– Да, свободный рынок я упоминал, – сказал Мартин. – Но говорил я в основном не об этом. Я говорил о Европе как идее. О том, что нам, европейцам, больше незачем воевать друг с другом, потому что у нас есть гораздо более рациональные и спокойные пути примирения наших несогласий.
– Ну, если вы действительно употребили слово “идея”, – заметил месье Лакост, – это объясняет, почему ваши ответы оказались не процитированы. Нам всем известно, что англичане терпеть не могут идей.
– Нет, это неприемлемо, – сказал Мартин. – Это тоже старый заезженный стереотип.
– И, как любой стереотип, он отчасти правдив. Вот что нам всем нравится в бритах на самом-то деле! Ваш прагматизм, ваш здравый смысл. Безупречный противовес французской претенциозности. Вам же известен знаменитый анекдот о французе и британце, который все рассказывают друг другу в здешнем парламенте? Происходит заседание какого-то комитета, и бриты выступают с неким очень искусным прикладным решением некоей задачи. Французы смотрят на них и говорят: “Ну разумеется, на практике это все очень славно. Но сработает ли это в теории?”
Мартин рассмеялся. Венсан, утративший, похоже, чувство юмора – если оно у него вообще водилось, – не присоединился.
– Именно это и славно в “идеальной Европе”, как вы ее называете, – продолжил месье Лакост. – Для многих стран поиск общей почвы – дело небыстрое и связано с долгими спорами о довольно нелепых мелочах, но в конце концов мы справимся и англичане внесут свой очень полезный вклад. Однако… – он вновь взялся за газету, с некоторым презрением зажав ее между большим и указательным пальцами, – журналистику вашу я очень полезной назвать не могу.
Мартин смиренно вскинул ладони.
– Слушайте, – сказал он, – этот материал я оправдывать не собираюсь.
– Дело не в шовинизме, – сказал месье Лакост. – И не в скептицизме. Знаете, что мне в этом больше всего не нравится? Меня этот материал рассмешил. Рассмешил, вопреки всему. В некотором смысле, знаете ли, есть в нем нечто столь пошлое и возмутительное, что оно едва не становится остроумным. Вот что характерно для британской журналистики – и вот чем она так опасна. Подогревать в людях нелюбовь к Европейскому союзу – одно, а вот смеяться над ним, относиться к нему как к курьезу… это очень мощная стратегия нападения. Самая мощная, я бы сказал. Знаете, откуда она берется, эта злорадная манера писать о Европе? Знаете, кто ее завел?
Мартин кивнул.
– Конечно. – Имя можно было не называть.
– Ну, сказать я могу лишь одно, мистер Агнетт: приглядывайте за этим малым. У него есть потенциал натворить больших бед.
– Осмелюсь подтвердить вашу правоту, – сказал Мартин. – Тем не менее я не теряю надежды. Люди устают от шоколадной войны. Грядут перемены. Конечно, здесь, в Брюсселе, и в Страсбурге все движется со скоростью улитки…
– Опять вы за свое, – встрял Венсан. – К чему это выражение? Очередная так называемая шуточка насчет нашей кухни?
– Вовсе нет, – отозвался Мартин. – Я просто хотел сказать, что здесь все происходит очень медленно, как подчеркнул месье Лакост. И все же вопреки этому кое-что меняется. Есть подвижки. И, думаю, подвижки будут и с шоколадом – в ближайшие два-три года. Предвижу, что “Директива” вновь окажется на обсуждении в парламенте, и на этот раз удастся применить ее к делу.
Европейский парламент, Брюссель
2 июля 1996 года
Автор: Мартин Агнетт
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО,
только для старшего управленческого состава
Предпосылки. Следуя настояниям членов КАОБИСКО, БКККА[82] и других объединений производителей, Европейский парламент наконец начинает пересматривать знаменитую “Шоколадную директиву” 1973 года, которая в последние два десятилетия создала громадные трудности для продажи фабрикой “Кэдбери” своей продукции в некоторых странах Европы. Парламент ныне принимает рекомендации трех комитетов: комитета по вопросам окружающей среды и защиты прав потребителей, комитета по развитию и комитета по сельскому хозяйству. Сегодня состоялось заседание комитета по вопросам окружающей среды и защиты прав потребителей с целью рассмотреть различные предложения и разработать дополнения.
Заседание. Присутствовало значительное количество членов Европарламента и значительное же количество (как обычно) отсутствовало. Среди французов, ставки которых в этих дебатах, пожалуй, наиболее высоки, отсутствовавших было больше всего. (N.B.: 29 июня начались гонки “Тур де Франс”.)
Я бы назвал заседание оживленным. Не всегда легко было следить за всеми высказываниями, поскольку участники говорили на семи языках и переводчики – как всегда, блистательные – поспевали с некоторым трудом. Однако вот каковы основные заявления, среди прочих:
– Месье Жан-Пьер Томан (Франция) отметил возможность того, что добавление в шоколад растительных жиров – помимо какао – отрицательно скажется на валютных доходах стран – производителей какао в развивающемся мире. Члены Европарламента от Австрии, Бельгии, Германии, Греции, Италии, Люксембурга, Нидерландов, Португалии и Испании согласились. Мисс Виктория Хэллам (Великобритания, Западная Средняя Англия) заявила, что считает это воздействие минимальным, с ней согласились члены Европарламента от Дании, Финляндии, Ирландии и Швеции. Герр Роберт Фишер (Германия) выдвинул предложение провести исследование этого воздействия. Члены Европарламента от Австрии, Бельгии, Франции, Италии, Нидерландов, Португалии и Испании согласились, тогда как представители Дании, Финляндии, Ирландии, Швеции и Великобритании возразили, а Греция и Люксембург не высказались никак.
