[691]. Однако никакого ответа на то не последовало, да и ситуация, с одной стороны, успокоилась – и Р.Х. Боур, и Ф.М. Апраксин вскоре отправились в другие области; с другой стороны, обстановка на театре боевых действий требовала максимальной отдачи от каждого из руководителей на своем месте.
Жители Нарвы в конечном счете были расселены в Москве, Казани, Новгороде, Астрахани и Вологде. В последнем из перечисленных городов поселилось около 1700 человек из Нарвы и около 700 семейств из Дерпта. В самой Нарве осталось только около 300 человек. В 1714 г. переселенцам было разрешено вернуться в Нарву[692]. Тогда же домой вернулись и дерптские жители, причем они практически построили новый город[693]. Большая же часть нарвских и дерптских жителей, по свидетельству Ф. Х. Вебера, не захотела покидать вновь приобретенные места и земли и добровольно осталась в тех местах, куда они были высланы[694].
Относительно планов шведского командования по поводу того, на каком направлении наносить главный удар, то о них известно немного; но можно утверждать, что план нанесения главного удара на Санкт-Петербург не исключался. В частности, генерал-квартирмейстер шведской армии А. Юлленкрук еще в Альтранштадте составил проект похода армии через Польшу до Пскова[695]. Он предлагал в 1707 г. перевезти всю «излишнюю пехоту» из Швеции в Ригу для усиления корпуса А. Л. Левенгаупта. Весной 1708 г. главная армия короля, соединившись с А. Л. Левенгауптом, должна вытеснить русские войска «из смоленского воеводства вглубь России». При этом следовало также собрать как можно больше пехоты в Эстляндии, Курляндии и Лифляндии, из которой сформировать дополнительные полки. Затем главные силы армии должны двинуться к Пскову и осадить его. «Литовская армия» должна была остановиться в «смоленском воеводстве», чтобы прикрывать эту осаду и не допустить подхода главных сил русской армии на помощь Пскову. Кроме того, часть войск должна была окружить Нарву, а финляндская армия (по-видимому, корпус Г. Ю. Любеккера) должна была выступить к Петербургу. 2000 кавалеристов он предлагал выделить для того, чтобы набрать в Ингрии всех годных в пехоту людей, а потом помогать королевскому флоту разорять «петербургскую гавань и тамошний флот». Осаду Пскова А. Юлленкрук предполагал закончить к 1709 г., если крепость не сдастся сразу после бомбардировки. После этого Нарва, по его мнению, должна была также сдаться; а чтобы принудить Нотебург к капитуляции, надлежало послать из Кексгольма корабли в Ладожское озеро. Если же после «очищения» Ингерманландии неприятель (т. е. Петр I) не согласится на мир, по плану А. Юлленкрука, следовало двигаться к Москве, правда, через Волгу[696]. Плана наступления на Псков, Дерпт и Нарву придерживался и К. Пипер[697].
Таким образом, в окружении шведского короля был составлен план наступления на северо-западную часть России, в основу которого был положен принцип совместного действия всеми силами сухопутных войск, а также флота. Кроме того, А. Юлленкрук рассчитывал (и не без оснований) на поддержку части местного населения Ингерманландии.
Что же касается планов самого Карла XII, то они, по сути дела, никому неизвестны. Н. П. Михневич писал, что «Карл XII намеревался двинуться к Пскову, выгнать русских из только что отвоеванных русских владений, соединиться с А. Л. Левенгауптом и Г. Ю. Любеккером, овладеть Нарвой, Псковом и Петербургом и принудить русскую армию к сражению между Псковом и Новгородом. Если бы царь не согласился на мир, то идти к Москве. Одновременно с Карлом XII литовская армия (польско-шведские войска) должна была вторгнуться в южную Россию и отделить казаков, заручившись содействием Мазепы»[698]. Однако автор здесь ссылается на уже упоминавшееся письмо Петра I к А. Д. Меншикову от 4 февраля, т. е. выдает предположение российского царя за намерение шведского короля, добавив к ним свои домыслы (Петру I было неизвестно о сношениях Карла XII с Мазепой). Поэтому мы не можем принять эту точку зрения.
