— Может быть, мы и похожи, но ты нужна мне больше всего на свете. Ты делаешь меня кем-то другим, кем-то лучшим.
Сидни приподнимается, и наши губы соприкасаются.
— Займись со мной любовью.
— Нужно ли нам… — Я оглядываюсь в поисках презерватива, но Сидни снова притягивает мое лицо к своему.
— Не сегодня.
— Ты уверена?
В ее глазах что-то вспыхивает, а потом она кивает.
— Все в порядке. Я обещаю.
Хорошо, потому что я не хочу, чтобы, между нами, что-то было. Я чувствую ее жар, когда проникаю внутрь, ее тело обхватывает меня, втягивая в себя.
Никогда раньше я не испытывал такого удовольствия. Может, это из-за всего, что произошло сегодня, но в этот раз я чувствую себя как в раю.
Сидни не сводит с меня глаз, пока я погружаюсь в нее до самого основания. Все мое тело словно выворачивается наизнанку.
Я не двигаюсь, желая задержать это ощущение как можно дольше.
Она сжимается вокруг меня, и я стону, не в силах больше сдерживаться. Я вхожу и выхожу, и мы оба задыхаемся от напряжения. Это так хорошо. Я не могу понять, где начинаюсь я и заканчивается она. Только мы — двое людей, которые идеально подходят друг другу.
Я люблю ее. Она нужна мне больше, чем я могу объяснить.
Мысль о том, чтобы снова отпустить ее, непостижима, и я сделаю все, чтобы сохранить ее.
— Деклан… — стонет она, впиваясь пальцами в мою спину. — Я не могу держаться.
— Отпусти, Бин. Отпусти, ты всегда будешь со мной.
Ее голова откидывается назад, шея выгибается, а ногти впиваются в мои руки. Я просовываю руку между нашими телами и поглаживаю ее клитор. Дыхание Сидни учащается.
— Посмотри на меня, Сид.
Когда она это делает, в ее взгляде столько любви, что мои легкие с трудом находят воздух. Она отдает ее свободно, и я беру ее, как жадный ублюдок. Всякий раз, когда мне было мало, она наполняла меня, и до сих пор я не понимал, как сильно нуждаюсь в этом.
Она закрывает глаза, когда ее настигает очередной оргазм, и я следую за ней.
Задыхаясь и насыщаясь, я перекатываюсь на бок и притягиваю ее к себе, не заботясь ни о чем другом. Мне нужно обнять ее, вдохнуть ее аромат лаванды и ванили, который кажется родным.
Когда мы оба опускаемся, ее рука ложится мне на грудь, и я прижимаюсь губами к ее лбу.
Когда я оглядываюсь на нее, по ее щеке катится слеза. Меня охватывает беспокойство. Черт. Я сделал ей больно… или, может быть, она уже жалеет об этом.
— Сид?
— Мне очень жаль, — быстро говорит она.
— Почему ты плачешь? Я что-то сделал? Я сделал тебе больно?
Она садится, натягивая на меня рубашку.
— Нет, нет, просто… Прости, что я не сказала этого раньше.
— Что сказала?
Еще одна слеза падает, и она плотнее натягивает рубашку.
— Я беременна.
Глава двадцать четвертая
Сидни
Я жду, а он смотрит на меня.
— Уже? Мы только… и как…
Я вытираю слезу, которая скатилась по моей щеке.
— Не сейчас… а в прошлый раз. Когда мы были у пруда.
— Ты… на каком-то месяце беременности?
Меня охватывает чувство вины, и я киваю.
— Четыре месяца. Ну, сейчас ближе к пяти.
— Но ты даже не…
— Не видно? — заканчиваю я за него. — Я знаю, но я начинаю показывать, вот здесь у меня небольшая шишка… — я провожу рукой по тому месту, где, похоже, меня раздуло.
Деклан смотрит, и его рот несколько раз открывается и закрывается.
— Это… ребенок?
— Да.
Когда я спрашивала врача несколько недель назад, она сказала, что это вполне нормально, что он не показывается до середины второго триместра, если ты худенькая и никогда раньше не рожала.
Деклан проводит рукой по лицу и несколько раз моргает.
— Ты собиралась мне сказать?
— Конечно, собирался.
— Когда?
В его голосе отчетливо слышен гнев.
— Сегодня. Завтра. Я не знаю. Я хотела, чтобы для меня все уладилось.
— Уладилось?
У меня дрожат губы, и я борюсь со страхом, который нарастает с каждой секундой. Я не думала, что все пойдет таким образом. Я думала, у нас будет секс, а потом он оттолкнет меня. После того как я буду разбита и одинока, я расскажу ему, и мы сможем расстаться.
Но потом он обнял меня.
Он любил меня.
Он дал мне больше, чем я когда-либо могла пожелать, и я не смогла сдержаться.
Он поцеловал мой живот, и я подумала, что сейчас зарыдаю.
Когда мы оба закончили и он притянул меня к себе, я больше не могла сдерживаться.
У нас будет ребенок, и если мы сможем разделить то, что у нас только что было, то, возможно, у нас будет больше.
А теперь он выглядит так, будто я только что предала его.
— Да, я хотела продать дом, чтобы, когда ты откажешься от нас, у меня был план.
— Так вот почему ты переезжаешь?
Я закрываю глаза и чувствую, как слеза вырывается наружу.
— Да.
— А как же я?
Я снова открываю их, чтобы посмотреть на него.
