Таким образом в течение мая – июня Тахтинский округ был в значительной степени успокоен: вся феодальная верхушка сильнейшего племени салах была изъята или уничтожена, оставшиеся в живых вожди утратили всякое влияние на массу своим поведением во время «восстания» и сдачи.
В Тахтинском районе начали появляться агенты Якши-Кельды, который после смерти Гуляма решил объединить обе группы племени салах.
Командование обратило свое внимание на него, но появление в пределах оазиса басмаческой шайки Дурды-Клыча оттянуло развязку с Якши-Кельды больше чем на месяц.
Еще в июле начали поступать агентурные сведения о том, что Дурды-Клыч пришел из Персии в Куня-Ургенчский район, где вскоре участились грабежи и убийства.
Стоявшая там гарнизоном рота, естественно, ничего не могла сделать против конного противника. Конная разведка была мало боеспособна, а эскадроны 83-го кавалерийского полка были заняты в Тахтинском районе.
Для действий против усилившегося басмачества Кунградского района еще в начале июня в Кунград был переброшен саперный полуэскадрон, который совершенно ликвидировал шайку Ибраш-Казы, во главе с ним самим. Однако от Куня-Ургенчского района он был отделен громадным пространством амударьинских озер и болот. Басмачи великолепно учитывали отсутствие нашей конницы и беспечно проживали в районе озера Кара-Ходжа-су (35 км западнее Куня-Ургенча), имея самую тесную связь с Якши-Кельды.
В начале августа в Ташауз прибыл председатель СНК ТССР т. Атабаев, предпринявший объезд округа; его сопровождали командир бригады, командование полка, члены окружных ревкома и комитета партии.
В 9 часов 13 августа т. Атабаев в сопровождении 1-го эскадрона 83-го кавалерийского полка выехал из Ильялы в Куня-Ургенч через пески; предстоял 90-км переход при жаре, превышающей 50°; не была исключена возможность нападения басмачей на председателя Совнаркома, тем более что в Ильялы поступили сведения, что Дурды-Клыч с озера Кара-Ходжа-су ушел в неизвестном направлении.
В 14 часов прибыли на развалины Ак-Тюбе в 40 км северо-западнее Ильялы, где был сделан 3-часовой большой привал; в 17 часов выступили дальше и в 1 час 14 августа эскадрон прибыл в Куня-Ургенч, сделав свыше 90 км за 13 часов марша.
Такую скорость движения, принимая во внимание изнуряющую жару, пыль, массу сухих арыков, при переходе через которые нужно было перестраиваться в колонну по одному, нужно считать весьма высокой; набитых лошадей было всего 2, что опять-таки для эскадрона, наполовину состоящего из молодых красноармейцев, только в апреле прибывших в полк, нельзя считать большим.
Едва эскадрон прибыл в Куня-Ургенч, как поступило сообщение, что Дурды-Клыч с шайкой продолжает оставаться на озере Кара-Ходжа-су.
После короткого совещания с т. Атабаевым командир бригады приказал командиру полка т. Дмитриеву с эскадроном выступить для ликвидации шайки.
Спавшие люди были разбужены (за это время лошади успели съесть только по 2 снопа клевера), и в 3 часа 14 августа эскадрон выступил для исполнения полученной задачи.
Несмотря на только что совершенный 90-км переход, шли переменным аллюром; стало уже светать, а местность была открытая, поэтому командир полка все ускорял движение, и на исходе 6-го часа мы спустились, не замеченные противником, в старое русло Аму-Дарьи («Дарьялык»).
Отсюда дорога пересекает образуемую Дарьялыком петлю, в 2 км от которой лежит в том же русле и озеро Кара-Ходжа-су. По летающим над озером и не садящимся в эту сторону птицам мы определенно решили, что басмачи на озере.
Обход был невозможен, так как берега русла у озера очень круты и выйти по ним было невозможно, да это составляло лишних 10 км, что после уже пройденных 125 не могло не сказаться на конском составе; поэтому решено было атаковать в лоб, в разомкнутых строях, на широких аллюрах.
Разомкнувшись, повзводно в одну шеренгу, эскадрон поднялся на левый берег, прошел, маскируясь кустарником, метров 200 шагом и, выйдя на чистое место, пошел рысью. Впереди показались и сейчас же скрылись 2 джигита – нас заметили.
Невзирая на то что песок был весь изрыт черепашьими норами, командир полка скомандовал галоп, и через 1–11/2 минуты мы поднялись на самую высокую точку местности, откуда шел отлогий спуск к озеру, близ которого в панике металась захваченная врасплох шайка в 35–40 джигитов.
Командир эскадрона т. Зорников первым кинулся в атаку, а за ним и весь эскадрон; один взвод был брошен вправо, чтобы перерезать басмачам дорогу, но не смог выскочить из-за крутых берегов Дарьялыка; командир взвода т. Горбенко, быстро спешившись, открыл огонь, вскоре прекратив его, так как эскадрон, преследуя шайку, давшую по нему несколько залпов и бросившуюся бежать, закрыл цель.
Преследование эскадроном продолжалось километра на 3 за озеро, а отдельными всадниками еще километров на 5; шайка была совершенно рассеяна, причем в плен были захвачены: брат Дурды-Клыча, убийца хорезмских комсомольцев – Таган-Дурды и его сын курбаши Даулет.
