Функции комендантов и обер-комендантов крепостей в годы Северной войны
Выше мы неоднократно упоминали о действиях комендантов и обер-комендантов в ходе боевых действий, а также в связи с различными мероприятиями по организации обороны Северо-Запада. Теперь остановимся на их функциях.
В XVII в. военное управление на местах осуществляли воеводы. В первые годы Северной войны появляются губернаторы (Архангельский губернатор Ф. М. Апраксин и Новгородский губернатор Я. В. Брюс), в то же время оставались и воеводы (ладожский воевода П. М. Апраксин). А примерно с 1702–1704 гг. появились коменданты и обер-коменданты. Следует сказать, что структура местного военного управления в первой четверти XVIII в. зависела от условий военного времени и постоянно изменялась. Кроме того, при рассмотрении этого вопроса нельзя не учитывать человеческий фактор.
Данный вопрос затрагивался исследователями в XIX и начале XX в., на функциях комендантов и обер-комендантов останавливались М. Мрочек-Дроздовский и М. М. Богословский, однако специального разбора этого аспекта в отечественной историографии еще не было.
Первый из упомянутых историков полагал, что «обер-коменданты и коменданты были начальниками провинций, уездов и командующими местных гарнизонов, первые были старшими, но отношения между этими двумя членами мало выяснены», и при этом «будучи командующими местных гарнизонов, они были и правителями тех уездов, в городах которых эти гарнизоны находились, но первоначально это не было необходимым условием, т. е. коменданты были уездными правителями не в качестве гарнизонных командиров: всякий уездный правитель назывался безразлично воеводой или комендантом»[1221]. Должности действительно первоначально назывались по-разному, это подтверждается приведенными выше данными. В то время система местного военного управления только формировалась.
Также верно и утверждение исследователя о том, что комендантам порой приходилось вникать в вопросы, связанные с гражданским управлением, в частности в Москве (автор упоминает несколько именных указов, адресованных коменданту этого города). Следует отметить, что М. Мрочек-Дроздовский опирался главным образом на сведения, касающиеся Москвы и Московской губернии, в других же областях ситуация была несколько иной.
В северо-западных областях эксперименты в первые годы Северной войны носили перманентный характер, поскольку управленческие структуры пришлось создавать с нуля, и именно это стало отправной точкой реформ в сфере военного и гражданского управления – в дальнейшем реформы местного управления начинались именно на Северо-Западе, и затем этот опыт использовали на всей территории России.
Как уже отмечалось выше, с мая 1704 г. появилась дожность санкт-петербургского обер-коменданта, и на эту должность был назначен Р. В. Брюс. Ему подчинялся также комендант Шлиссельбургской крепости В. И. Порошин. Со временем в его ведении оказались укрепления и гарнизоны Санкт-Петербурга, Котлина (форт Кроншлот, батареи, крепость Святого Александра), Шлиссельбурга, Ямбурга, Копорья, а позже Выборга и Кексгольма.
Еще одним обер-комендантом на Северо-Западе стал К. А. Нарышкин – бывший псковский воевода, которому подчинялись гарнизоны Нарвы, Пскова и Дерпта. Нарвским комендантом был полковник В. Н. Зотов, вице-комендантом Ю.И. Буш. Дерптскими комендантами были с 1704 г. полковник Ф.Н. Балк, затем бригадир И. Л. Воейков[1222]. Интересно, что первой задачей К. А. Нарышкина стала реорганизация стрелецких полков в солдатские и прием рекрутов в эти части[1223]. Кирилл Алексеевич также подчинялся А. Д. Меншикову (и отправлял донесения к губернатору).
Функции обер-комендантов и комендантов четко определены не были. Более того, не совсем ясно, с какой целью вообще вводились должности обер-комендантов. Так как никаких документов на сей счет в нашем распоряжении не имеется, остается лишь высказывать предположения. Их сфера деятельности оказалась весьма широкой. В первую очередь обер-коменданты отвечали за оборону вверенной им территории. Соответственно, их обязанностью стал надзор за строительными и ремонтными работами в крепостях. С гарнизонами дело обстояло сложнее, т. к. постоянных гарнизонных полков в первом десятилетии XVIII в. на территории Северо-Запада не было. Части, оказывавшиеся в подчинении того или иного коменданта или обер-коменданта, могли тасоваться в зависимости от обстановки. Санкт-Петербург, в частности, постоянно находился под угрозой нападения со стороны Финляндии, и шведы трижды (в 1704, 1705 и 1708 гг.) предпринимали такие попытки, поэтому там обстановка требовала держать значительные силы. Некоторые полки постоянно находились в какой-либо из крепостей, другие выдвигались при необходимости навстречу неприятелю, а какие-то части и вовсе включались при возможности в состав осадных корпусов, которые осуществляли наступательные операции. Более того, одна из таких операций – осада Кексгольма в 1710 г. – была поручена санкт-петербургскому обер-коменданту Р. В. Брюсу (а перед этим он в составе корпуса Ф. М. Апраксина принимал участие в осаде Выборга).
