С таким же успехом можно было искать иголку в стоге сена. Это было немногим практичнее роковой идеи Мак-Клинтика (из кирпичного здания холме возле Вашингтона), погубившей его много лет назад. Для того, Чтобы истребить пятнистую лихорадку, нужно избавиться от всех клещей, - решил Мак-Клинтик. Молодые, только что вылупившиеся клещи могут продолжать жить и расти, только питаясь кровью маленьких животных, населяющих холмы, - рассуждал он. И вот с тремя или четырьмя сумасшедшими охотниками, которых легко встретить в этой долине, Мак-Клинтик начал ловить в капкан, стрелять травить древесных скалистых белок. Он охотился на желтобрюхих сусликов, диких кроликов и зайцев. Он наливал сероуглерод в норы луговых собак, и все это в дикой долине - безграничном зоологическом саду для всевозможных диких грызунов, Однажды он проснулся, дрожа от боли во всех костях, и, взглянув на свои запястья, бросился в поезд, идущий на восток. Он вернулся в Вашингтон, свиделся с женой в тот же день умер от пятнистой лихорадки Скалистых гор...
Штат Монтана тратил огромные деньги на такую, казалось бы, незначительную болезнь. Всем фермерам было приказано мыть лошадей и рогатый скот креозотом, чтобы уничтожить взрослых клещей, в то время как охотники и дезинфекторы пытались очистить долину от всех видов грызунов и таким образом истребить молодых клещей. Доктор Мак-Крей получил деньги на изготовление предохранительной сыворотки, но он слегка поцарапал руку и умер от пятнистой лихорадки, прежде чем осознал, как фантастична была мысль найти сыворотку от такой неумолимой болезни.
А тем временем клещи в Биттер-Руте продолжали расти, размножаться, питаясь кровью несметного количества белок и кроликов, которые из Монтаны, Идахо, Виоминга стекались в долину Биттер-Рута. И каждую весну приходилось пастухам и фермерам бывать на западных склонах, вы уже знаете, что с ними происходило. В Нью-Йорке, в совершенно безопасном Рокфеллеровском институте, молодой, уже забытый японец, ассистент великого Ногучи, помотавший ему в поисках вакцины пятнистой лихорадки, умер незаметно, но ужасно и был похоронен, насколько мне известно, без воинских почестей. Бессмысленны казались все усилия очистить страну от клещей. Это не легче, чем носить воду в сите.
А теперь вот Паркер носился со своим планом отыскать среди всех грызунов тот вид, который является носителем лихорадки, ее источником.
Пока Спенсер возился с устройством лаборатории в бывшей школе, - Паркер, ловец насекомых, отправился на холмы. С ним пошли великан Генри Коуэн, - ничего не боявшийся и похожий гораздо больше на горного медведя, чем человека, - и его помощник Сольсбери, начинающий богослов, который вообще не верил в смерть. Они втроем забрались в опаснейшее Бледжетское ущелье.
Медленно пробирались они сквозь хворост и кустарник, помахивая белыми фланелевыми флажками. Медленно двигались все вперед и вперед, задевая за кусты своими флажками. На ветках кустарников вокруг ждали клещи. Мартовское солнце прервало их зимнюю спячку, они были голодны. Они держались за ветки своими средними ножками, а передними и задними очень смешно размахивали в воздухе, готовясь зацепиться за каждый движущийся предмет. Паркер, Коуэн и Сольсбери усеивали свои белые флажки этими восьминогими чудовищами.
От времени до времени они раздевались (даже Сольсбери, который не верил в смерть) и внимательно осматривали голые тела друг у друга, Каждый вечер приносили они Спенсеру сотни жаждущих крови клещей, уложенных в коробочки из-под пилюль. Каждую ночь, ложась спать, они снова осматривали друг друга.
Спенсер сидит среди коробочек, наполненных кишащей, копошащейся грозной добычей Паркера и его помощников. Все ли эти клещи смертоносны или только некоторые?
Внезапно они сделали открытие, которое разбило обследовательский план Паркера вдребезги или по крайней мере на целые годы отодвинуло его на задний план. По горячим следам они бросились в самую фантастическую погоню за микробами. В сущности, первопричиной всего была врожденная лень Спенсера, которую вам предоставляется называть, если угодно, интуицией экспериментатора. Видите ли, работа. Спенсера. заключалась в испытании на пятнистую лихорадку всех клещей, -которых собирали на флажки в Бледжетском ущелье его товарищи. Это было чертовски скучно!
И сколько работы! Обрить огромное количество морских свинок, осторожно вытряхнуть клещей из каждой отдельной коробочки, разбить их на кучи и каждую кучу посадить отдельной морской свинке на выбритый живот. Чтобы клещи держались, их прикрывали кусочком проволочной сетки, которую приклеивали широкой лентой пластыря.
А потом нужно было ждать дни, недели, наблюдая появление признаков лихорадки у морских свинок...
Почему бы не растереть содержимое каждой коробочки из-под пилюль в кашицу и просто не впрыснуть ату кашицу шприцем в морскую свинку? Это займет вдвое меньше времени, - уверял Спенсер (не упоминая о том, что и работа сократится во столько же раз). И он уже поставил небольшой опыт, из которого видно, что впрыскивание, может быть, даже вернее.