К 8 часам эскадрон собрался на озере; потерь при атаке не было; в 15 часов эскадрон выступил в Куня-Ургенч, куда и прибыл поздней ночью.
В целях освещения окрестностей 10 августа прибыл в Куня-Ургенч и 3-й эскадрон; командир полка решил точно установить, куда ушел Дурды-Клыч.
В 16 часов 17 августа 3-й эскадрон выступил на колодец Балыклы-Кую (80 км западнее Куня-Ургенч), а в 20 часов 1-й эскадрон – на развалины Айбугир (90 км северо-западнее Куня-Ургенч).
Оба эскадрона при 55° жары сделали один 160, другой 180 км, причем на колодце Балыклы-Кую был пойман случайно заблудившийся басмач, а в камышах озера Айбугир рассеяна шайка Чанглы и уничтожена ее база.
Дурды-Клыч нигде обнаружен не был; позднее выяснилось, что он через колодец Декче и Сарыкамыш направился обратно в Персию.
Еще во время пребывания дивизиона 83-го кавалерийского полка в Куня-Ургенчском районе Якши-Кельды начал нервничать: зная, что его связь с Дурды-Клычем нам известна, он ожидал нападения: вокруг его крепости день и ночь стояло сторожевое охранение, при нем было 150–200 джигитов под командой Шалтай-Патыра.
Однако 22 августа эскадроны ушли на свои стоянки, непосредственная опасность миновала, и он несколько ослабил свое внимание.
В то же время он деятельно готовился к борьбе, так как хорошо понимал, что его существование как феодала больше не потерпится; решительный, хитрый и безусловно храбрый, он не желал перед очевидной своей гибелью смириться и готовился к схватке не на живот, а на смерть.
Он скупал и направлял к своим пособникам, жившим на границе песков, продфураж и одежду, организуя себе базы для будущих действий, группировал джигитов, вел активнейшую агитацию за восстание против советской власти.
Через преданных ему мулл и баев он распространял слухи о закупленном им английском оружии и пулеметах, прибывших иностранных офицерах-инструкторах, производил строевые учения своему конвою, устраивал ложные тревоги, распуская рабочих с полей и запираясь в крепости, чем наводил панику и на Куня-Ургенчский и на Ходжейлинский ревкомы.
Таким образом он всеми правдами и неправдами старался создать среди населения для себя авторитет могущества и силы.
Командир бригад поставил 83-му кавалерийскому полку задачу ликвидации вооруженных сил Якши-Кельды, причем сам он обязательно должен был быть взят в плен.
С авторитетом Якши-Кольды приходилось серьезно считаться.
Неполный успех операции против него дал бы ему повод, уйдя в пески, распространять слухи, что на него напали, и причинить много вреда мирному строительству Ташаусского округа. Ликвидацию нужно было произвести до снятия джугары, так как в противном случае он бы был достаточно обеспечен продфуражом для будущей борьбы.
План был выработан следующий: для действий назначались – дивизион 83-го кавалерийского полка с 2 горными орудиями под командой т. Дмитриева из Ташауза и саперный полуэскадрон под командой т. Виноградова из Яны-Кала; все эти части должны были подойти к крепости Якши-Кельды ни в коем случае не раньше 12 часов 12 сентября.
Непосредственная же ликвидация самого Якши-Кельды была возложена на одного из самых выдающихся по своей храбрости бойцов бригады – командира саперного полуэскадрона т. Ветцеля, который со сборным разъездом в 15 сабель должен был прибыть в крепость ровно в 10 часов, арестовать Якши-Кельды и продержаться до подхода главных сил.
Посылка незначительных сил объясняется вот чем: движение большого отряда было бы замечено басмаческими заставами, стоявшими в 8–10 км вокруг крепости, и Якши-Кельды ушел бы в пески; распространяя всюду вести, что на него напали, он смог бы создать более или менее значительную шайку; появление же небольшого разъезда не возбудит его подозрений, так как и раньше такие же отряды бывали вокруг крепости и даже в ней и Якши-Кельды, изображая из себя друга советской власти, радушно встречал их.
Двухчасовая же разница во времени определялась тем же: к моменту прибытия разъезда в крепость эскадроны были бы в 16–18 км (то есть вне поля зрения басмаческих застав); при меньшем расстоянии Якши-Кельды был бы предупрежден, и все свелось бы к бесцельной гибели разъезда.
Разъезд при каких угодно условиях должен был продержаться 2 часа – на этом был построен весь план, и он блестяще был выполнен доблестными бойцами разъезда т. Ветцеля.
Одновременно сам т. Мелькумов решил захватить Анна-Бала, который за последнее время был уличен в связи с басмачами: у него был спор с Окрфо из-за арендной платы за базары, и он много раз просил свидания с командиром бригады, прося его урегулировать этот вопрос.
Поэтому решено было вызвать его в дом председателя Ильялинского райревкома Хаким-Бека между 1 и 2 часами 12 сентября и там арестовать. Время было выбрано из такого расчета: дивизион 83-го кавалерийского полка должен был пройти из Ташауза через Порсу (там были пособники Анна-Балы) около 24 часов 11-го и за 2 часа он не мог бы получить сведений об этом движении и предупредить Якши-Кельды. Вызвать его вечером было нельзя, так как это бы было вскоре известно Якши-Кельды, и последний мог бы предпринять какие-либо меры.