Характерной особенностью басмачества, как одной из разновидностей партизанской борьбы, является его тяготение к определенному району, где оно находит поддержку населения в целом или отдельных его слоев.
Басмаческое движение в Хорезме в 1925 г. отличалось еще тем, что почти все мирное туркменское население было вооружено. При сравнительно незначительном количестве открыто действующих басмачей масса его, проживая у себя дома, лишь периодически, в силу тех или иных условий, уходила в шайку.
Кадр «домашних шаек» состоял из преступного элемента и ставленников вождей, а рядовой, переменный состав, отличавшийся крайней текучестью, комплектовался в значительной части из бедняков, душимых в тисках безводья и феодальной эксплуатации и вынужденных браться за винтовку.
Мы уже писали, что кампания 1925 г. была не что иное, как борьба за массы. Вырвать декханство из рук феодалов и кучки преступников, дать ему средства существования – вот основания успеха борьбы с басмачеством.
Опыт борьбы на Туркестанском фронте показал, что одними военными действиями ликвидировать басмачество невозможно. Тем более это можно сказать про басмаческое движение хорезмских туркмен в силу указанных выше условий. Даже такой военный разгром басмачества, какой имел место в 1924 г., не дал полного истребления корней басмачества, так как политическое закрепление результатов этого разгрома потребовало еще продолжительной организационной работы.
Разгромленные шайки рассыпались и растворялись в массе сочувствовавшего им населения, а по уходе частей Красной армии снова брались за оружие, продолжая свою работу и оставаясь неуловимыми.
Успех мог быть достигнут только при соответствующем политическом и материальном обеспечении борьбы и соответствующей работе среди населения путем вовлечения в борьбу не только местного партийного и советского аппарата, но под их руководством и самого декханства.
Ясно, что вовлечение это должно было произойти не по линии непосредственного участия гражданских учреждений в вооруженной борьбе, а по линии бесперебойной работы по своему прямому назначению в соответствии с поставленными им задачами.
Между тем у многих гражданских работников, и особенно в начале кампании, вся работа сводилась к тому, что они с несколькими милиционерами примыкали к нашим истребительным отрядам и гонялись за шайками, не принося никакой реальной пользы и немало осложняя работу начсостава своей недисциплинированностью.
В то же время работа среди населения, где стояли на очереди вопросы колоссальной важности, была в загоне, великолепно организованному и четко работавшему родовому аппарату туркменских племен мы вначале ничего противопоставить не могли.
Роль низового советского и партийного аппарата во время подготовки операций, проведения их, завершения и особенно использования результатов – огромна и обязанности их многогранны, поэтому внимание работников должно быть направлено не на количество зарубленных басмачей и отобранных винтовок, а на разъяснительную кампанию среди населения всех политических, экономических и военных мероприятий и на противопоставление контрреволюционной агитации враждебных элементов твердой и точной политической работы аул-комитетов и кишлачных ячеек партии.
При проведении операции важно строгое и неуклонное проведение классовой линии во всех действиях как воинских частей, так и особенно – карательных, судебных и следственных органов, своевременное и полное использование достигнутых результатов, укрепление и углубление их и всемерное стремление к скорейшей и полнейшей советизации края.
Рассмотрим теперь, в чем конкретно может выразиться участие низового аппарата советской власти и партии и самого местного населения в борьбе с басмачеством.
Высший орган управления в районе борьбы намечает основную политическую линию операции и меры ее обеспечения, оперативный же план разрабатывается исключительно по линии строевого командования.
Период подготовки операции в условиях Средней Азии, когда басмачи имели союзников и пособников и внутри нашего аппарата, приобрел громаднейшее значение. Поэтому к разработке плана должно привлекать только тех лиц, которые так или иначе будут играть в процессе операции руководящую роль.
Операция против Якши-Кельды, про которую знало всего 5–6 человек, удалась блестяще, тогда как Анна-Бала ушел, потому что один старательный, но не вполне умеющий хранить тайну работник проболтался.
В нижестоящие органы и воинские части директива дается в конкретной, ясной и исчерпывающей форме, без ненужных подробностей и опять-таки – только исполнителям. Нужно привить сознание всему личному составу, участвующему в борьбе, что только при самом строгом соблюдении тайны можно рассчитывать на успех. Каждый «должен понимать свой маневр», но это не значит, что командир взвода или начальник милиции вправе быть знакомым со всеми деталями операции.
В период проведения операции и нахождения действующих частей среди населения работа аппарата должна быть особенно классово четкой, гибкой и бесперебойной.
