Он позволил мне уйти и не стал за мной идти.
— Почему ты так долго ждал после свадьбы, чтобы приехать ко мне?
Пальцы Деклана переплетаются с моими, и в его глазах появляется сожаление.
— Потому что я был идиотом. Я хотел найти тебя в ту ночь, но у меня все поплыло перед глазами после того, как я узнал о ребенке. Во мне живет глубокий страх, что во мне есть что-то от моего отца. Я скорее вычеркну себя из жизни каждого, чем причиню вред ребенку. Я не горжусь этим, но на следующее утро, когда я вытащил голову из задницы, я собирался пойти к тебе, но Майло рассказал мне о новых требованиях.
— Я убегала, — признаю я. — Когда ты не пришел ко мне, я не смогла этого выдержать. Я не могу смириться с тем, что меня бросил еще один человек.
Он поглаживает большим пальцем верхнюю часть моей руки.
— Я больше никогда не оставлю тебя, Сидни. Наблюдать за тем, как ты несколько дней лежала на больничной койке, было самым ужасным моментом в моей жизни.
Вот что меня пугает. Что все это из-за страха.
— А что будет, когда станет сложно? Как быть, когда ты снова испугаешься? Что будет, когда ты обманешь себя, решив, что знаешь, как будет лучше для всех, и оттолкнешь меня и ребенка?
Деклан молчит несколько мгновений. Мы просто смотрим друг на друга. Он может отрицать, что не сделает этого, но мы знаем, что, скорее всего, так и будет. Его желание защитить тех, кого он любит, всегда берет верх, и обычно он ошибается.
Я не могу притворяться, что верю в обратное.
— Я принял решение не потому, что думал, что ты умрешь.
— Ты понимаешь, почему я тебе не верю?
Деклан кивает, а затем поднимается на ноги, чтобы прижаться к моему лицу.
— Я не прошу, чтобы ты вдруг поверила мне. Я сделал многое, чтобы доказать обратное… — он прижимает свои губы к моим в мягком поцелуе. — Но я люблю тебя, Сидни, и я собираюсь жениться на тебе. Не сегодня. Не завтра. Не на следующей неделе и даже не в следующем месяце, но однажды ты станешь моей женой, даже если для этого мне придется бежать за тобой на край света.
Сердце колотится в груди, когда я смотрю в глаза Деклану.
— А если я продолжу бежать?
Он улыбается, как будто действительно надеется, что так и будет.
— Тогда, надеюсь, ты никогда не будешь делать перерыв, потому что я готов к марафону.
Ну, тогда… Мне лучше отдохнуть.
— И как скоро ты сможешь вернуться домой? — спрашивает Элли.
Сегодня еще один день физиотерапии, и они растирают мне ноги. Они так сильно болят от дополнительной нагрузки на мышцы. Эта неделя была тяжелой. Они давят на меня все сильнее, заставляя мое тело делать больше с каждым днем, а с учетом небольшой боли после операции — это отстой.
— Надеюсь, к концу недели.
— И что ты собираешься делать? Ты не можешь вернуться домой одна. Пожалуйста, останься со мной и Коннором, — умоляет она.
Я люблю ее, но у меня нет ни единого шанса на это. Их дом в полном беспорядке, поскольку строительство нового дома почти закончено, они только что поженились, и у них есть восьмилетний ребенок, который бегает вокруг. Я люблю Хэдли, но ее энергия, вероятно, не поможет моему выздоровлению.
— Спасибо, Элс, но я просто поеду к Сьерре, если понадобится.
— Нет! Ты не можешь!
— Почему?
— Потому что мой шурин умрет. А мертвый Эрроувуд — это не то, с чем мне хотелось бы иметь дело… — она широко улыбнулась.
— Я сомневаюсь, что он умрет.
Она смеется, а потом вздыхает.
— Нет, но Коннор может убить его.
Я наклоняю голову в сторону, ожидая дальнейших объяснений.
— Когда ты… спала… Деклан был вне себя от счастья. Я никогда не видела, чтобы кто-то был так предан чему-то, как Деклан, который пытался заставить тебя проснуться. Он разговаривал с тобой почти постоянно, и он просто не сдавался.
Я слышала это столько раз, что не могу не верить, но не доверяю полностью. Деклан раз за разом доказывал, что я ошибаюсь. Он подводил меня, когда это было особенно важно, и у него есть плохая привычка отстраняться, когда он считает, что так будет лучше.
В глубине души я верю, что у него добрые намерения, но внезапное решение восстановить наши отношения беспокоит меня больше всего.
— Дело не в том, что я не люблю его, потому что, Господь свидетель, это не так. Я беспокоюсь о том, какое будущее меня может ожидать.
— Когда-то давно моя очень хорошая подруга сказала мне, что я поступила как идиотка, отпустив Коннора. Она рассказала мне о том, что отдала бы все на свете, чтобы вернуть вторую половину своего сердца.
Я глубоко вдохнула через нос и проигнорировала ее тон.
— Элли, все не так просто.
— Это не так.
— А что будет, если он снова уедет? А ты знала, что он купил мою чертову ферму?
— Нет. Он никому не говорил до дня твоей операции.
Похоже, не только я хранила тайну от окружающих.
— Ну, даже если бы он сказал тебе, я бы не ожидала, что ты что-то скажешь.
Она нежно сжимает мою руку.
