Тут Агалла снова вскочил и схватил Тотилу за плечи.
— Ты рассказал ей! — дико вскрикнул он. — Ты открыл ей!.. Ты… В таком случае…
— Довольно, — ответил Тотила, оттолкнув его. — Нет, я ей этого не сказал пока, хотя ты заслуживаешь…
— Молчи об этом! — с угрозой прервал его Агалла, но тотчас же переменил тон. — Прости, — сказал он. — Я теперь пришел в себя. Завтра я сам буду сражаться с моей конницей и заглажу свою вину.
— Вот видишь, Фурий, теперь ты совсем другой человек. Еще раз благодарю тебя за твою помощь. Твоя конница позволяет мне привести в исполнение превосходный план битвы, от которого иначе я должен был бы отказаться. А вот, кстати, идут и мои главные военачальники. Не уходи, выслушай мой план.
В палатку вошли Тейя, Гильдебранд, Гриппа, Торисмут, Маркья, Алигерн и Адальгот.
— Друзья мои! — обратился к ним Тотила: — я пригласил вас на совещание о предстоящей битве. Выслушайте же меня. Вот подробная карта окрестностей Таганы. Это фламиниева дорога, которая от Капры ведет к Тагине и спускается оттуда к Риму. Тут, при Тагине будет решена битва. Ты, Гильдебранд, будешь командовать нашим левым крылом. Даю тебе десять тысяч воинов. Ты, Тейя, станешь на правом крыле с пятнадцатью тысячами, — на горе позади Капры.
— О нет, — вскричал Тейя, — позволь мне быть подле тебя: я видел такой дурной сон!
— Нет, мой Тейя, — возразил Тотила, — план битвы нельзя составлять по снам. У вас с Гильдебрандом будет много дела, когда наступит решительный момент, потому что, еще раз повторяю, здесь, между Капрой и Тагиной, будет решено дело. Вот почему я и ставлю здесь половину своего войска. В центре армии Нарзеса стоят герулы и — лучший отряд его — лангобарды. Так слушайте же. Я знаю лангобардов, они слишком увлекаются во время битвы, на этом я и строю весь свой план. Я с небольшим отрядом своей готской конницы выйду из Капры против лангобардов. Они, конечно, не замедлят броситься на меня. Я же со всем своим отрядом тотчас обращусь в притворное бегство назад в Капру. Лангобарды бросятся за нами и далеко опередят свою пехоту. Они погонят нас через всю Капру и затем бросятся по фламиниевой дороге к Тагине. Тут дорога эта в одном месте суживается и проходит между двух высоких гор, густо поросших лесом. В этих лесах будут скрыты в засаде персы Агаллы. Когда лангобарды, преследуя нас, подъедут к этим горам, я быстро поверну свой отряд назад, на них. В то же время зазвучит рог, и по этому знаку твои персы, Фурий, бросятся также с двух сторон на лангобардов.
— Они погибли! — с торжеством вскричал Визанд.
— Но это еще половина только половина дела, — продолжал Тотила. — Ведь Нарзес поспешит с пехотой на помощь лангобардам. Но скрою в домах Капры стрелков из лука, а в Тагине — копьеносцев. И когда Нарзес бросится и захочет вмешаться с пехотой в борьбу конницы между двумя городами, наши стрелки нападут на него с двух сторон и задержат его.
— Не хотел бы я завтра быть лангобардом, — сказал Агалла.
— Вы, Гильдебранд и Тейя, когда увидите, что пехота Нарзеса подходит к Капре, броситесь на ее центр, а мы в то же время бросимся на оба крыла ее и легко отдалим их от главной массы.
— Ты — любимец Одина, — заметил ему Гильдебранд.
Вслед за тем все разошлись. В палатке остались только Тотила и Агалла.
— Король, сказал корсиканец. — Я хочу просить тебя об одной милости. Завтра после битвы я уезжаю и никогда не возвращусь сюда. Позволь мне перед отъездом еще раз увидеть Валерию.
— К чему? — спросил, нахмурившись Тотила. — Это только будет тяжело и тебе, и ей.
— Нет, мне это принесет счастье. Или ты боишься, король готов?
— Фурий! — с негодованием вскричал Тотила. — Ступай, убедись сам, как мало походите вы друг на друга.
Глава XIV
В тот же день вечером Валерия гуляла в саду монастыря Таганы, в котором прожила столько лет. Вдруг послышались мужские шаги. Она повернула назад, к дому, но через минуту против нее стоял Фурий Агалла.
— Ты здесь, Агалла? Что привело тебя сюда?
— Потребность проститься с тобою, Валерия, проститься навеки. Завтра мы идем на смертельный бой. Твой… король позволил мне еще раз увидеть ту… которую только ему одному и уступаю… должен уступить, но… но не могу.
— Агалла, я невеста твоего друга! — с достоинством сказала Валерия.
— Я знаю!.. Это огненными буквами написано в моем сердце. И к чему он, именно он, встал между мною и тобою! Всякого другого я уничтожил бы!
— Ты заблуждаешься, Агалла. Чтобы раз навсегда положить конец подобным разговорам, знай, что если бы даже я никогда не встретила Тотилы, все же я никогда не вышла бы за тебя. Прощай!
И Валерия хотела пройти мимо него. Но он загородил ей дорогу.
— Нет, не уходи. Я не могу молчать. Ты должна знать, как я люблю тебя. Ты должна… И он схватил ее руку.
— Ко мне! На помощь! — закричала Валерия. В эту минуту сильный толчок отбросил корсиканца далеко назад.