Все натуральные повинности должны давить на байские и пособнические элементы, всемерно обходя бедняцкие слои кишлака; местные советы должны оказывать содействие частям в разъяснении населению причин и характера борьбы, в закупке жизненных припасов, в расквартировании, в изъятии враждебных элементов, в открытии тайных баз и складов, выкачке оружия и пр.
Естественно, что для всего этого низовые органы аппарата должны отличаться высокой работоспособностью, пользоваться авторитетом у населения и быть действительным органом диктатуры пролетариата, а не переименованными в совет аксакальствами.
В районах, очищенных от шаек, или в племенах, родовой аппарат которых разгромлен, должны быть немедленно созданы революционные комитеты и приняты меры к выбору советов.
Здесь нужно выдвигать декханский актив, используя в первую очередь тех, кто проявил себя активной борьбой с басмачеством и зарекомендовал работой на пользу советской власти. Нужно особенно осторожно относиться к выходцам из буржуазных классов, так как в условиях, например Хорезма, зачастую выразители интересов торгового капитала, по сравнению с ханами или вождями, могли считаться «революционерами».
На долю вновь создаваемых органов власти выпадает громадная работа по экономическому завершению успехов операций и по политической работе среди населения.
Изъятие пособников, выкачка оружия и раскрытие тайных баз басмачей, распределение между беднотой имущества басмачей, пособников и вождей, проведение земельно-водных мероприятий, выявление, выращивание и вовлечение в советское строительство декханского актива – вот важнейшие задачи аульных ревкомов и советов, кишлачных ячеек партии и коммунистического союза молодежи.
Привлечение к участию в военных действиях против басмачей организованного в отряды населения, дававшее в Восточной Бухаре иногда хорошие результаты, в Хорезме не применялось, и вообще этот вопрос весьма сложен и при неумелом подходе к его разрешению может дать в руки противника выгодную возможность играть на усилении национальной вражды.
Зато самооборона в Хорезме организовывалась; парторганизации кишлака Ходжа-Куммед были выданы винтовки, и этот кишлак дважды, в 1925 и 1926 гг., отбил нападение басмачей, за что при восстании Джунаида в 1927 г. сильно пострадал от него.
Отряды добровольной милиции стоили больших денег, однако возложенные на них надежды они в то время не выполнили: басмачи милиции не боялись нисколько. Выгоднее всего использовать ее для самообороны и конвоирования по округу местных работников, освобождая от этого на все 100 % войсковые части.
Про проводников говорить не приходится – их значение громадно, но только при активном низовом аппарате можно иметь надежных и хороших проводников.
Несколько слов об отношении к сдающимся басмачам. Значительная часть басмачей пошла грабить из-за голода и нищенского существования; при первой же возможности эта часть с радостью покидает шайку. Но есть такие, которые сдаются лишь для получения передышки.
К каждому из добровольно сдающихся должен быть строгий индивидуальный подход; можно даже оказать материальную помощь сдающемуся, но за ним иметь строжайшее наблюдение и при первой попытке вернуться в шайку – судить показательным процессом и применять самые жестокие меры социальной защиты.
Всемерная поддержка желающим вернуться к мирному труду и беспощадное уничтожение тех, кто использует сдачу для преступных целей, – вот две линии, и середины между ними быть не должно.
Оружие, как правило, следует отбирать, оставляя его для самоохраны в особо исключительных случаях.
Вот вкратце те выводы, которые можно сделать из кампании 1925 г. по вопросу об участии в борьбе низового советского и партийного аппарата и широких слоев трудящегося населения.
Организация конницы. Организация кавалерийских соединений, стандартная в РККА и для БВО, и для УВО, и для САВО, оказалась не вполне применимой в Хорезме, который, как театр военных действий, может быть отнесен к степям, а точнее – к пустыням.
Я буду рассматривать организацию с точки зрения пригодности ее к «малой войне».
В борьбе с бандитизмом конница действует нормально, отдельными отрядами, или получает определенный район, в пределах которого она обязана действовать против каждой заходящей туда шайки, или прикрепляется к определенной басмаческой группировке и преследует ее до полного уничтожения. В зависимости от этого отряды именуются «летучими» или «истребительными».
Этот способ с одинаковым успехом применялся и в культурной местности Ферганы, и в Самаркандской области, и в горах Восточной Бухары, и в песках Кара-Кума.
Нормальный состав такого отряда обычно был от 40 до 80 сабель при 1–3 пулеметах, т. е. отвечал обычной численности того времени эскадрона Туркестанской конницы, да по существу и являлся им.
Естественно, что боевой состав эскадрона ни в 40, ни даже в 80 сабель нельзя считать нормальным, и тогдашний некомплект кавалерийских частей Туркестанского фронта приводил к излишнему их накоплению на небольшом боевом участке и созданию громоздких тылов, далеко не соответст