– Сеньор Хорхе Эрральде (Испания) отметил ключевую важность названий. Потребителей необходимо уведомлять о том, какой именно продукт они приобретают. На упаковке должно быть предметно указано, содержит ли шоколад растительные жиры помимо какао, поскольку такие продукты для стран-участниц, производящих “чистый шоколад”, станут новинкой. Такая маркировка шоколада, по его словам, должна быть приведена в соответствие с предписаниями общей “Директивы о маркировке продуктов питания”. Дания, Финляндия, Ирландия, Швеция и Великобритания выступили против, тогда как Австрия, Бельгия, Франция, Греция, Италия, Люксембург, Нидерланды и Португалия считают, что на упаковке должно быть указано: “содержит, помимо какао, другие растительные жиры”; по мнению Франции и Бельгии, маркировка должна сообщать, что продукт – “ненастоящий шоколад”. Не смогли они и договориться о том, где именно необходимо эту маркировку разместить. Франция, Бельгия, Германия и Люксембург полагают, что написано должно быть крупно, на лицевой стороне каждой плитки; Испания, Португалия и Италия – мелко и на обороте каждой плитки; Греция и Нидерланды выступили с компромиссным предложением – делать надпись среднего размера на торце каждой плитки.
– Герр Томас Граф (Германия) поднял тему “высококачественного” шоколада, предполагающего повышенный уровень требований к какао и молоку. Некоторые шоколадные плитки из Германии, например, обозначаются как Vollmilchschokolade[83], и герр Граф высказался непреклонно, подчеркнув, что в подобных продуктах никаких жиров помимо какао быть не должно. Господин Константинос Папастатопулос (Греция), ведший собственный рукописный конспект заседания, уточнил у герра Графа, как по буквам пишется Vollmilchschokolade, а месье Анри Батист (Бельгия), также ведший собственный рукописный конспект заседания, уточнил у господина Константиноса Папастатопулоса, как по буквам пишется “Константинос Папастатопулос”. Вопрос о том, как маркировать качество продукта, остался нерешенным.
– Мадам Кристин д’Алямбер (Франция) выдвинула уже знакомое предложение: шоколад, содержащий какие бы то ни было жиры помимо какао, вообще нельзя называть “шоколадом”. Предложение было встречено резкой отповедью мисс Виктории Хэллам (Великобритания, Западная Средняя Англия), подчеркнувшей, что это впрямую противоречит недвусмысленному постановлению Европейского суда. Мисс Хэллам напомнила комитету о слушаниях по делу о беарнском соусе (26 октября 1995 года): суд постановил, что если продукты имеют по сути близкие характеристики, вводить другое наименование не имеет смысла. Месье Томан отметил, что беарнский соус – это не шоколад. Мисс Хэллам ответила, что отдает себе отчет в том, что беарнский соус – это не шоколад, и уточнила, что́ месье Томан хочет этим сказать? Месье Томан ответил, что случай, на который ссылается мисс Хэллам, к делу отношения не имеет, поскольку никакая британская компания не производит беарнский соус недолжного качества и не пытается экспортировать его в другие европейские страны как настоящий беарнский соус. Мисс Хэллам уточнила, понимает ли месье Томан природу юридической прецедентарности или это понятие во Франции не известно? Месье Томан уточнил, понимает ли мисс Хэллам природу качественной еды или это понятие в Великобритании не известно? Здесь заседание сделалось неуправляемым, и председателю пришлось призвать всех к порядку.
– Наконец, месье Бертран Гийон (Франция) заметил, что в случае, если жиры, помимо какао, разрешат добавлять в шоколад, то необходим соответствующий научный метод определения таких жиров. Это высказывание поддержали Австрия, Бельгия, Германия, Греция, Италия, Люксембург, Нидерланды, Португалия и Испания, а Дания, Финляндия, Ирландия и Швеция сказали, что считают это справедливым и возражений не имеют. И вновь мисс Хэллам встала и указала на то, что подобного метода не существует и еще несколько лет не возникнет, а потому это все не более чем уловка для того, чтобы сохранять статус-кво и не пускать британский шоколад на европейские рынки. Она охарактеризовала это как “типично французский фокус”, что подтолкнуло месье Гийона сказать, что мисс Хэллам истеричка и лучше бы ей покинуть зал. Мисс Хэллам отказалась, сообщив, что не в ее британской натуре сдаваться, в отличие от некоторых стран, которые она могла бы перечислить, и не затем ее отец сражался в Битве за Британию, чтобы ему в глотку пихали французский шоколад, на что месье Гийон ответил, что не затем его отец сражался во французском Сопротивлении, чтобы есть жирный шоколад, годный только для детей. Прежде чем оба члена Европарламента успели развить предложенные тезисы, председатель комитета объявил закрытие заседания и поздравил всех с образцовым панъевропейским сотрудничеством.