Перекладывает жареный лук с морковью со сковороды в кастрюлю, где варится фасоль.
МУЖЧИНА: «Надо жениться, надо искать»… Кого искать? Они сами находятся. Одна ужин предлагает, другая — кино. А мне не хочется. Бесплатный секс, как и бесплатный сыр (обращается к Джоконде), знаешь, где? По глазам вижу — знаешь… Не хочу. Конфеты — букеты… Вроде, надежды не давал, но — обнадежил. Потом неловко. А она — дрогнувшим голосом: «Мы в ответе за тех, кого приручили». И расплачется… Свинцовое чувство вины… А еще вместе работаем… Лучше я тобой буду любоваться. (Смотрит на Джоконду.) Я знаю, почему тобой все восхищаются. Никогда не плачешь. (Декламирует.) «Я с детства не люблю очередей, ночных звонков и слез у женщин, из всех известных мне людей себя я не люблю намного меньше»…
Высыпает на сковороду тертую свеклу, жарит. Потом берет себя за запястье, щупает пульс.
МУЖЧИНА: Как-то… не очень.
Выходит из кухни. Возвращается. В руках — аппарат для измерения давления. Садится, делает несколько глубоких вдохов. Надевает манжету, накачивает грушей воздух, следит за прибором.
МУЖЧИНА: Сто тридцать на девяносто пять. Подскочило. В первый раз к лекарше пришел, она спрашивает: какое у вас обычное? А я откуда знаю? В космос не собирался. Теперь в курсе: сто двадцать на восемьдесят. Что-то сегодня сердце прыгает. Лишнюю дорожку проплыл. Возраст… Пропорция между тем, что было, и тем, что будет.
Снимает манжету. Возвращается к плите, помешивает буряк на сковороде.
МУЖЧИНА: И что будет? Как говорил один персонаж — «Я старый и больной, меня девушки не любят». Про девушек — правда. Я им материально не интересен. А тем, кому за тридцать… Для них я не старый. И не больной. Если мне лечащий врач глазки строит, значит, не все потеряно. Машина есть, бегает еще. Квартира двухкомнатная, отцовская. Не пришлось при разводе метры делить… А почему тогда один… на кухне стою? Развелся… Вырвался… Свобода! Могу пиво пить, а могу не пить. Могу тетку на ночь пригласить, могу у нее остаться. Всё могу! А что-то не вдохновляет. Вырываешься на свободу, а попадаешь в одиночество. (Напевает с кавказским акцентом.) «Адын, адын, совсэм адын!».
Помешивает содержимое сковороды. Смотрит на Джоконду.
МУЖЧИНА: «Вы сотканы из взглядов, как простыня из льна, как ласковый платок из шелка. Улыбка скромная загадочно — грустна, как будто в восхищеньях нету толка». Красиво? Сам сочинил. Про тебя, загадочная. А когда на работе отмечали день рождения экономки, я вместо тоста эти стихи ей прочитал. Ты меня, Лиза, прости за ветреность. Она решила, что это про нее. Специфика женского ума: принимать желаемое за действительное. Хотя… Умная женщина — одни проблемы. Глупая — другие. А посредине… Середины нет. (Обращается к Джоконде.) Вот ты, однозначно — лучшая. Всегда молчишь и улыбаешься. А умная или не умная… Кстати, один ученый выдвинул версию, что ты была… ну, как бы, не совсем нормальная. Он тебя измерил. Одна рука больше другой, лицо не симметричное… Вроде как диагноз. Хотя, я думаю, это от зависти. У большинства людей что-то с чем-то не совпадает. И вообще — здоровых нет. Есть не до конца обследованные. (Пауза.) Кажется, все. Буряк на треть уменьшился — значит, готов. Можно отправлять в компанию. (Кладет содержимое сковороды в кастрюлю. Достает из холодильника кочан капусты.) «Один буряк сказал капусте: А мы тебя в наш борщ не пустим!». А кто его, буряка, спрашивать будет?
Раздается звонок мобильного.
МУЖЧИНА: Игорь кому-то очень нужен. А может, и мне сейчас кто-то звонит? Лекарша, например. Или экономка… Я тут страдаю в сомнениях, правильно ли живу, а все решается без меня.
Гаснет свет.
Женщина входит в кухню. В руках — топорик для разделки мяса.
ЖЕНЩИНА: Броня крепка…
Достает из кармана передника мобильный, набирает номер. Слушает. Убирает телефон в карман.
ЖЕНЩИНА: Наш абонент джакузи купил, что ли? Под душем так долго не стоят. А может все-таки трубку брать не хочет? Через полчаса контрольный звонок — и буду искать другой выход. Или вход.
Помешав ложкой борщ, накрывает кастрюлю крышкой.
ЖЕНЩИНА: Борщ — как коньяк, должен настояться. Любите вчерашний? Приходите завтра.
Открывает холодильник, достает яйца. Кладет их в маленькую кастрюльку.
ЖЕНЩИНА: Специально купила перепелиные. (Наливает в кастрюльку воду.) В четыре раза меньше, в два — дороже. Наверно, полезные. (Смеется.) Однажды мы с Машкой чуть пожар не устроили, в школе еще. Поставили яйца варить, а по телеку — кино. С Ален Делоном. Название не помню. В результате яйца спеклись. Я кастрюлю драила, а Машка полотенцем, как пропеллером, дым из кухни выгоняла.
Ставит кастрюльку на плиту, включает конфорку.
