С точки зрения наших ученых, Ролье мог казаться мечтательным поэтом, но не глупцом. В 1910 году новая процессия потянулась к нему, - на этот раз шли не осужденные на смерть, а только хрупкие, слабые дети, дрожавшие под теплой одеждой в совсем не холодные дни. Бледные, унылые мальчики; анемичные девочки с зелеными лицами, капризные, горевшие в лихорадке после легкой игры, от которой здоровые дети только чувствуют аппетит. Это была процессия находившихся под угрозой туберкулеза...
Только в бронхиальных железах, у основания легких гнездились у них упорные, свирепые туберкулезные бациллы. В дыхательных путях, на передовых постах защиты организма поселяются эти микробы, тайно, медленно размножаются, ждут подходящего момента, чтобы распространиться по всему организму.
Они ждут, чтобы легкая, незначительная инфекция, вроде кори или даже сильной простуды, ослабила общее состояние этих заморышей, проложила им путь. И тогда горе их жертвам! Они бросятся на легкие, кости, на тонкие мозговые оболочки. А когда убийство совершено - вместе с жертвами похоронят и убийц... тех из них, которые не успеют ускользнуть и поселиться в каких- нибудь других детях.
Вот такие дети, которым грозил туберкулез, шли к Ролье. Там они поступали в самую странную школу, какую только можно себе представить. Эта странная школа помещалась в хижине, еще более примитивной, чем деревянные школьные домишки наших западных прерий, и была полной противоположностью дорогим великанам из кирпича и стекла, на сооружение которых разоряются наши города и округи.
Этих детей Ролье начал лечить так же осторожно, как и настоящих больных в Лейзэне. Но лечение шло быстрее. Уже меньше чем через неделю их тела целиком освещал старый доктор Солнце. Лето прошло, наступила альпийская осень. Вот уже опавшие листья покрылись сверкающим на солнце снегом. Из Ленуазетье в Серньяте, где живут мальчики, выбегает шумная толпа темнокожих, одетых только в трусики и башмаки. Производя страшный шум, они надевают лыжи и пристегивают грифельные доски к спине. Потом уезжают на лыжах, смеясь и крича. Солнце сияет на их коричневых телах, которые на снегу кажутся еще темнее.
VII
Из 466 мальчиков и девочек, которым грозил туберкулез и которые находились в школе Ролье с 1915 по 1922 год, только у одного, когда он вернулся домой, начался туберкулезный перитонит, но он снова отправился в Лейзэн и вылечился. Другой ребенок навсегда остался слаб здоровьем. Двоих он потерял из виду. Все остальные совершенно здоровы.
Француз Сержан утверждает, что на скалах нельзя вырастить пшеницу. Старый доктор Солнце - превращает загорелые детские тела в скалистую почву для микробов. Если вы, как следует вникнете в лечение старого доктора Солнца, то вы увидите, что оно так же, как и дружелюбная лихорадка Вагнер-Яурега, образует новое течение в борьбе со смертью. Речь идет не об опыте истребления микробов, не о защите от микробов, но об укреплении человеческого организма для победа над микробами.
Пионеры этого лечения, начиная с Финзена, только поверхностно разработали его. Торваль Мадсен - первый из бактериологов, занялся этим вопросом. Мадсен - датчанин, человек светский, известный bonviant, нисколько не похожий ни на мечтательного фанатика Ролье, ни на трагического фантазера Финзена. Мадсен собрал точнейшую в мире статистику всевозможных инфекционных заболеваний, имевших место в Дании за последние тридцать семь лет. В Дании врачи обязаны регистрировать все случаи инфекционных болезней.
Веселый, добродушный Мадсен сделал интересное заключение из полученных им статистических данных и бросил его в лицо своим коллегам. Оказалось, что распространение той или иной инфекционной болезни зависит от времени года.
Скарлатина, дифтерит, ангина, грипп, бронхит, бронхо-пневмония- все эти болезни образуют на кривых Мадсена крутые вершины от ноября до февраля. И эти кривые резко спускаются в июле и в августе. В течение этих тридцати семи лет, из года в год, самая высокая общая смертность от всех болезней приходилась на февраль, самая низкая на сентябрь. Будучи бактериологом, Мадсен хотел думать, что это происходит от колебаний свирепости микробов. Но он понимал, что для такого заключения у него нет никаких оснований, и многие годы ломал себе голову над происхождением этих гребней и впадин на его кривых.
Он нашел только одну величину, изменявшуюся параллельно подъему и падению болезней и смертности...
Это было число солнечных часов в месяц.
И совсем не нужно было быть ученым, с проницательностью Мадсена, чтобы доказать датчанам, что общее состояние их организмов падает в месяцы туманов, начиная с ноября, и подымается в солнечные месяцы, начиная с мая. Мадсен знает, что в танце концов только от общего состояния нашего организма зависит поведение микроба: погибнет ли он, или бросится на нас.