— Я бы все равно сказала.
У меня самые лучшие друзья на свете. Благодаря Элли и Девни мне не нужно ни о чем беспокоиться. Они были здесь несмотря на то, что у них своя жизнь, о которой нужно беспокоиться, и оказывали мне неизменную поддержку.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашиваю я ее.
— Отлично. С ребенком все хорошо, мы решили не выяснять пол.
Мои глаза расширяются от удивления.
— Что?
— Я не знала об этом с Хэдли, и это было весело. Коннор сказал, что он не против оставить это сюрпризом. Я думаю, он беспокоится о доме, Хэдли, тебе, своих братьях… у нас не было времени на это. Мы знаем, что он или она здоров или здорова и постоянно двигается.
— Ты уже чувствуешь ребенка? — спрашиваю я, чуть приподнимаясь.
Я ждала и надеялась, но этого не произошло.
— Да, это началось несколько недель назад.
— О, — в моем тоне слышится опустошение.
— Сид, у меня был ребенок, так что я знаю, каково это. У тебя бывает ощущение бабочек? Как будто что-то просто… порхает или пузырится, но ты не можешь понять, что это — несварение желудка или газы?
Я киваю.
— Постоянно.
— Это оно!
— Правда? Это не очень убедительно. Я думала, это будет более выражено.
Элли смеется.
— О, так и будет. Я уже чувствую это все сильнее и сильнее. Теперь, когда ты знаешь, это будет заметнее. Ночью, когда тихо и я лежу в постели, я чувствую это больше всего.
Ну, я лежу в постели целую вечность и не чувствую ничего такого чудесного.
— Я рада за тебя, Элс, — она смотрит на меня с оттенком недоумения на лице. — Я имею в виду, что вы с Коннором счастливы. У вас есть Хэдли, дом и будущий ребенок. Это та жизнь, которая всегда должна была быть у вас.
Элли делает вдох через нос.
— Я скажу это со всей любовью в мире. Ты тупица. Деклан хочет дать тебе все то же самое. Он купил ферму, потому что боялся, что ты об этом пожалеешь, и знал, что, если она будет принадлежать ему, ты ее не потеряешь. Он был рядом с тобой не из чувства долга, а потому что не мог быть вдали от тебя. Все, чего ты когда-либо хотела, находится прямо перед тобой. Он там, Сид. Его рука протянута, тебе нужно только взять ее.
Мое сердце знает, что она права.
Но страх все же в моей голове, и он говорит мне, что он уже бросал меня раньше.
Глава тридцать четвертая
Сидни
— Добрый день, красавица, — говорит Деклан, входя в палату. Его улыбка сияет, и в руках у него еще один букет цветов.
На этот раз это гортензии — мои любимые.
— Мне больше нравится «Добрый вечер».
Он наклоняется и целует меня в лоб, а затем кладет цветы рядом с другими, которые он принес.
— Когда ты купил ферму, ты купил и цветочный магазин?
— Нет, а что?
Я смотрю на ряд цветов на подоконнике. Один букет — от Коннора и Элли, один — от Джейкоба, а остальные двенадцать — от Деклана.
Он смеется.
— Я просто вспомнил, что ты любишь цветы.
— Да, но теперь у меня их достаточно.
— Заметано.
Он выбрасывает три увядших букета и садится в кресло. Он ушел на несколько часов, чтобы вернуться домой, взять чистую одежду и необходимые документы для работы. Когда я сказала, что ему не нужно возвращаться, он рассмеялся, как будто я была идиоткой, и сказал, что скоро увидимся.
Скоро что-то случится, и у меня ужасное настроение.
Дело в том, что я скучала по нему.
Даже несмотря на все его навязчивые разговоры и выведение меня из себя, я не чувствую себя одинокой, когда он здесь. Сьерра как мама, делает все то, что не могу я, моей маме пришлось вернуться на работу, а у всех остальных жизнь продолжается. Я все понимаю, но… Я чувствовала его потерю.
Это было так сильно, что я испытывала боль.
А потом я решила, что ненавижу его и себя за то, что снова стала такой.
Вот я здесь, изо всех сил стараюсь идти медленно, прощупывать ситуацию, чтобы не споткнуться и не упасть лицом вниз, и в первую же секунду, когда мне приходится иметь дело с его отсутствием, я рассыпаюсь.
Я жалкая и так сильно влюбленная в этого человека, что это ненормально.
Доктор стучит в дверь и улыбается, глядя на нас двоих.
— Хорошо, вы оба здесь. Я бы хотел сделать еще одно УЗИ, убедиться, что с ребенком все в порядке, и, если это так, мы можем начать обсуждать, как вас отсюда вытащить.
Кажется, что солнце светит впервые с тех пор, как я открыла глаза. Я смогу увидеть свою фасолинку, а потом, надеюсь, отправиться домой.
— Правда? — голос Деклана повысился от волнения. — Мы сможем его увидеть?
Он пропустил первый раз. Когда я смогла увидеть эту драгоценную жизнь в своей утробе.
— Ага, — говорит он с ухмылкой. — Я отдал распоряжение, и очень скоро за вами должны прийти.
Пальцы Деклана переплетаются с моими, и он встает, когда доктор уходит.
— Я пропустил это.
— Что пропустил?
Он смотрит на меня, в его зеленых глазах сожаление и стыд.