Ва знали теперь, что уламры пробираются на северо-запад. Они провожали своих спасителей до границ Страны воды, изыскивая кратчайшие и наименее опасные дороги. Местность они знали превосходно. Порой ва влекли за собой уламров по таким потаенным тропам и проходам, о существовании которых те никогда не догадались бы, если бы путешествовали здесь без провожатых; иногда ва строили плоты для переправы через озера, перебрасывали ствол дерева через пропасть, соединяли два берега реки висячим мостом из лиан.
И вместе с тем все их поступки и движения носили отпечаток какой-то неуверенности, словно они только что очнулись от сна или, напротив, борются с непреодолимой сонливостью.
Пища изобиловала в этих местах. Ва знали множество видов съедобных растений и чрезвычайно искусно ловили рыбу. Они с одинаковой легкостью убивали рыб дротиками, ловили их сетями, сплетенными из лиан, а по ночам приманивали факелами в мелкие места, откуда легко было вытащить их голыми руками.
По вечерам ва любили тесным кружком сидеть вокруг костра. Ощущение близости людей своего племени доставляло им тихую радость и как будто вливало новые силы в их ослабевшие, вялые тела. Уламры, напротив, разбредались во все стороны, в особенности Нао, который полюбил уединение.
Часто, сидя у костра, ва пели монотонную песню, в которой прославлялись героические деяния давным-давно умерших поколений. Сына Леопарда песни ва почему-то повергали в уныние. Зато он с величайшим интересом следил за всеми их охотничьими приемами и ухватками, за тем, как они работают, и в особенности за тем, как они пользуются своими метательными снарядами и добывают из камней Огонь.
Ва, исполненные благодарности к Нао, не скрывали от него ничего. Они позволяли ему трогать свое оружие и орудия, и, когда однажды один из них потерял свой метательный снаряд, они в присутствии Нао изготовили новый. Женщина-вождь подарила Нао такой снаряд, и скоро он научился владеть им с неменьшей ловкостью, чем сами ва, но с неизмеримо большей силой.
Но тайну добывания Огня из камней Нао постиг не так скоро; он долгое время боялся этого чуда и только издали глядел, как высекают искры. Глубокое недоумение и страх перед неизвестным овладевали им в таких случаях. Однако с каждым разом он все больше привыкал к этому зрелищу, и страх уступал место любопытству.
Вскоре Нао научился понимать десять-двенадцать слов языка ва и около тридцати свойственных этому племени знаков, заменявших слова, и это новое знание пришло ему на помощь. Он понял, что не ва прятали Огонь в камне, а что Огонь от природы был заключен в них.
Огонь вспыхивал при ударе и набрасывался на сухую траву; но так как при рождении он был очень слаб, ему не сразу удавалось поглотить свою добычу.
Нао еще больше успокоился, увидев, что ва высекают искры из самых обыкновенных камней. Уверившись, что в добывании Огня из камней не было ничего чудесного, он совершенно перестал бояться. Расспросив ва, он узнал, что для этого нужно иметь два разных камня: кремень и белый колчедан. Наконец, он сам попробовал высечь Огонь. Искры снопом сыпались из камней, сталкиваемых его быстрыми и сильными руками, но, сколько он ни старался, ему не удалось зажечь даже тончайшей былинки.
Однажды задолго до сумерек племя ва сделало привал на песчаном берегу большого озера. В последние дни стояла хорошая погода, и воздух был сухой и морозный. В небе летела стая журавлей; спугнутые близостью людей, в Камышевых зарослях сновали чирки; откуда-то издалека доносился рев льва.
Ва развели два больших костра. Нао, запася целую кучу сухих, почти обуглившихся трав, стал высекать искры из камней. Он делал это с упорством и страстью, но ничего не выходило. Его взяло сомнение: не скрыли ли от него ва какой-то тайны? Мысль эта взбудоражила его настолько, что он хотел уже бросить камни, но напоследок ударил их один о другой с такой силой, что кремень раскололся. И вдруг… сердце Нао перестало биться. Огонь появился на кончике одной травинки! Осторожно раздувая пламя, он заставил огонек перейти на сухой лист, и вскоре веселое пламя пожирало всю заготовленную кучу валежника.
Нао, чуть дыша, смотрел на костер. Он испытывал такую огромную радость, какой не доставили ему ни победа над тигрицей, ни похищение Огня у кзамов, ни союз с мамонтами, ни убийство вождя рыжих карликов.
Глава седьмая
ГОЛУБЫЕ ЛЮДИ
Уламры и ва пересекли страну, где осень была почти такой же теплой, как лето. Затем они углубились в густой бор. Дремучая чаща была перевита лианами, закрыта плотной стеной колючек, сквозь которые ва прорубали дорогу кремневыми ножами.
Женщина-предводитель ва дала понять Нао, что ва покинут уламров, как только выведут их за пределы бора, так как земли, лежащие дальше, не знакомы им. Они знали только, что впереди находится равнина, а за ней гора, разделенная надвое ущельем.