Шведский историк А. Стилле отмечал, что замкнутый и сдержанный Карл XII не допускал никого близко знакомиться со своими планами; не сохранилось никаких его собственноручных письменных заметок о том, что он собирался делать, кроме того, почти совершенно отсутствует то, что можно назвать полевым архивом королевской армии: приказы, донесения, журналы адъютантов и т. п. Поэтому точное представление о планах шведского короля в кампаниях 1707–1709 гг. получить невозможно[699]. Е. В. Тарле прибавляет к этому интересный факт: в апреле 1708 г. А. Л. Левенгаупт специально приезжал к королю из Курляндии, чтобы получить точные сведения о ближайших планах Карла, но с чем приехал, с тем и уехал обратно. Он ничего решительно не добился от короля, кроме общих наставлений и указаний, ибо Карл не счел нужным ознакомить его с планом своих ближайших действий и программой похода. Поэтому А. Л. Левенгаупт шел буквально наобум и впервые осведомился точно о местопребывании главной королевской армии лишь после своего поражения под Лесной[700]. Все это говорит о том, что о планах Карла XII можно только догадываться.
Уже упоминавшийся А. Стилле считал, что стратегия короля заключалась в решительном наступлении всеми силами на Москву[701]. П. К. Гудим-Левкович заметил, что во всех предшествующих действиях Карл XII единственным предметом действий ставил себе армию противника, не задаваясь никакими другими целями; следовательно, он с самого начала собирался идти к Москве[702]. С. Уредссон также считает, что само направление похода указывало на то, что целью была Москва[703]. К этому можно добавить неумение армии Карла XII осаждать крепости (следовательно, скорее всего, он старался избегать крепостной войны), но это отчетливо проявилось лишь в 1709 г. на Украине (т. е. русское командование вряд ли знало об этой слабости в начале 1708 г.).
Лишь один отряд шведов (численностью до 300 человек) в конце сентября предпринял нападение на Псково-Печерский монастырь, но был отбит и вернулся обратно, «з бегством, так что и мосты на переправах рубили»[704].
Исходя из этого, можно предположить, что Карл XII с самого начала собирался, соединившись с А. Л. Левенгауптом, наступать на Москву и действовать против главных сил русской армии, а Г. Ю. Любеккеру было приказано нанести вспомогательный удар на петербургском направлении. Но Петр I и его сподвижники не могли знать этого точно, поэтому старались предусмотреть все варианты и подготовились на случай наступления всех сил шведов на северо-западном направлении.
Глава 5Оборона Санкт-Петербурга в 1708 г
Уже в конце января 1708 г. обер-комендант Санкт-Петербургской крепости Р. В. Брюс получил указание царя остерегаться диверсии из Выборга и укрепить кронверк[705]. Р.В. Брюс 19 февраля сообщил Петру I о принятых мерах: «По морскому берегу от Сойкиной мызы и до Красной горы и до Бромцовской мызы поставлен драгунской Тоболской полк. Да в нынешних числах по указу явилось новгородских выборных рот дворян с 200 человек, которых я поставил в Стрелиной и около Поповой мыз». Для выяснения состояния о неприятеле он послал две партии на лыжах, которые захватили языков, сообщивших, что конницы по эту сторону Выборга нет и о походе к русским границам они ничего не слышали[706].
В мае 1708 г. российское командование приступило к разного рода диверсиям, преследовавшим несколько целей: во-первых, разорить неприятельскую страну, а во-вторых, получить от языков сведения о планах и действиях противника. В начале мая полковник Ф. С. Толбухин разорил на Березовых островах три деревни, да на обратном пути сжег 37 деревень[707]. При этом он захватил четырех пленных. Один из них, солдат Н. Коркин, сообщил, что в Выборге находится 7 полков (4 «саксонских» и 3 «чухонских»), в Выборгском уезде и на Березовых островах 4 «чухонских» полка (в каждом полку по 8 рот, в роте по 150 человек), кроме того, возле Або на станциях стоит 5 конных полков (в каждом по 1000 человек)[708]. Солдат Коура показал, что в Выборге находится 4 чухонских и 4 саксонских полка. Третий из них, рейтар Я. Улов, сообщил, что в Выборге 2 чухонских полка, 4 «саксонских», да 4 «чухонских» полка кругом Выборга, а также 5 конных полков[709]. Таким образом, показания пленных относительно численности шведских пехотных полков разошлись: по одним данным их было 11 (13200 человек), по другим – 10 полков. Но в данной ситуации важно подчеркнуть, что, несмотря на противоречивость информации, русское командование в начале мая 1708 г. получило сведения о концентрации шведских сил в районе Выборга.
В середине мая подполковник П.И. Островский и майор Шибин отправились на 7 лодках, имея 220 человек, к Березовым островам и к реке Хмелевой, где захватили бот с голландского корабля, а на нем шкипера, 4 матросов и «одного торгового знатного человека Г. Бесмана»[710]. Шкипер сообщил, что в море находится шведский флот, состоящий из 15 кораблей, а всего ожидается 26 или 27 кораблей