посетить. Но мне плевать. Просто знаю, что для неё это важно. Поэтому я здесь. Я не пытаюсь заменить ей мать или отца, но пытаюсь дать по максимуму то, что могу.
Постукиваю ногой по полу, размышляя: может, достать ноут и ещё поработать, пока есть такая возможность. В бассейне неплохой вайфай. Ставлю кофе на пластиковое сиденье и тянусь за ноутбуком. Задеваю рукой стакан и, чертыхаясь, пытаюсь предотвратить его встречу с полом. Это неизбежно. С чавкающим звуком он падает на светлый кафель и улетает куда-то под синие сиденья трибун.
— Привет, — раздаётся справа от меня тихий голос. - Тебе повезло больше, чем мне.
Медленно поворачиваю голову, встречаясь с тёплыми карими глазами. Она печально улыбается, кивком головы показывая на медленно вытекающий через дырочку кофе.
Блин! Быстро подхватываю с кафеля стакан.
— Привет, Даш. Опять хочешь спросить меня, что я здесь делаю? — бросаю раздражëнно, отряхивая руку от коричневых капель.
— Сегодня нет. Я сяду тут с тобой, ладно? Ты не против? — спрашивает она, чем несказанно меня удивляет.
Почему я должен быть против? Здесь свободно. Пусть садится, где хочет.
— Садись, конечно. Я сейчас вернусь. Только выброшу это. — Показываю на зажатый в руке стакан. — Тебе принести кофе?
Она отрицательно качает головой. Её глаза смотрят прямо на меня. На бледном лице, в обрамлении пушистых неподкрашенных ресниц, они кажутся просто огромными. Взгляд соскальзывает на её покусанные, алые губы, и я чувствую непонятный толчок за ребрами. Это длится не больше секунды, но успевает сбить меня с толку.
Её напряжённая фигура опускается через два пластиковых кресла от меня. На ней кремовая толстовка оверсайз и широкие джинсы. На ногах объëмные кроссовки. Пока я пялюсь на неё, она заправляет короткие волосы за уши и отворачивается от меня. Складывает ладони лодочкой и зажимает их между острых колен. В руках она держит своей телефон в дурацком гороховом чехле, тот самый, который я ей вернул несколько дней назад.
Мои брови сходятся на переносице, когда я протискиваюсь мимо неё, потому что она дёргается и вжимается в спинку кресла, поджимая под себя ноги так, чтобы мои джинсы ненароком не коснулись её.
Взяв себе новую порцию кофе и выбросив стакан, возвращаюсь на место. Осталось около двадцати минут тренировки у девочек. Мы с Дашей почти не разговариваем, лишь обмениваемся короткими фразами, касающимися наших сестер. Я всё же достаю ноутбук и работаю, параллельно поглядывая то на Олю внизу, то на Дашу, сидящую рядом в напряжённой позе.
Не знаю, почему смотрю на вторую. Но мои глаза то и дело возвращаются к худенькой фигуре, сидящей рядом со мной. Она то заправляет волосы за уши, то выпускает их, и они рассыпаются возле её щёк, отгораживая от меня. То она поднимает руку и чешет нос, а потом и лоб, на котором теперь есть небольшой тонкий шрам. То она двигается и опирается, локтями в колени, не выпуская из рук телефон, кладёт голову на сложенные в кулаки руки. Неотрывно смотрит вниз на сестру, на меня не посмотрела ни разу.
— Давайте мы вас отвëзем? — неожиданно предлагает Оля, когда мы вчетвером сталкиваемся у раздевалок.
Я молча протягиваю руку, и сестра отдает мне свою спортивную сумку. Выжидающе смотрит на Алёну, а та оборачивается на старшую сестру, складывая руки в умоляющем жесте. Жду ответа Даши, что-то мне подсказывает, что она опять попытается избежать моего присутствия и моей машины. Мне несложно их подбросить, решение остается за ней.
Так и происходит.
— Мы вызовем такси, — спокойно говорит Засимова, встречаясь со мной глазами, и тут же отводит взгляд, — но спасибо за заботу, Оленька.
— Ну почему-у-у-у! — тянет обиженно Алёна.
— Зачем Кириллу делать крюк и ехать в наш поселок?
— Они сами предложили!
— Да! — встревает Оля, — нам несложно. Правда, Кирюша?
Молча киваю. Даша отворачивается, всем своим видом показывая, что разговор закончен.
— Мама бы согласилась! — возмущается её сестра, а моя обиженно дует губы рядом с подругой.
— Не сомневаюсь, — тихо говорит Даша.
Понимая, что она своего решения не изменит, девочки берутся за руки и убегают в сторону выхода. Судя по их возгласам, они недовольны таким исходом.
Даша со вздохом нагибается и поднимает брошенную сестрой прямо на пол сумку. Пошатываясь, опирается на стену одной рукой и хмурит брови. Я неосознанно делаю шаг к ней. И перед тем, как она начинает оседать по этой самой стене, успеваю подхватить её за локоть.
Её лицо ужасно бледное, глаза остаются открытыми, стеклянными.
— Всё нормально, — вылетает из её рта с тихим дыханием.
— Она плохо ест, — тихо говорит Алёнка, испуганно глядя на бледную Дашу.
Я вопросительно поднимаю брови и возвращаюсь к Засимовой. Она белая как мел сидит на кушетке в комнате дежурной медсестры бассейна. Если и была у неё потеря сознания, то крайне непродолжительная, потому что она очень быстро, хоть и вяло, стала возмущаться и вертеться в моих руках.