— А как же ты? А как же ты, Дек? Ты ясно дал понять, что не хочешь ни меня, ни ребенка. Ты практически кричал об этом и насмехался над своим братом. Я была рядом, я все слышала. Я стояла там, уже беременная и напуганная, и слушала, как ты говорил о том, чтобы броситься со скалы. Что ты хотел, чтобы я подумала?
Он хмыкает и проводит руками по волосам.
— Я не знал.
— Нет, но потом я намекала и говорила всякие пустяки, чтобы понять, в каком ты состоянии, и все равно ты четко сказал, что не хочешь жить со мной. Ты так упорно твердил мне снова и снова, что нас никогда не будет.
Я чувствую себя глупо и стыдно, но я сделала то, что считала правильным для себя и ребенка.
— И ты думала, что это будет касаться нашего ребенка?
— Я бы никогда не прятала этого ребенка от тебя. Никогда. Я хочу, чтобы ты любил его или ее. Я хочу, чтобы ты был частью его жизни, но именно ты сказал, что не хочешь участвовать в такой жизни.
— Черт возьми, Сидни, это наш ребенок! Я… Я бы не оставил тебя растить ребенка без помощи.
Без помощи. Два слова, которые я так боялась услышать от него. Деклан говорит, что не оставит меня одну растить ребенка, и я ему верю, но сейчас я хочу большего.
Я хочу всего.
— Я не знаю, — говорит он, сползая с кровати.
Деклан натягивает штаны и начинает расхаживать по маленькому помещению.
— Мне нужна минутка.
— Прости, что не сказала тебе.
Он качает головой.
— Что ты собираешься делать, раз уж ты все спланировала?
В его голосе звучит горечь, которая заставляет меня напрячься. Исчез тот милый, заботливый мужчина, который обнимал меня.
— Я не планировала этого. Я просто знала, что мне нужно привести себя в порядок.
— Переезжая.
— Да, — признаю я. — Я хотела быть рядом с матерью и Сьеррой.
— И какова была моя роль?
Я втягиваю губу в рот и сдерживаю слезы.
— Я не была уверена, что ты захочешь. Я знаю, что ты не бросишь нас и будешь выполнять свои обязательства.
Деклан насмехается.
— Конечно, я бы помог материально.
Он злится, и у него есть на это полное право, но это больно. Я должна помнить, что у меня было достаточно времени, чтобы все это осознать, а у него… ну, не было. Мало того, у нас только что был особенный момент.
Я подхожу ближе, сохраняя ровный голос.
— Да, я предполагала, что так и будет. Но как же любовь, Деклан? А как же быть отцом? А как же проводить с ним время? Любить его или ее? Дать ребенку семью?
— Да что я, черт возьми, знаю о семье? — кричит он, а потом отворачивается и делает глубокий вдох.
— Я… Я не тот парень, за которого ты меня принимаешь.
— И что же это за парень?
Когда он снова поворачивается ко мне, в его глазах я вижу не злость, а страх. Он абсолютно чертовски напуган.
— Тот, кто не может стать отцом. Я ничего не знаю о том, что делает отец. Все, что я знаю, это гнев, кулаки и то, что я недостаточно хорош.
— А как же ты воспитывал своих братьев? А как же человек, который взял на себя эти удары, чтобы другим не пришлось?
— Это тот, кого ты хочешь видеть рядом с ребенком? Парня, который может выдержать побои?
Боже, он этого не видит. Это так безумно.
— Ты… — я шагнула к нему. — Ты хороший человек. Ты любящий, честный и готов на все ради того, кого любишь.
— Например, бросить их? Бросить их? Именно это я и сделал с тобой, — бросает он в ответ.
Мое сердце колотится, но я стараюсь отодвинуть свои собственные чувства, чтобы сосредоточиться на нем. У меня было почти пять месяцев, чтобы смириться со всем этим, в то время как его только что бросили в воду вместе со мной.
И все же мне хочется наброситься на него, швырнуть что-нибудь ему в голову и вбить в него этот чертов смысл.
Это похоже на очередное оправдание. Да, он бросил меня. Да, он говорит, что это было сделано, чтобы защитить меня, но он никогда не объяснял этого. Есть причина, и я не собираюсь никуда уходить, не узнав, в чем она заключается.
— Почему ты бросил меня тогда?
— Что?
— Почему ты ушел? Что заставило тебя уйти той ночью?
Я закрыла свое сердце броней и не позволяю ничему проникнуть в него. Пока не узнаю правду.
— Ты знаешь почему.
Я отталкиваюсь.
— Скажи мне еще раз.
— Потому что я не любил тебя, черт возьми!
— Лжец.
— Не называй меня лжецом.
— Не лги мне! — кричу я в ответ. — Ты не любил меня? Чушь! Если бы ты не любил, то ничего бы не случилось, когда ты увидел меня несколько месяцев назад. Ты бы не искал меня у пруда. Ты бы не пытался наладить отношения между нами. И… — я дышу короткими рывками, пока эмоции переплетаются внутри меня. — Я знаю, что ты любишь меня, ты, трусливый говнюк! Я знаю это до мозга костей.
— Это ничего не меняет! — его руки дрожат, когда он тянется ко мне, но в последнюю секунду отдергивает их. — Неважно, любил я тебя тогда или сейчас, я должен был уйти. У меня не было выбора. Я сделал то, что было лучше для всех нас. Никто из нас не знает, может, во мне больше от отца, чем мы хотим верить.