Например, приводимая ниже расшифрованная австрийцами радиограмма от 25 сентября 1914 г. командира 5-го дивизионного русского кавалерийского корпуса А. В. Новикова сразу обрисовывала обстановку в огромном районе левобережья Вислы: «Буск. 25. Сент. 1914 г. 8 ч. 40 м. утра. Ген. Ольховскому в Варшаве. В прошлую и нынешнюю ночь поступили многочисленные донесения наших разведчиков, которые с несомненностью устанавливают наступление немцев вдоль всего фронта вверенного мне корпуса. В частности, установлено, что немцы сосредоточиваются в районе Ченстохова… Бендин … Пилица… Передовые их части достигли ниши Ново-Радомска, Щекодины, Мехова, Сломинки. Кроме того, поступили сведения о выдвижении кавалерии их к Нагловице и о перевозке войск из Олькуша к Пржисеку.
Ввиду этих действий и данных я решил со своими дивизиями, находясь в 5 переходах от передней линии, отказаться от переправы через р. Вислу, хотя все для этого подготовлено, и спешно направил 2 дивизии в район Нагловице — Водзислав в целях усиленной разведки. Далее я предполагаю в видах воспрепятствования неприятельской разведке в восточном направлении… сосредоточить сильную кав. группу. 5-ю див. я направил на Кельцы-Пржедборк, при этом ген. Ванновскому будет подчинена Туркест. бригада… 4-я див. направляется на Сташев-Хмельник… на сегодня штаб корпуса остается в Буске. Новиков».
Автомобильная тяжелая радиостанция русской армии. Картины войны. Вып. 1. М., 1917
Эту радиограмму М. Ронге комментирует следующим образом: «Пока аппарат генерала Ольховского в Варшаве занимался ее дешифрованием, наш капитан Покорный занимался тем же, и к 4 часам после обеда депеша была через офицера для связи передана германскому главному командованию. На другой же день наши войска заняли новое положение».
Австрийцы сразу учли оперативное значение корпуса А. В. Новикова и не преминули произвести соответствующие перегруппировки. На дешифровку депеши было затрачено около 7 часов. В итоге содержание этого важнейшего документа стало известно не только штабу австро-венгерского главнокомандующего, но и штабу германского Восточного фронта, который в свою диспозицию уже от 25 сентября мог включить эти ценные данные о противнике (которому, невзирая на превосходство сил, вынужденных прикрывать огромный фронт, так и не удалось разбить знавшую его намерения германскую конницу).
Но попытки австро-германцев овладеть переправами на средней Висле, между Варшавой и устьем Сана, натолкнулись на упорное сопротивление русских, не только отбросивших противника от Варшавы, но и перешедших в наступление против поспешно отступавшего противника.
Отступая, немцы настолько основательно опустошили оставляемую ими местность, что командующий 5-й армией генерал П. А. Плеве телеграфировал в штаб Северо-Западного фронта в Седлец, что, ввиду невозможности быстрого восстановления разрушенных противником телеграфных линий, приходится все распоряжения даже на фронте отдавать по радиотелеграфу. Это еще в большей степени облегчало службу австро-венгерской радиоразведки в критический (опять-таки!) момент необходимости выяснить, куда направят теперь свои действия занявшие исходное положение на Средней Висле русские армии.
Внутренний вид тяжелой автомобильной радиостанции. Картины войны. Вып. 1. М., 1917
В период Варшавско-Ивангородской операции наиболее знаковыми были следующие сведения, добытые австрийской радиоразведкой: 1) о подходе сибирских частей (1-го и 2-го Сибирских армейских корпусов) и частей 1-го Туркестанского корпуса, двигавшихся для Юго-Западного фронта в целях обложения крепости Перемышль; 2) о перемещении 16-го армейского корпуса из района р. Вислока к р. Сан (радиограмма командующего 9-й армией генерала П. А. Лечицкого); 3) о составе кавалерийского корпуса А. В. Новикова; 4) о продвижении 9-й армии за Вислу; 5) о перемещении 9-й, 5-й и 4-й русских армий от Сана к средней Висле, а 1-й и 2-й армий — от северо-восточного фронта к северу от Варшавы.
Офицер 14-й кавалерийской дивизии Б. М. Шапошников писал, как штаб германской 9-й армии, перехватывая радиосообщения русского командования, прекрасно ориентировался в вопросах перемещения русских корпусов[32].
Все это наложило отпечаток на рисунок Варшавско-Ивангородской операции, успешной для русских войск, но не давшей решительного результата. По свидетельству М. Ронге: «Кажется, никогда еще не было такой войны, чтобы планы противника так быстро становились известными тому, против кого они были направлены»[33]. Полученной информацией австрийцы, как мы неоднократно отмечали выше, делились с германцами.
