Любая попытка сделать это поведёт только к замешательству, к разброду в самых широких кругах. Мы убеждены, например, что реабилитация Сталина вызвала бы большое волнение среди интеллигенции и серьёзно осложнила бы настроения в среде нашей молодёжи. Как и вся советская общественность, мы обеспокоены за молодёжь. Никакие разъяснения или статьи не заставят людей вновь поверить в Сталина; наоборот, они только создадут сумятицу и раздражение. Учитывая сложное экономическое и политическое положение нашей страны, идти на всё это явно опасно. Не менее серьёзной представляется нам и другая опасность. Вопрос о реабилитации Сталина не только внутриполитический, но и международный вопрос. Какой-либо шаг в направлении к его реабилитации безусловно создал бы угрозу нового раскола в рядах мирового коммунистического движения, на этот раз между нами и компартиями Запада. С их стороны такой шаг был бы расценён прежде всего как наша капитуляция перед китайцами, на что коммунисты Запада ни в коем случае не пойдут.
Этот фактор исключительного значения, списывать его со счетов мы также не можем. В дни, когда нам, с одной стороны, грозят активизирующиеся американские империалисты, а с другой — руководители КПК, идти на риск разрыва или хотя бы осложнений с братскими партиями на Западе было бы предельно неразумно.
Мы не могли не написать о том, что думаем. Совершенно ясно, что решение ЦК КПСС по этому вопросу не может рассматриваться как обычное решение, принимаемое по ходу работы. В том или ином случае оно будет иметь историческое значение для судеб нашей страны. Мы надеемся, что это будет учтено.
Акад. Л. А. Арцимович,
лауреат Ленинской и Государственной премий
О. Н. Ефремов,
главный режиссёр театра «Современник»
Акад. П. Л. Капица,
Герой Социалистического Труда,
лауреат Государственных премий
В. П. Катаев,
член Союза писателей,
лауреат Госпремии
П. Д. Корин,
народный художник СССР,
лауреат Ленинской премии
Акад. М. А. Леонтович,
лауреат Ленинской премии
Акад. И. М. Майский
B. П. Некрасов,
член Союза писателей,
лауреат Госпремии
Б. М. Неменский,
член Союза художников,
лауреат Госпремии
К. Г. Паустовский,
член Союза писателей
Ю. И. Пименов,
народный художник РСФСР,
лауреат Госпремии
М. М. Плисецкая,
народная артистка СССР,
лауреат Ленинской премии
А. А. Попов,
народный артист СССР,
лауреат Госпремии
М. И. Ромм,
народный артист СССР,
лауреат Госпремий
C. Н. Ростовский (Эрнст Генри),
член Союза писателей,
лауреат премии Воровского
Акад. А. Д. Сахаров,
трижды Герой Социалистического Труда,
лауреат Ленинской и Госпремий
Акад. С. Д. Сказкин
Б. А. Слуцкий,
член Союза писателей
И. М. Смоктуновский,
член Союза кинематографистов,
лауреат Ленинской премии
Акад. И. Е. Тамм,
Герой Социалистического Труда,
лауреат Ленинской и Госпремий,
лауреат Нобелевской премии
B. Ф. Тендряков,
член Союза писателей
М. М. Хуциев,
заслуженный деятель искусств РСФСР
Г. А. Товстоногов,
народный артист СССР,
лауреат Ленинской и Госпремий
C. А. Чуйков,
народный художник СССР,
лауреат Госпремий
К. И. Чуковский,
член Союза писателей,
лауреат Ленинской премии
Председатель КГБ В. Семичастный обратился в ЦК с запиской.
15 марта 1966 г.
ЦК КПСС
Комитет государственной безопасности докладывает, что в Москве получило широкое распространение письмо, адресованное первому секретарю ЦК КПСС, подписанное 25-ю известными представителями советской интеллигенции, в том числе: академиками Таммом И. Е., Капицей П. Л., Майским И. М., Арцимовичем Л. А., писателями Паустовским К. Г., Катаевым В. П., Чуковским К. И., Тендряковым В. Ф., актёрами и режиссёрами Плисецкой М. М., Роммом М. И., Товстоноговым Г. А., Смоктуновским И. М., художниками Кориным П. Д., Пименовым Ю. И. и другими.
Инициатором этого письма и основным автором является известный публицист Ростовский С. Н., член Союза советских писателей, печатающийся под псевдонимом Эрнст Генри, в своё время написавший также получившее широкое распространение так называемое «Открытое письмо И. Эренбургу», в котором он возражает против отдельных положительных моментов в освещении роли Сталина.
Сбор подписей под названным документом в настоящее время намерены продолжить, причём инициаторы этого дела стремятся привлечь к нему новых деятелей советской культуры: дал согласие подписать письмо композитор Д. Шостакович, должна была состояться беседа с И. Эренбургом по этому поводу, обсуждается вопрос, стоит ли обращаться за поддержкой к М. Шолохову и К. Федину, предполагается, что письмо будет подписано также некоторыми крупными учёными-медиками. Причём, каждому подписавшемуся оставляется копия документа.
Известно, что некоторые деятели культуры, а именно писатели С. Смирнов, Е. Евтушенко, режиссёр С. Образцов и скульптор Коненков отказались подписать письмо.