К. А. Нарышкин находился в схожем положении, хотя действовал несколько иначе, что тоже диктовалось обстановкой. Шведы не предпринимали нападений крупными силами на те территории, которые находились в зоне его ответственности, ограниваясь небольшими, но регулярными набегами незначительными группами. Поэтому Кирилл Алексеевич рассредоточил вверенные ему полки по крепостям, но в то же время постоянно формировал «мобильные группы», которые высылались против таких шведских партий. При этом К. А. Нарышкину пришлось самому заниматься реорганизацией полков, т. е. его функции оказались в чем-то куда более широкими, нежели у Р. В. Брюса.
На функции обер-комендантов обратил внимание также и М. М. Богословский, писавший в своей фундаментальной работе, посвященной реформе местного управления: «За весь период, когда функционировала губерния, то есть с 1710 по 1719 г., сменяется два рода занимавших среднее положение областных единиц, стоявших между уездами и губернским центром. С 1710 по 1715 г. такое значение имела обер-комендантская провинция. Как известно, около 1710 г. прежние уездные воеводы переименовываются в комендантов, причем эта новость была не простой переменой имен. Между воеводским и комендантским управлениями можно отметить значительную разницу в том, что в последнем иерархические отношения получили гораздо большее развитие. Выработанный XVII в. принцип приписки второстепенных городов к главному и подчинения воевод этих второстепенных воеводе главного и лег в основу обер-комендантской провинции. К городу, которым правит обер-комендант, приписываются несколько городов близлежащих, которыми правят коменданты, подчиненные первому. Именно такая иерархически связанная система городов с уездами и называлась в конце XVII в. и в начале XVIII в. “провинцией”. Но не следует думать, чтобы обер-комендантские провинции были явлением повсеместным. Общего указа о введении такого областного деления издано не было, и было бы неверным предположение, что на такие провинции были правильно разделены восемь петровских губерний»[1224].
Таким образом, исследователь считал, что принципы военного управления основывались на традиции, сложившейся в предыдущем столетии, и в то же время он подчеркивал, что в царствование Петра I происходило дальнейшее развитие этих принципов. На наш взгляд, дело не только в этом. При детальном рассмотрении становится очевидным, что функции обер-комендантов в тот период были несколько шире, нежели задачи воевод.
Рассмотрим теперь известные нам инструкции комендантам. Первым нормативным документом стала инструкция коменданту Кроншлота, составленная Петром I 3 мая 1704 г.[1225] В ней в первую очередь отмечалось: «Содержать сию ситадель, с Божьей помощью, аще случится, до последнего человека. И когда неприятель захочет пробится мимо оной, тогда стрелять, когда подойдет ближе, и не спешить стрельбою, но так стрелять, чтобы по выстрелении последней, первая паки была готова и чтоб ядер даром не терять». При этом в данном документе основное внимание уделялось порядку встречи и прохода нейтральных кораблей (которые, однако предписывалось тщательно осматривать и пропускать лишь после того, как офицер, посланный на него с Кроншлота, мог убедиться, что на нем не спрятались неприятельские солдаты). Следовало также остерегаться неприятельских брандеров. Эта инструкция в более развернутом виде была продублирована в июне 1714 г.[1226]
Здесь ситуация понятна, инструкция была разработана в связи с тем, что Кроншлот являлся уникальным укреплением, так, форт был построен непосредственно в Финском заливе, да и вообще приморские крепости были в особом положении.
В 1705–1706 гг. сохранилось несколько инструкций Петра I Р. В. Брюсу. Они касаются вопросов, связанных с возведением крепостей на территории Санкт-Петербурга. В частности, летом и осенью 1705 г. Роман Вилимович «курировал» строительство укреплений Адмиралтейства (вплотную этим занимался олонецкий комендант И. Я. Яковлев)[1227], а в декабре 1706 г. он получил предписание царя о порядке строительства укреплений Санкт-Петербургской крепости[1228]. Это частные вопросы, связанные с текущей обстановкой.
15 февраля 1712 г. был издан царский указ, регламентировавший подчинение комендантов губернаторам: «в губерниях генерал-губернаторам и губернаторам в городы комендантов выбирать, по своему рассмотрению, годных и умных людей»[1229]