Полная женщина в белом халате суетится около Даши с тех самых пор, как я принес её сюда. Измеряет давление и суëт под нос Засимовой вату с нашатырëм, запах которого я ощущаю даже со своего места.
— Так мама говорит, — добавляет Алёнка, они Олей мнутся у двери, держась за руки. У обеих крайне виноватые и обеспокоенные лица.
Перевожу взгляд на Дашку и прищуриваюсь. Она бросает на меня ответный взгляд и поспешно отворачивается. Её проблемы не должны меня волновать, но почему-то неожиданно задевают.
— Со мной все нормально, — упрямо повторяет она, отмахиваясь от градусника, предложенного медсестрой.
Та цокает языком и осуждающе качает головой, смотря на девушку.
— Я так не думаю, деточка. У тебя налицо все признаки анемии. В больничку бы тебя: капать капельницы с витаминами и хорошо питаться не забывать, — поучительно говорит женщина и уходит к своему столу.
— Где мой телефон? — Осматривается Даша, как будто не слыша её.
Хлопает себя по карманам джинсов и проверяет толстовку.
— Он у меня. — Демонстрирую её побитый жизнью телефон.
Даша на секунду расслабляется и выдыхает с облегчением, но потом опять хмурится. Громко чихает от нашатыря и смотрит на меня с призывом о помощи. Вопросительно выгибает брови, сложив руки на бедра. Я в чём-то согласен с этой женщиной, но я не врач. По-хорошему, нужно было вызвать в скорую и позвонить её родственникам. Она умоляла этого не делать. Шептала “пожалуйста-пожалуйста” и цеплялась за мою руку. Ладонь до сих пор покалывает от её прикосновений. Сжимаю кулак и убираю руку в карман.
Вообще, я струхнул, когда она резко начала оседать на пол. Хорошо, что стоял не так далеко и успел её подхватить. Головой бы ещё приложилась о кафельный пол. Как ей вообще ребёнка доверяют в таком состоянии? С ней явно что-то не то. Почему-то меня это злит.
Чувствую себя долбаным супергероем. Это уже не первый раз за последние несколько недель, когда я вдруг оказываюсь около Даши в тот момент, когда ей требуется какая-то помощь.
— Мы можем идти? — спрашиваю у медсестры.
— Если девушка чувствует себя нормально — выделяет последнее слово женщина, — то, конечно. Но можете ещё немного посидеть, я все равно здесь.
— Нет, мы пойдем, — говорит Даша и тянется ногами, обутыми в массивные кроссовки, к полу.
Делаю шаг к ней, она тут же выбрасывает вперед руку, останавливая меня. Закатываю глаза, игнорируя её жест. Хватаю за локоть и тяну на себя, чтобы встала ровно и шлепнуться никуда не вздумала.
— Отпусти.
— Ещё что мне сделать? — ухмыляюсь.
— Исчезнуть?
— Как только довезу вас до дома и передам тебя заботливой мачехе, сразу исчезну, — цежу сквозь зубы, телефон в кармане брюк вибрирует, игнорирую звонок.
Вместо этого перехватываю Дашку удобнее, прижимая к себе худое тело. Она вскидывает голову, я опускаю свою, и мы встречаемся глазами.
Её лицо близко. Оно неприятно бледное, с тёмными тенями. Вижу синие вены на веках её глаз и под ними. Перевожу взгляд ниже. Губам только стал возвращаться природный цвет. Искусанные и потрескавшиеся. Хмурюсь, потому что в голове возникают странные картинки, от которых я тут же отмахиваюсь, как от назойливых мух.
— Я с тобой не поеду.
— Поедете. Я тебя не спрашиваю и выбор не предлагаю, — отрезаю и подталкиваю девушку вперед.
Киваю двум мелким на выход. Они молча тащатся впереди нас. Засимова опять начинает брыкаться, более резво, когда мы оказываемся на улице.
Весеннее солнце жарит не по-детски. Время давно перевалило за полдень. Я начинаю злиться, потому что этот день опять пошел не по графику. В моем плане я уже должен сдать Олю няне: они будут наверстывать пропущенные уроки, а я работать или дома, или в ближайшем кафе.
Телефон снова вибрирует, оповещая теперь о новом сообщении.
Блин!
Засимова упирается ногами в асфальт, тормозя нас. Худая, болезненная, только после обморока, откуда в этом тельце только столько сил и упорства?
— Я не хочу в машину. Я с тобой не поеду. Вызови нам такси.
Это всё я уже слышал.
Налетаю на неё и дергаю на себя, разворачивая лицом к лицу. В её глазах плещется паника и эта эмоция немного остужает кипящее в моих венах негодование.
— Даша, скажу один-единственный раз, — произношу спокойно, в мои планы не входит её напугать или обидеть. - Тебе доверили Алёну, ты шлепнулась в обморок. Это плохо. Ты взрослый человек и в ответе за того, кто младше и беспомощней. Как я сейчас в ответе за тебя и за этих двух вертихвосток. — Смотрю поверх головы Даши на наших сестёр, которые мнутся около машины в ожидании. — И я не могу отпустить вас куда-то вдвоём. Потому что ты, блин, на ногах еле стоишь. Или едем все вместе, или я забираю Алёну и отвожу её домой, а тебе вызываю скорую. Пусть тебя осмотрит настоящий врач.
— Тебя никто не просит носиться со мной... с нами…
— Вот именно. Я это делаю из соображений своей совести. Всё. Вопрос закрыт. К машине иди.