Женщина-вождь сказала, что ни на равнине, ни в окрестностях горы людей нет, но в лесу живет несколько племен. Она попыталась описать их Нао. Уламр понял, что это великаны с широкой грудью и мощными руками; они не разводят Огня и не знают членораздельной речи.
После утомительного дневного перехода лес стал редеть. Деревья росли не так густо, в просветах между ними извивались тропинки, проложенные животными; кое-где среди тысячелетних деревьев виднелись полянки. Насекомые, гады, звери, птицы стали попадаться все чаще и чаще, и суровое молчание уступило место голосам вечно юной, ключом бьющей жизни.
К вечеру женщина-предводитель молча ткнула пальцем в направлении группы фиговых деревьев. Нао увидел там какое-то голубоватое тело. Приглядевшись, он узнал человека. Нао вспомнил рыжих карликов, задрожал от ненависти и тревоги. Голубой человек заметил пришельцев и мгновенно скрылся. Племя ва, предупрежденное предводителем, остановилось и сбилось в тесную кучку. Старейший из воинов племени заговорил.
Он рассказал о чудовищной силе голубых людей, о страшных приступах ярости, овладевающих ими, когда чужеземцы осмеливаются появиться вблизи их становища или следуют по одной с ними дороге. Он добавил, что они не выносят шума и криков.
— Отцы наших отцов, — закончил он, — мирно жили по соседству с ними. Они уступали в лесу дорогу голубым людям, и голубые люди никогда не нападали на них.
Женщина-предводитель кивнула головой в знак согласия и подняла кверху свой жезл. Все племя, свернув в сторону, последовало за ней по тропинке, вьющейся среди смоковниц, и вскоре вышло на широкую поляну, видимо, недавно выжженную упавшей молнией: пепел сгоревших деревьев еще не был развеян ветром.
Очутившись здесь, Нао сразу заметил в тени фигового дерева человека, обросшего голубоватой шерстью. Приглядевшись внимательней, в полумраке чащи Нао увидел еще двух голубых людей. Он не успел обратить на это внимание своих спутников, как ветви кустарника раздвинулись и на поляну выскочило какое-то сильное и гибкое существо. Появление его было таким внезапным, что уламры не могли даже отдать себе отчета, как это существо передвигалось: по-звериному — на четырех ногах, или по-людски — на двух. Казалось, это существо присело на корточки: задние конечности его вытянулись по земле, а передние опирались на низко нависшую над землей древесную ветвь.
Лицо у него было огромное, челюсти, как у гиены, глаза круглые и блестящие, как у волка, череп длинный и приплюснутый, почти без лба, грудь мощная, как у льва, но более широкая. Каждая из его четырех ног оканчивалась пальцами. Густая шерсть с голубоватым отливом покрывала все его тело. Только по форме груди и по плечам Нао признал в этом существе человека; голова его скорее напоминала медведя или буйвола, а четырех рук Нао вообще не видел ни у одного животного.
Окинув столпившихся на поляне людей недоверчивым и гневным взглядом, голубой человек встал на задние ноги и издал глухой крик.
Тотчас же на поляну из-за деревьев высыпали еще несколько голубых людей. Здесь были три самца, с дюжину самок и несколько детенышей.
Один из самцов выделялся своим огромным ростом. Его толстые, как стволы деревьев, руки могли без труда задушить тигра и опрокинуть бизона.
Голубые люди не имели никакого оружия. Только двое-трое из них держали в руках свежесорванные ветви с еще не опавшей листвой.
Огромный самец приблизился к ва и уламрам, в то время как все остальные голубые люди нестройно кричали. Он бил себя кулаком в грудь, и белые клыки его сверкали за полуоткрытыми вздрагивающими губами.
По знаку женщины-предводителя ва отступили назад, не спеша и без единого звука. Зная повадки голубых людей с давних пор, они избегали лишних движений и остерегались всякого шума. Нао последовал примеру ва, всецело полагаясь на их опытность. Но Нам и Гав, стоявшие впереди, растерялись и на секунду замешкались, а когда они решились последовать за Нао, дорога уже была преграждена рассеявшимися по поляне голубыми людьми.
Гав кинулся в лесную чащу, а Нам побежал по поляне. В два прыжка одна из самок догнала его и преградила ему дорогу. Он кинулся в сторону, но, увиливая от погнавшегося за ним самца, поскользнулся и упал.
Нам не успел даже взяться за оружие, как две огромных руки схватили его и подняли на воздух. Чудовищная тяжесть давила на его плечи, парализуя движения, и он вдруг почувствовал себя таким же беззащитным и слабым, как сайга в лапах тигра.
Он видел, что Нао далеко и не успеет притти к нему на помощь, и, понимая безнадежность всяких попыток сопротивления, покорно ожидал смерти.
Нао не мог равнодушно смотреть, как убивают его спутника. Схватив палицу и копье, он хотел броситься на голубого человека, но женщина-предводитель удержала его за руку.
— Стой! — сказала она.
И она объяснила Нао, что прежде чем он подоспеет на помощь, самец убьет Нама.
Нао колебался между желанием заступиться за товарища и опасением только ускорить этим его конец.