Кроме. мечтательной лени, в этом длинном уроженце штата Виргиния по прозвищу Спенни, - был еще и дух противоречия, стремление идти не по набитому пути; он был настоящим пионером. Вот и теперь он пробовал впрыскивать этих растертых клещей в морских свинок, хотя совсем не таким путем люди и животные заболевали пятнистой лихорадкой в естественных условиях. Спенсер занялся скучнейшей работой, Паркер принес ему 101 коробочку с клещами, при чем каждая из этих тщательно надписанных коробочек содержала клещей, собранных на определенном участке Бледжетского ущелья. И вот Спенсер приготовил 101 кашицу из клещей и впрыснул эти кашицы сто одной морской свинке.
Его постигла... великолепная неудача! Ни одна из этих морских свинок даже и ухом не повела. Понимаете, им под кожу вводили огромные количества клещей, собранных в тех самых местах, куда. из года в год заходило всего несколько человек; возвратившись, эти люди уже через несколько дней начинали дрожать в ознобе первое предвестие пятнистой смерти.
Происходило и еще нечто очень странное, о чем раньше никто не слыхал: Когда они попытались убивать этих свинок вирусом пятнистой лихорадки, - культуру вируса они все время проводили через морских свинок, - свинки эти оказались иммунными! Что бы это значило? Почему клещи из Бледжетского ущелья предохраняли морских свинок от заражения, вместо того, чтобы их заражать? Здесь было неустранимое противоречие, и Спенсер готов был признать научную ошибочность всего сделанного и начать всю работу сызнова на каких-то совсем иных основаниях. Но Паркер... Этот энтомолог был систематичнейшим человеком. Он был аккуратен, бережлив и поэтому хранил в леднике небольшую долю каждой из этих ста одной партии клещей. Оп знал, что эксперимент оказался неудачным, и поэтому для хранения этих клещей не было никаких оснований. кроме разве одного- Паркер вообще не любил ничего выбрасывать.
IV
Знаменитая дикая коза Генри Коуэна превратила эксперимент Спенсера из скандального провала в замечательное и фантастическое открытие. Генри Коуэн и Эльмер Гринер собирали клещей в Бледжетском ущелье, и так и осталось неустановленным, просил ли Паркер Коуэна застрелить для него дикую козу или Коуэн сделал это для собственного удовольствия. Во всяком случае, однажды в лабораторию явился Генри с этой замечательной козой, подвешенной к его могучим плечам. Паркер воевал со всеми клещами, независимо от их происхождения...
Вот Генри Коуэн и Эльмер Гример заняты не слишком научной работой: вынимают древесных клещей шерсти дохлой дикой козы. Это были такие же клещи, как те, что они собирали на флажки с кустов, но вот в чем заключалась разница: клещи, снятые с козы, были хорошо упитаны кровью, а клещи с кустов были плохими, сухими, бескровными.
Казалось глупым испытывать этих снятых с козы клещей: никогда ни одна коза не болела пятнистой лихорадкой. Не было никаких указаний на то, что у козы в крови, в скрытом состоянии, находится возбудитель болезни, что коза является носителем болезни. Но Паркер считал нужным испытывать каждого клеща, с каждого куста, птицы или животного.
Вот уже Спенсер нагнулся над ступкой, растирая в аппетитную кашицу клещей, вынутых Генри и Эльмером из шерсти козы. Нет оснований для особой осторожности. Вот он уже впрыскивает морским свинкам кашицу из этих снятых с козы клещей...
Через три дня температура у всех этих свинок 105 градусов Фаренгейта (40.5 по Цельсию), потом подымается до 106 градусов (41.1 по Цельсию), и они издыхают. все до одной.
Интернет подсказывает, что нормальная температура тела морской свинки - 37,5-39,5 градусов С - Прим.мое
Это выводит Спенсера из его ленивой мечтательности. Теперь в лаборатории, в школьном домике, жужжат и роятся планы замечательных, неслыханных опытов. Впрыскивание морском свинкам плоских, бескровных, снятых с куста клещей нисколько ей не вредит. Упитанные кровью, снятые с козы клещи смертоносны. И те, и другие доставлены из одного и того же места- опасного Бледжетского ущелья. Чем объясняется разница в их воздействии?
Может быть, возбудитель болезни спит в клещах, пока они сами лежат в зимней спячке суровой монтанской зимы? А первый же жадный глоток крови весной будит этот вирус и превращает его из чего-то безвредного (и даже предохраняющего) в нечто свирепое, смертельное? Только потому, что они были искателями, наивными невеждами, могли они построить такую нелепую теорию.
Но вот одна из коробочек с теми, собранными Паркером на кустах, клещами, которых Спенсер счел безвредными и хотел выбросить, а Паркер спрятал в ледник только из свойственной ему бережливости.
Спенсер взял одну из этих тщательно надписанных коробочек. Он вместе с Геттингером вытряхнул оттуда целую кучу этих «безвредных» насекомых, пересадил их на выбритый живот морской свинки, прикрыл проволочной сеткой и приклеил сетку широкой лентой пластыря.
Перетянутая пластырем поперек живота морская свинка стала смешно похожа на гимнастическую гирю. В течение трех дней клещи прятались под густой проволочной сеткой, сосали теплую кровь морской свин