Информация о сосредоточении конного корпуса, о передвижении русских армий за Вислу и к Варшаве привела австро-германское командование к верному выводу о том, что центр тяжести русских операций переносится из Галиции в Польшу.
Характеризуя качество связи в этот период, Б. М. Шапошников отмечал, что дивизии связывались со штабом 1-го конного корпуса через офицеров связи (на автомобилях) и посредством летучей почты, в то время как со штабом 9-й армии связь поддерживалась по радио. Противник же перехватывал русские радиограммы, аккуратно их расшифровывая. Так как шифры были несовершенными, то расшифровка давалась ему легко. Но так как штабы дивизий в этот период еще не имели радиосредств, противник зачастую нарывался на неприятности: когда не мог раздобыть сведения о том, что отвечали дивизии на радиограммы корпусного штаба[34].
Важнейшее значение имел перехват радиосообщения о предполагавшемся первом штурме русскими войсками Перемышля: «Перехватив радиограмму русского полковника князя Енгалычева из 10-й кавалерийской дивизии в Саноке, мы узнали о предполагавшемся нападении на юго-восточные форты Перемышля, о чем мы тотчас же известили по радио командование крепости. Капитан Покорный продолжал неустанно работать над радиоподслушиванием, и ему приходилось дешифровать до 30 телеграмм в день»[35].
В итоге штурм не удался, а на его повторение не было времени. В ночь на 25 сентября осада была снята. Ввиду больших потерь (около 10 тыс. человек[36]) и слабости пополнений это решение было тогда единственно возможным.
Ситуация усугублялась просчетами русского командования: «В середине октября русские изменили шифр радиотелеграмм, но, к счастью для нас, телеграмма, посланная новым шифром, осталась непонятой одной частью, которая потребовала разъяснений. В ответ на это командование передало ту же телеграмму старым шифром, благодаря чему мы без труда освоили и новый шифр.
Таким образом, мы узнали, что нашим и германским войскам противостояли следующие русские силы: в Восточной Пруссии — 14–18 пехотных дивизий, на Сане и южнее Днестра — от 28 до 31 и против 9-й германской и 1-й нашей армии — от 43 до 46 русских пехотных дивизий … это заставило фон Гинденбурга решиться на отступление к Силезии, чтобы получить свободу для нового наступления… Наша служба радиоподслушивания наблюдала ежедневно за продвижением русских войск. Маленькую радость доставило нам 7 ноября, когда мы успели предупредить нашу 1-ю армию о готовившемся на нее нападении, благодаря чему широко подготовленное нападение не вылилось ни во что… Не меньшую радость доставил нам приказ командования 5-й армии, требовавший от генерала Орановского в Седлеце впредь посылать все указания по радио, так как восстановление разрушенных линий в районе военных действий отвлекало слишком много времени и сил. Этот приказ давал нам возможность беспрепятственно наблюдать за огромной частью мероприятий на русском фронте»[37].
Японский полевой телефон в русской армии. Экспозиция Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи
Такая директива командования 5-й армии открыла австрийской радиоразведке широкие возможности, которые противником использовались в полной мере — дислокация русских частей, до дивизий включительно, секретом для австрийцев не была.
В Лодзинской операции 29 октября — 6 декабря 1914 г. также ярко проявила себя радиоразведка. При подготовке операции русское командование учитывало, во-первых, крупное поражение 9-й германской армии в Варшавско-Ивангородской битве и отход ее к границам Германии и, во-вторых, выгодное расположение русских войск в Польше. Предполагалось крупными силами вторгнуться в Силезию с последующим ударом на Берлин. Учитывая подход к концу материально-технических ресурсов мирного времени, это была попытка завершить войну до конца 1914 г. Соответственно, со стороны России планировалась наступательная операция в сердце Германии с решительными целями.
Германское командование не имело какого-либо внятного плана. Как отмечал исследователь Лодзинской операции Г. К. Корольков: «Успех русских в октябрьском наступлении на левом берегу Вислы (Варшавско-Ивангородская операция) австро-германцы объясняли превосходством сил русских армий и не сомневались в том, что русские используют его для продолжения наступления и вторжения в пределы провинций Познани и Силезии. Это вторжение угрожало не только потерей и разрушением промышленности в этих провинциях Германии, но и составляло угрозу Кракову и тылу австрийских войск, действовавших в Галиции. Для парирования такого наступления русских надо было задержать их во что бы то ни стало»[38].
Русская телефонная команда. Федосеев С. «Пушечное мясо» Первой мировой. М.: Яуза — Эксмо, 2009
Начальник штаба Главнокомандующего германским Восточным фронтом генерал-лейтенант Э. Людендорф, отлично зная, что самый лучший способ сорвать вражеское наступление — это самому нанести удар в другом месте (прежде всего — фланговый удар), продемонстрировал свое оперативное мастерство.