— Майло считает, что так я заработаю больше всего денег.
Он чешет затылок и пожимает плечами.
— Деньги — это не всегда главное. Может, ты и не хочешь больше иметь ферму, но здесь ты выросла.
Мне кажется ироничным, что сейчас он беспокоится о наследстве. Это он ушел от своей семьи и продал бы ферму без колебаний.
— Деклан, тебе не кажется, что давать мне такой совет… лицемерно?
— Я не любил свой дом.
— Хорошо, но дом — это место, где находятся люди, которых ты любишь. Эта ферма значила для меня весь мир из-за моей семьи, но их здесь больше нет. Что мне теперь остается?
Пожалуйста, скажи, что ты. Пожалуйста, скажи что-нибудь, что заставит меня остаться.
Он смотрит на меня глубокими глазами, которые ищут мои, пока я мысленно даю ему ответ. Я снова и снова повторяю его в голове, ожидая, что он скажет.
— Ничего, я думаю.
— Нет? Я даю ему еще один шанс.
Деклан испускает дрожащий вздох, но когда он отвечает, в его голосе нет ничего, кроме стали.
— По крайней мере, ничего такого, за что стоило бы держаться.
Я люблю его. И всегда буду любить, но ясно, что он не будет пытаться. Конечно, он хочет меня — это неоспоримо, когда мы вместе. Но этого недостаточно. Он должен хотеть большего.
Он должен хотеть всего этого.
— Хорошо. Я рада, что мы это уладили.
Только я не чувствую себя ни хорошо, ни радостно, ни спокойно. Мне грустно и кажется, что часть моей души покинула меня.
Глава пятнадцатая
Сидни
Уф. Эта тошнота — просто праздник. Я думала, что покончила с утренней тошнотой, но, видимо, это не так.
Я встаю, промываю рот и чищу зубы. Сегодня в Шугарлоуф проходит ежегодная ярмарка «Сельские тракторы и угощения». Это одно из моих любимых развлечений, но я просто не в настроении. Сегодня вечером у Элли и Коннора совместная холостяцкая и девичья вечеринка, и я не могу ее пропустить. Если я смогу отдохнуть и успокоить желудок, то, возможно, к вечеру буду в порядке.
Не то чтобы я понимала, какого черта они хотят устроить это в качестве прощания с холостяцкой жизнью. Небольшой кантри-концерт — это не совсем мое представление о хорошем времяпрепровождении. По крайней мере, уже нет.
Когда-то я любила концерты на ярмарке. Мы слушали, как местная группа или певец, которого они нашли в караоке-баре, претендует на звание следующего «Американского идола», танцевали и веселились. Мне нравилось, как Деклан танцевал со мной, смеялся, когда мы издевались над плохими певцами, и бесконечно говорил о нашем будущем.
С тех пор как он уехал, я ни разу не ходила на концерт. Это уже совсем не то, но ради друзей я готова потерпеть.
В дверь стучат, и я спускаюсь вниз, не понимая, кто, черт возьми, может быть сейчас у меня дома.
Когда я открываю дверь, меня встречает огромная улыбка одного из моих любимых людей, которая, как оказалось, находится в объятиях мужчины, который прошлой ночью был в моих снах.
— Доброе утро, тетя Сид!
— Доброе утро, мисс Хэдли!
— Я привезла дядю Деклана. Она улыбается.
— Я вижу.
— Доброе утро, Бин.
Мне бы очень хотелось, чтобы он перестал меня так называть. Я больше не его Бин.
— Дек.
— Мы сегодня идем на фестиваль! Хэдли вскочила.
— Правда?
Она быстро кивает.
— Дядя Деклан сказал, что мы идем на свидание.
Я смеюсь и прислоняюсь к двери.
— Ну, ты очень везучая девушка. Знаешь, твой дядя любит покупать вещи и носить их с собой весь день. Так что обязательно бери его с собой в каждый ларек и не бойся просить все, что хочешь.
Хэдли с восторгом смотрит на него.
— Правда?
Деклан смотрит на меня, сложив губы в тонкую линию, которая исчезает, когда он поворачивается к племяннице.
— Не каждый раз, но…
— Не позволяйте ему обмануть себя, принцесса. Он любит баловать девушек.
Деклан прочистил горло.
— Знаешь, Сид, ты права. И именно поэтому я так рад, что ты едешь с нами.
Мои губы разъезжаются, и я пытаюсь придумать выход, но Хэдли визжит первой.
— Ты! Я так и знала! Я знала, что мы едем именно за этим. Дядя Деклан сказал, что ему нужно кое-что здесь сделать, а потом мы сможем поехать, но я надеялась, что сначала мы заберем тебя. И я была права! Тетя Сидни, это будет так весело. Мы сможем посмотреть на животных и поесть всякой еды, а потом у них будут тракторы и всевозможные игрушки и игры. Ты должна пойти одеться, чтобы мы могли идти!
Я опускаю взгляд на свою одежду и быстро складываю руки на груди. На мне черная майка, шорты для сна и никакого лифчика. Отлично.
— Думаю, тетя Сид могла бы пойти в таком виде.
Я бросаю на него взгляд.
— Смешно.
— Ну, что скажешь? Ты хочешь пойти на ярмарку?
— Конечно, хочет! — отвечает за меня Хэдли.
Думаю, у меня нет выбора.
— Ребенок все решил, — говорю я с улыбкой.
— Она часто так делает.
Я хихикаю и киваю.