— Тигр! — вскричал Тотила, — не хочешь ли ты убить и мою невесту также, как свою?
С диким криком ярости бросился на него Агалла. Но Тотила спокойно смотрел ему прямо в глаза. Фурий сдержался.
— Как? Неужели этот безумец убил свою невесту?
Агалла взглянул на Тотилу и видел, как тот утвердительно кивнул головою. Этого он не мог вынести, бросился бежать и через минуту исчез в и тени деревьев.
— Я пожалел, — сказал Тотила, — что позволил ему посетить тебя, и поехал вслед за ним. Ты очень испугалась?
— Да, он глядел безумным. Но теперь все прошло. Завтра — решительная битва? Ты беспокоишься?
— Никогда в жизни не ожидал я битвы с такой радостью, как теперь. Она прославит меня в истории. Мой план хорош и меня радует победа над великим полководцем. Я жду этой битвы, как праздника. И ты должна украсить мой шлем и копье, и моего коня веником из цветов и лент.
— Цветов и лент! Но ведь так украшают только жертву!
— И победителя, Валерия.
— Хорошо. Завтра к восходу солнца я пришлю тебе в лагерь оружие, украшенное цветами, покрытыми утренней росой.
— Да, я хочу выехать украшенным на эту лучшую мою победу. Потому что завтра одною битвою я выиграю и невесту, и Италию!
Возвратившись в лагерь, Тотила послал графа Торисмута к Агалле спросить, не изменил ли он своего намерения помочь ему. Торисмут возвратился с запиской: «Завтра я исполню то, чего ты ожидаешь от меня. После битвы ты не будешь больше укорять меня», — писал Агалла.
— Что он делал, когда ты приехал туда? — спросил Тотила.
— Он самым заботливым образом расставлял в засаду своих всадников.
С восходом солнца на следующее утро Тотила выехал с небольшим отрядом своей конницы из ворот Капры. Его вооружение блестело золотом и серебром, и было кроме того украшено венками роз и разноцветными лентами. Снежно-белый конь его также имел чудный венок на шее, а в гриву его были вплетены длинные яркие ленты. Рядом с Тотилой ехал Юлий. Он не был вооружен и держал в руке только прекрасный щит, данный ему Тейей.
— О! — вскричал Альбоин, увидя Тотилу. — Он едет на битву, нарядившись, как на свадьбу! Какое дорогое вооружение! Гизульф, брат мой, у нас не видали такого! И что за конь под ним! О, я должен иметь и этого коня, и это вооружение!
С этими словами он бросился вперед. Тотила остановил коня и, казалось, ждал удара. Вот Альбоин уже в нескольких шагах. Но в последнюю минуту Тотила чуть потянул повод, и лошадь его сразу отпрыгнула в сторону, так что Альбоин проскакал мимо. Тотила очутился сзади него и без труда мог бы пронзить его своим копьем. Лангобарды этого и ожидали и с громкими криками ужаса бросились к своему вождю. Но Тотила быстро обернул копье и тупым концом ударил противника по плечу с такой силой, что тот упал с лошади, Тотила же спокойно подъехал к своему отряду.
Альбоин быстро вскочил на лошадь и повел свое громадное войско на небольшой отряд готов. Но прежде чем они подъехали, готы бросились бежать обратно Капре. Альбоин сначала остановился в изумлении, но затем вскричал:
— Да это бегство! Конечно, бегство! Вот передние уже скрылись в воротах! Скорее, волчата! За ними в город!
И многочисленная конница его помчалась в Копру. Нарзес со своих видел все происшедшее.
— Стой! — с яростью кричал он. — Остановитесь, безумные! Ведь это бегство наверно притворное! Назад! Трубите отступление! Громче!
Но лангобарды слишком увлеклись преследованием врага. Остановить их было невозможно.
— Ах, — вздохнул Нарзес. — И я должен смотреть на такую глупость! Следовало бы дать им погибнуть в наказание. Но они мне нужны, надо спасти их. Итак, вперед, во имя глупости! Цетег, Анцал, Либери, за ним в Капру! Ведите исаврийцев, армян и иллирийцев. Но помните: город не может быть пуст. Берегитесь! Мои носилки последуют за вами. Но я не в силах больше стоять.
Он в измождении упал на подушки. Цетег же и другие полководцы бегом повели пехоту.
Между тем готы и за ними лангобарды вскачь пронеслись через Капру и помчались по фламиниевой дороге к Тагине. Вот передние ряды лангобардов достигли уже того места, где лесистые горы с двух сторон суживают дорогу. Увидя это, Тотила дал знак. Зазвучал рог, и в ту же минуту из ворот Тагины бросился отряд пехоты с копьями, а с обеих гор выскочили из засады персы. Пораженный Альбоин быстро оглянулся.
— Ах, мои волчата, никогда еще не бывало нам так худо! — вскричал он и повернул лошадь назад к Кипре. Но в эту минуту оттуда бросились скрытые в домах готские стрелки. Таким образом лангобарды оказались окруженными со всех четырех сторон.
— Ну, Гизульф, теперь остается только храбро умереть. Кланяйся моей Розамунде, если тебе удастся выбраться! — крикнул Альбоин и бросился на одного из предводителей конницы, который в золотом, открытом шлеме мчался прямо на него.
Альбоин готовился уже ударить его, но тот закричал:
— Стой, лангобард! Идем вместе на наших общих врагов! Долой готов! — И с этими словами Фурий Агалла рядом с Альбоином понесся на готов.