Ну, конечно. Мальчики и девочки, жившие у Ролье, в его школе на солнце, загорали и избавлялись от простуд, от болей в горле, катарров, кашля. Даже о насморке никто из них не слышал, пока они были на солнце.
VIII
Этот замечательный подъем общего состояния, вызываемый старым доктором Солнцем, не только предохраняет нас от болезней горла, бронхов, легких. Старый Бернгард из Самадена, поклонник Финзена и вдохновитель Ролье, доказал это, освещая солнцем ужасные, не заживающие раны немецких солдат мировой войны. Он освещал ярким солнцем раны, не заживавшие из-за нагноения и всевозможных заражений, раны, по отношению к которым оказалось бессильным все искусство хирурга. Вскоре гной подсыхал, исчезал ужасный запах, рваные раны начинали выделять здоровую сыворотку, и постепенно, по мере появления молодой ткани, они закрывались. Было радостно смотреть, как эти несчастные солдаты испытывали внезапное улучшение общего состояния, как они подставляли солнечным лучам свои истерзанные тела, как к ним возвращалась жизнерадостность. И они жили, они становились крепче, достаточно крепкими для того, чтобы их можно было снова послать на фронт, где они снова подвергались риску полного разрушения. Бернгард начал работать в 16-м корпусе.
Еще до конца войны он лечил солнцем не заживающие раны во всей Германской армии.
Этот метод не только облегчал страдания измученных солдат, но и являлся очень важным подспорьем для генералов и политиков, которые нуждались в здоровых, молодых солдатах, - в пушечном мясе.
Применение солнечного света к хирургическим случаям не только не распространено, но просто почти неизвестно в Америке. Возможно, что многие жизни были бы спасены при критических операциях, если бы хирурги до операции обращались к старому доктору Солнцу за улучшением общего состояния больных.
Пользование ультрафиолетовыми лучами (дуговая лампа, ртутно-кварцевая лампа разных типов, и т.д.) имеет в настоящее время чрезвычайно широкое распространение в медицине. Помимо костного туберкулёза, воздействие ультрафиолетовых лучей (конечно, строго дозированное) применяется при туберкулезе желез, туберкулезном воспалении брюшины, при некоторых формах легочного туберкулеза, при женских болезнях, при некоторых нервных болезнях и т.д. Особенно широкое распространение имеет пользование ультра-фиолетовыми лучами в области детских болезней, где прекрасные результаты получаются при лечении рахита - болезни, связанной с недостаточным отложением солей кальция и фосфорно-кислых солей в костях. Имеются также данные о том, что хорошие результаты в этом случае дает предварительное освещение молока перед кормлением. Воздействие ультрафиолетовых лучей стимулирует быстрое заживление ран, обеспечивает отсутствие нагноения. Поэтому теперь во многих лечебных учреждениях освещают операционное поле кварцевой лампой. Злоупотребление воздействием ультра-фиолетовых лучей, так же как и неумеренное пользование солнечными ваннами, может повести к тяжелым заболеваниям. - Прим. ред.
А если бы хирурги, посредством солнечного света, поднимали силы своих пациентов, скольких операций можно было бы избежать вообще!
Существует много ученых врачей, софистов, которые улыбнутся и назовут все это мечтами и фантазией. Они будут отрицать не побеждающие смерть свойства солнца, а практическое значение этих свойств. - Они улыбнутся и скажут, что Ролье, называвший города предместьями ада, был мечтателем и утопистом.
IX
Они скажут, что все это хорошо и прекрасно, но что самая идея заставить всех людей круглый год по два часа в день проводить почти голыми на солнце - совершенно неосуществима. Во-первых, в году слишком много холодных, облачных дней. Во-вторых, может быть прав Г. Л. Менкен, утверждающий, что большая часть людей - животные, любящие тень. Они не хотят болеть, но не заботятся о своей закаленности.
На все это есть лишь один ответ: человечество должно получить это прекрасное общее состояние, которое (насколько это сейчас известно) может дать ему только энергия солнечного света...
Человечество должно пользоваться этой энергией свободно, бессознательно, незаметно для себя, так же, как оно дышит, не думая о воздухе.
Возможно ли это?
Нильс Финзен, трагический датчанин, искал солнца в туманах Копенгагена, не нашел его в достаточном количестве и изобрел искусственное солнце.
Это было первое искусственное, сделанное человеком, солнце...
Ове Страндберг был достаточно решителен для того, чтобы этим искусственным солнцем лечить людей, находившихся в последней стадии туберкулеза, считавшихся приговоренными к смерти...
Он испробовал это солнце на газетчице, у которой голос уже спустился до шопота. Обреченная на смерть, она шопотом выкликала газеты, зарабатывая хлеб своим четверым детям. Страндберг ни на что не надеялся...
Однажды, много времени спустя, он встретил ее. Она бежала по улице, громко выкрикивая последние новости. Уже давно ей полагалось лежать в земле.
Может ли человечество пользоваться побеждающей смерть солнечной энергией свободно, бессознательно, незаметно для себя, так же, как оно дышит, не думая о воздухе?