— В Ельцине мы увидели защитника простого народа. В 1987 году я первый раз встретился с ним, тогда еще секретарем Московского горкома партии. Встретились мы с ним в гостинице «Россия». Там были Попов, Бурбулис, Шейнис, Станкевич, Собчак. Поговорили о наших шахтерских проблемах. Я задал вопрос: «Если вдруг возникнут какие-то активные события в шахтерских регионах, не окажемся ли мы заложниками, не отыграются ли на шахтерах?»
Интересно тогда прозвучал ответ Попова: «О чем вы говорите! Уже сколько лет воюют с пастухами — и то ничего сделать не могут. А поднять оружие на форпост пролетариата, разве это возможно? У кого поднимется рука собственный народ расстреливать? Сейчас события, которые произошли в 1961 году, когда расстреляли демонстрацию рабочих, исключаются».
8—9 июля 1988 года Щербина проводит совещание в Кузбассе — в Белове и Кемерове. Повестка дня: «О развитии угольной промышленности Кузнецкого бассейна и мерах по обеспечению перевода предприятий и организаций бассейна на полный хозяйственный расчет и самофинансирование». В протоколе совещания под номером Щ-2267 на девяти страницах изложены предложения по техническому перевооружению шахт, развитию социальной сферы… В общем, и само совещание, и документ, принятый по его итогам, вполне тра-диционны. Из привычной схемы выбивались лишь предложения генерального директора ВПО «Кузбассуголь» Владлена Даниловича Ялевского, одного из крупнейших организаторов угольной промышленности страны. Он высказал крамольную мысль: уменьшить Кузбассу план добычи, реконструировать шахты, кардинально обновить социальную сферу и только после этого, за пределами 13-й пятилетки, через десяток лет, к 2000 году, получить большой уголь.
Его вежливо слушали, не спорили, но в протоколе совещания записали прямо: не согласиться с предложениями т. Ялевского В. Д.
Юрий Николаевич Малышев, член-корреспондент РАН, президент Академии горных наук России, с гордостью называет себя учеником Ялевского:
— Я у него горным мастером на «Зыряновской» начинал. Лучше шахты в Кузбассе тогда не было.
Владлен Данилович внимательно смотрит на нас — его снимок рядом с фотографиями патриарха Алексия II и президента Путина — они поздравляют хозяина кабинета с наградами. Кто знает, возможно, слова Малышева долетают сейчас до его учителя Владлена Даниловича…
— Я уверен, — продолжает Юрий Николаевич, — программа Ялевского могла преобразить Кузбасс, всю угольную промышленность, потянуть за собой и другие отрасли… Но для этого в Кремле требовалось новое мышление, а не слова о новом…
Прошел всего год. И полетели зампреды, министры, партийные секретари тушить пожар шахтерских забастовок в Кузбассе и Донбассе, Караганде и Воркуте… Теперь свою волю диктовали рабочие комитеты и стачкомы.
«Правительственная телеграмма.
Председателю Совета Министров СССР Н. И. Рыжкову.
…Не решены вопросы о повышении цены на уголь до уровня мировых цен, закон СССР о пенсиях, закон СССР об отпусках, предоставления предприятиям права полной самостоятельности… Рабочий комитет требует за 10 дней принять срочные меры для решения этих вопросов и информировать об этом население города. В противном случае будет проведена предупредительная забастовка предприятий города Междуреченска».
«Москва, Совет Министров СССР, т. Рыжкову Н. И.
В настоящее время на шахтах производственного объединения “Донецкуголь” стачечными комитетами проводятся перевыборы руководящего состава инженерно-технических работников шахт и производственных участков. Стачечные комитеты при поддержке рабочих избирают на должности руководителей с низкой квалификацией… Просим рассмотреть вопрос о назначении работников инженерных служб на предприятиях повышенной опасности приказом директора. При нерешении этого вопроса затрудняется обеспечение безопасных условий труда.
Генеральный директор Ильюшенко,
Председатель Совета трудового коллектива
Баранов».
Внезапная смерть… Все чаше и чаще она врывается в горняцкие семьи. Секретарь парткома краснолучской шахты имени 60-летия Октябрьской революции П. Подолянчик, проводив соседа-бригадира в последний путь, горько вздохнул:
— Посмотрел вокруг — как снопы лежат наши ребята.
Зашли и мы с собкором «Социалистической индустрии» Георгием Васильевичем Дорофеевым на это кладбище, постояли у свежих могил в других поселках. Прав секретарь: шахтеры уходят из жизни задолго до нашего среднего предела, уступающего годы и годы другим странам.
Донецкий НИИ гигиены труда и профзаболеваний специализируется на угольной промышленности. В его лабораториях изучают физические факторы производственной среды, влияние промышленной токсикологии, занимаются проблемами профессионального отбора… Именно здесь первыми в содружестве с судмедэкспертами вычислили трагическую закономерность: за десять лет (1976–1986) случаи внезапной смерти среди шахтеров возросли в два раза. Среди умерших преобладали горнорабочие и проходчики в возрасте 40–49 лет.