Следует отметить, что об этом письме стало известно корреспонденту газеты «Унита» Панкальди, а также американскому корреспонденту Коренгольду, который передал его содержание на США.
Приложение: 3 листа[77].
Председатель Комитета госбезопасности
В. Семичастный
Подписант Слуцкий не упомянут тов. Семичастным — были фигуры и помасштабней. Вскоре обнаружились их столь же крупные единомышленники. Появилось ещё одно письмо, теперь — в Президиум ЦК КПСС:
25 марта 1966 г.
В Президиум ЦК КПСС
Уважаемые товарищи!
Нам стало известно о письме 25-ти видных деятелей советской науки, литературы и искусства, высказывающихся против происходящих в последнее время попыток частичной или косвенной реабилитации Сталина.
Считаем своим долгом сказать, что мы разделяем точку зрения, выраженную в этом письме. <...>
Те из нас, кто по поручению партии и правительства поддерживают контакты с зарубежными сторонниками мира и Советского Союза, знают по опыту, какое огромное значение имеет вопрос о культе личности для всех наших друзей за рубежом. Сделать шаг назад к Сталину значило бы разоружить нас при дальнейшем проведении этой работы.
Как и 25 деятелей интеллигенции, подписавших письмо от 14 февраля, мы надеемся, что пересмотра решений XX и XXII съездов по вопросу о культе личности не произойдёт.
1. Действ<ительный> член Академии Мёд<ицинских> наук, лауреат Ленинской и Государств<енных> премий П. Здрадовский
2. Действительный член АМН СССР В. Жданов
3. Старый большевик-историк И. Никифоров, член партии с 1904 г.
4. Писатель, лауреат Ленинской премии С. Смирнов
5. И. Эренбург, писатель
6. Игорь Ильинский (народный арт<ист> СССР)
7. В. Дудинцев, писатель
8. А. Колмогоров, академик
9. Б. Астауров (чл<ен>-корр<еспондент> АН СССР)
10. А. Алиханов (акад<емик>)
11. И. Кнунянц (акад<емик>)
12. Г. Чухрай (засл<уженный> деятель искусств РСФСР, лауреат Ленинской премии, кинорежиссёр)
13. Вано Мурадели
Чем кончилось дело? Гипотетическим обращением по тем же адресам представителей военного мозга страны — академиков А. П. Александрова, Н. Н. Семёнова и Ю. Б. Харитона. Говорят, именно после их письма в верхах нажали на тормоза. Сталин во весь рост отменялся. Но тень от него разрасталась.
Евгений Рейн в Малом зале ЦДЛ, где собрались друзья поэзии Бориса Слуцкого в связи с 80-летием поэта (1999), вспомнил и рассказал сюжет знакомства — своего и Бродского — со Слуцким (1960). Молодые ленинградцы, потчуемые мэтром, прочли стихи. Слуцкий благосклонно отнёсся к тому и другому. Никакой передачи лиры не произошло. Однако Рейну было сказано, и сейчас немолодой Рейн охотно поддерживает эту мысль, что ему-де вредит некое адвокатское красноречие.
Наверное, в такой метафорике сам Слуцкий — обладатель красноречия прокурорского.
Похоже. Но в целом — несправедливо.
Тем не менее в эпитете Слуцкого относительно молодого поэта содержалось точное ощущение — на уровне тонкого наблюдения. Обвинительный уклон времени подспудно вымещался тоном защиты в отношении самой жизни, её нерегламентированных проявлений. Проще говоря, время добрело.
Добрело оно, разумеется, весьма условно. Но, если иметь в виду Бродского, тунеядец — всё же не враг народа. Сам факт встречи поколений за столиком с выпивкой и закуской свидетельствовал о естественном течении жизни без убийственных разрывов в её, жизни, взаимосвязях.
Позволю и себе воспроизвести мимолётный эпизод своего пересечения с живым Слуцким. В апреле 1967-го в Москве прошёл фестиваль (кажется, это так называлось) поэзии Сибири и Дальнего Востока. Я прибыл из Владивостока.
Меня занесло на улицу Воровского во двор журнала «Юность» (наверное, заглядывал в журнал). В солнечных лучах головокружительной весны, под взглядом бронзового бородато-бровастого Льва Толстого мелькнул феерический Антокольский, блеснула нездешняя Ахмадулина. Они были видениями. Физической реальностью стал Слуцкий. Он не просиял — он проходил рядом твёрдым шагом. Я остановил его, представился. Больше белёсый, нежели рыжий, он поднял бровь углом.
— Кто у вас там главный поэт?
Я ответил коротко:
— Я.
Ему понравилось, он кивнул, как бы в знак согласия, и мы расстались. Может быть, он просил звонить ему. Кажется, он куда-то уезжал из Москвы. Уехал и я. Развития знакомства не последовало.
Я в двадцать лет горланил:
И юность Паши Когана
становится моей!
Нелишне дополнить эту сцену следующей. В тот же день за цэдээловским столиком я рассказал о встрече со Слуцким его недавнему подопечному Станиславу Куняеву, с которым годом раньше меня свёл его приезд на тихоокеанские берега. Он согласился с моей самооценкой («Правильно!»), понимающе улыбнулся и кивнул, никак не прокомментировав поведение мастера. Стиль поведения был е