— Да, это точно. Но что же тебя привело? Я знаю, что мы все собираемся позже на совместную вечеринку, но я не ожидала никого так рано.
— Я решил остановиться, чтобы повесить во дворе объявление о продаже, и хотел отдать тебе документы. Ты официально выставлена на продажу как владелец.
Деклан поднял табличку, которая лежала по другую сторону двери.
— О, вау. Я имею в виду, это здорово.
Он снова смотрит на мою грудь, а потом отворачивается.
— Почему бы тебе не одеться, пока мы с Хэдли займемся установкой таблички?
— Звучит как план.
Я поднимаюсь наверх в свою комнату, чувствуя легкое головокружение от того, как быстро изменились мои планы на день. Десять минут назад я собиралась поесть, постараться, чтобы меня снова не стошнило, а потом лечь в постель с книгой, прежде чем идти на концерт. Это, конечно, все портит, но я не могу отказать Хэдли.
Одевшись в леггинсы и безразмерный свитер, я спускаюсь вниз. Я далеко не гламурная, но, по крайней мере, мне удобно.
— Ты готова? Хэдли рвется вперед.
— Спокойно, Монстр, дай ей секунду, чтобы сойти с лестницы.
Я улыбаюсь ей и откидываю назад ее светло-каштановые волосы.
— Я готова.
— Я хочу съесть все, что у них есть. Я не ходила на ярмарку последние три года. Папа… Кевин, — поправляет она, — не разрешал нам ходить, а мама не хотела его злить, но я чувствовала запах еды из своего дома. Если я доходила до задней ограды, то могла слышать музыку, и это было так приятно.
Этот ребенок не перестает заставлять мое сердце разрываться на части. У нее самый прекрасный характер из всех детей, которых я знаю, и я с ужасом думаю, какой была бы ее жизнь, если бы Коннор не нашел ее.
— Что ж, — говорит Деклан с напряжением в голосе.
— Думаю, нам придется останавливаться у каждого ларька, у каждой еды и поделки, чтобы посмотреть, что мы сможем найти.
Я вижу, как ему больно и как он любит ее. Его губы слегка приоткрываются, а грудь тяжело вздымается и опускается. Тяжело видеть, как кто-то причиняет боль Хэдли, но очевидно, что Деклану не все равно, и он сделает все возможное, чтобы защитить ее — это его конек.
Защитник.
Тот, кто отказывает себе во всем, если считает, что это ради высшего блага.
Он идиот.
Однако сегодня я не хочу сражаться. Я хочу насладиться временем, проведенным с Хэдли, и подарить ей счастливые воспоминания о ярмарке, на которой я выросла. Она должна улыбаться, смеяться и быть избалованной людьми, которые ее любят.
— Где Коннор и Элли?
Деклан оглядывается по сторонам и пожимает плечами.
— Думаю, у них были какие-то дела или им нужно было за чем-то сходить. Возможно, они встретятся с нами позже.
О, они чем-то заняты, хорошо.
— Ты дал им немного побыть наедине, да?
Он смеется и качает головой.
— То есть, я бы с удовольствием, но нет, Коннор взял грузовик и должен был что-то забрать.
Что бы это ни значило.
— Значит, это хорошо для нас, да? — спрашиваю я Хэдли, пока Деклан открывает заднюю дверь своего джипа.
— Что именно? — спрашивает она.
— То, что нам не придется беспокоиться о том, что твои мама или папа скажут нам «нет». Я подмигиваю ей, и она улыбается в ответ.
— А дядя Деклан скажет нам «нет»?
Я понижаю голос до шепота, но знаю, что он нас слышит.
— Я знаю все уловки, чтобы получить от него то, что мы хотим, предоставь это мне.
Она пристегивается и откидывается на спинку сиденья.
— Я люблю тебя, тетя Сид.
— Я люблю тебя больше всего.
Глубокий голос Деклана звучит покорно.
— А у меня столько проблем.
— Да, да, это так, — отвечаю я, чувствуя себя легче, чем когда-либо за последние дни.
Глава шестнадцатая
Сидни
— Можно нам еще один снежный рожок или, может быть, пирожное? — спрашивает Хэдли после того, как мы закончили с зоопарком. Ну, если это можно так назвать. В основном это свинья с фермы вниз по дороге, две козы и несколько коров, которые, возможно, с пастбища и вовсе не являются частью зоопарка.
— Думаю, твой желудок взбунтуется, если ты будешь продолжать в том же темпе, — говорю я.
Как бы мне ни хотелось отказывать ребенку, я не хочу, чтобы у нее заболел живот. С тех пор как мы приехали, она съела пиццу, крендель, жареный «Орео» и снежный рожок.
— Ладно, тогда мы можем пойти туда, где все игрушки?
Деклан наклоняется.
— Какие игрушки?
— Понятия не имею.
— Ты собираешься объяснить ей, что это куча дерьма?
Ни за что на свете. Я не собираюсь разбивать ей сердце.
— Нет.
Он сползает со скамейки стола для пикника и протягивает руку, чтобы помочь мне подняться.
— Спасибо.
— Может, я и засранец, но я всегда джентльмен.
Я смеюсь. Конечно же.
— Как скажешь.
— Пойдемте, тетя Сидни! Хэдли хватает меня за руку, и мы начинаем идти.
Проходит совсем немного времени, и мы оказываемся в толпе горожан. Здесь многолюдно, и люди останавливаются, чтобы помахать мне рукой, когда я их вижу. Этот город стал огромной частью моей сущности, и я буду скучать по нему.