Ученые сравнили возрастную группу шахтеров 35–39 лет, работающих на глубоких горизонтах, с такой же возрастной группой, произвольно выбранной среди населения. И увидели значительную разницу: с такой же частотой, как горнорабочие в 35–39 лет, заболевают мужчины в возрасте 50–59 лет. Двадцатилетнюю разницу в годах крадет шахта. И можно понять профессора В. Суханова, заведующего отделом гигиены труда, когда он не сдерживает возмущения:
— По существу, Минуглепром, администрация шахты не заинтересованы в здоровье рабочего. Они не несут финансовой ответственности за ущерб, нанесенный здоровью человека. Угольная промышленность перемалывает самых крепких людей. И дальше может быть еще хуже…
Сорок семь пунктов протокола о согласованных мерах, подписанных стачкомами с комиссией Совета Министров СССР и ВЦСПС, вобрали в себя, кажется, все шахтерские проблемы. Структура отрасли. Самостоятельность шахт. Оплата труда. Здоровье горняка. Его быт…
Надеюсь, журналиста не обвинят в нескромности, если напомню: это темы писем из Донбасса, опубликованных в «Социалистической индустрии» летом 1988 года под общим заголовком «Жизнь шахтера». После публикации была большая почта, многие письма газета напечатала. Вспомнили о «Жизни шахтера» и на сессии Верховного Совета СССР, когда депутаты обсуждали кандидатуру Михаила Ивановича Щадова на должность министра угольной промышленности.
«Я забойщик, — сказал тогда Александр Царевский, рабочий шахты имени XXII съезда КПСС объединения «Стаханов-уголь», депутат от комсомола, — я вам скажу одно: к 35 годам это человек, совсем непригодный к жизни. Я ставил вопрос о том, чтобы сократить срок работы. Балерина имеет право в 32 года выйти на пенсию. Почему же человек, который лишается рук — там и вибрация, — не может выйти на пенсию или ему не может быть предоставлено другое место работы после 15 лет работы в этой профессии?»
С офомной болью Александр говорил о здоровье шахтеров: «Живут-то сколько? Что писала “Социалистическая индустрия” о жизни шахтеров в пяти статьях, в пяти газетах подряд статьи шли, что изменилось? Один умер в 50 лет, мы бригадира в 49 лет похоронили. Живут мало. Почему на это закрываем глаза, не смотрим на шахтера?»
Михаил Иванович Щадов рассказывал на сессии Верховного Совета СССР о своей профамме. Надо отдать должное: кандидат в министры был достаточно самокритичен. 365 тысяч шахтеров ждут квартир. Нехватка воды в горняцких городах и поселках. Экология… Депутаты, поддерживая кандидатуру министра, обращали его внимание на беды шахтерских поселков. Говорили об инсфукциях, опутавших шахты по рукам и ногам: сверхплановый уголь не продашь, для дома не купишь, а у леваков — пожалуйста. О воскресеньях, отданных работе. О шахтах, лишенных самостоятельности.
До забастовки оставалась неделя. Гроза уже пофомыхива-ла, первые ее раскаты прокатились еще весной…
Почему же их тогда не услышали, почему ни депутаты, ни Михаил Иванович Щадов и словом не обмолвились о забастовках в Донбассе, Кузбассе, Подмосковье, Воркуте? Рассчитывали, что пронесет?
По рудникам разносятся слухи: в Торезе стачком выказал недоверие генеральному директору объединения, в Донецке освободил не то двух, не то трех директоров шахт, в Первомайске требует сместить всю городскую верхушку.
Слухи не поспевают за правдой: в Донецкой области за месяц после забастовки стачкомы объявили недоверие 42 директорам шахт и генеральным директорам объединений. Почти каждому фетьему. Неужели директор каждой третьей донецкой шахты действительно не достоин доверия? К сентябрю 1989 года на 27 шахтах прошли перевыборы руководителей, десятерым из них пришлось расстаться с должностью.
…Вот уже два десятка лет возглавляет шахтоуправление имени газеты «Социалистический Донбасс» Юрий Иванович Баранов. И все эти годы — над копрами красная звезда. За последние две пятилетки страна получила отсюда миллион 118 тысяч тонн угля сверх плана — годовую добычу крупной шахты.
По предложению Ю. Баранова или при его прямом участии внедрены новаторские разработки, направленные и на улучшение условий труда, и на рост добычи. Группа специалистов и рабочих целенаправленно занималась механизацией вспомогательных операций. Эта тема достойна отдельного рассказа, здесь же замечу только, что уровень механизации вспомогательных операций на «Социалистическом Донбассе» в два раза выше, чем на других предприятиях региона, на шахте не раз проводились занятия Всесоюзной школы передового опыта, поучиться приезжали горняки со всех угольных бассейнов.
В погоне за мнимой экономией прежние руководители Министерства угольной промышленности предписывали шахтам проходить выработки малым сечением и прекратить прием рабочих. Баранов, пожалуй, один из немногих не побоялся противоречить столице. Тогда его обвинили в расточительстве. Он пережил несправедливые упреки. Зато сейчас горные выработки на «Социалистическом Донбассе» лучшие в стране.