ЖЕНЩИНА: Ален Делон! Первая любовь. (Пауза.) Нет… Первая — в детском садике. Тоже, брюнет. Интересно… А почему, когда выросла, одни шатены были? (Пауза.) А теперь кто? Может, пора переходить на седых и лысых? Кстати, бритые в моде. Говорят — эротично. На уровне подсознания, наверное… (Пауза.) Чтобы раньше девочка влюбилась в лысого?.. (Пауза.) Как говорила моя бабушка, «ученые доказали», почему мы влюбляемся. Все дело в запахе. У каждого свой, как отпечаток пальца. Ты даже не осознала ничего, а мозги уже влюбились. В запах. Внешность — без разницы. (Пауза.) Придет Геракл засушенный — и я в него влюблюсь, потому что он с одеколоном угадал. Хотя, здесь так борщом пахнет…
Достает из шкафа стопку тарелок. Вытирает их полотенцем. Чистые складывает в другую стопку.
ЖЕНЩИНА: Много способов стать счастливым… Чем-то подушиться. Что-то выпить. Или понюхать. Или покурить. Таблетку принять. Укол сделать… Один недостаток: счастье проходит быстро, вместе со здоровьем.
Женщина вытерла все тарелки, но продолжает говорить и не замечает, как берет тарелки из стопки чистых, протирая их по второму кругу.
ЖЕНЩИНА: А может, мне согласиться — в Германию?.. Кухаркой. Пора их, наконец, научить. Они что делают: когда борщ готов, вынимают капусту, буряк, картошку — и в миксере растирают, в кашу. А потом обратно выливают. И эта бурда у них — борщ?! Или вместо сметаны сладкие сливки добавляют. Кошмар!
Все тарелки снова в одной стопке — дважды вытертые. Женщина снова берет верхнюю. Смотрит на тарелку.
ЖЕНЩИНА: Все вытерла? Или нет?.. (Рассматривает одну тарелку, другую.) А говорил — неаккуратная! Ну, думал… Некоторые умеют так громко думать! Не захочешь — а услышишь.
Вдруг принюхивается. Снимает крышку с кастрюльки, в которой варятся яйца, хватает тряпку и снимает кастрюльку с плиты. Ставит в раковину и включает воду. Берет полотенце и крутит над головой, как пропеллер.
ЖЕНЩИНА: Мне только пожара не хватает… В запертой квартире.
Гаснет свет.
Мужчина стоит у плиты, помешивает содержимое кастрюли.
МУЖЧИНА: Борщ — это хорошо. А второе? (Заглядывает в холодильник.) Грустно. (Достает коробку молока. Наливает в чашку, пробует.) Не скисло. Значит, будет манка.
Наливает молоко в кастрюльку, ставит на плиту. Находит в шкафчике пакет с манкой, отсыпает крупу в чашку.
МУЖЧИНА: Когда я в последний раз манку ел? По — моему, когда ребенку было пять лет. Тогда все недоеденное было мое. Как-то сказал жене, что после такого завтрака хочу не на работу идти, а с совочком в песочницу… А она разозлилась: мне что — десять блюд готовить? Тебе тяжело есть то же самое? «Чем мужа кормите? Что сами едим, то и ему даем». Однажды промерз, рюмку выпил, закусил кашей… А она, зараза, сладкая!..
Наливает рюмку водки. Заглядывает в холодильник, достает банку с огурцами. Поднимает приветственным жестом рюмку, смотрит на Джоконду.
МУЖЧИНА: Ну… Ты не против?
Выпивает. Закусывает огурчиком. Возвращается к плите. Высыпает манную крупу в молоко и варит, помешивая.
МУЖЧИНА: Вообще-то мы ссорились редко. Обиделся — замолчал. День проходит, другой… Будто в молчанку играем. Но кто-то первым обязательно заговорит. (Пауза.) Жили мы неплохо. Среднеустроенная семья. Лев Николаевич писал: «Все счастливые семьи похожи друг на друга»… Как дауны. (Пауза.) Может, и мы были похожи на других? Но ей проблем недоставало. Стала заниматься чужими, подругиными. Весь вечер на телефоне, исповеди выслушивает, утешает. Бывает, у нас разговор на повышенных тонах, а подруга позвонит — и у жены голос такой ласковый. Может раздражать отзывчивая жена? Может, потому что все на них уходило, а дома — по остаточному принципу. Я ей как-то сказал: «Знаешь, где заканчивается путь заботы о ближнем?.. На кресте».
Снимает с плиты кастрюльку с кашей.
МУЖЧИНА: Интересно, зачем я ее сейчас сварил? Ее сразу есть нужно, а у меня борщ не готов. А потом — как манку греть?
Трет грудь слева. Снова садится за стол, меряет давление.
МУЖЧИНА: Сто сорок пять на девяносто. И пульс восемьдесят. Нет, дистанцию надо сокращать. Тоже мне, амфибия…
Достает с полки поваренную книгу, листает.
МУЖЧИНА: Гурьевская каша. (Читает.) Сливок нет. Изюм где-то был… Орехов и сахара побольше, и все запечь. (Ставит книгу на место.) Значит, будет не первое и второе, а первое и третье. Борщ и десерт. И здесь середины нет.
Чистит картошку.
МУЖЧИНА: Сначала все разговоры дома — только о подружках, потом с ними стала все свободное время проводить. Как-то поругались из-за них. Она мне бросила: «А у тебя, кроме денег, друзья есть?». — «А ты разве не друг?». — «Я? Жена. Это другое». Вот так… А потом: «Можно Лида у нас поживет?». У этой Лиды, кстати, история… экзотическая. Жили они скромно, она мужа подпиливала — смотри, как люди крутятся… Потом и у него бизнес появился. Редкий. Змей разводит. Кобры, гадюки… Шипят и несутся, как куры. Яйца откладывают, из них змееныши вылупливаются. Не знаю, что совсем маленькие едят, а большие — мышей. Живых. Или замороженных, причем — живьем. В комнатах змеи плодятся, в морозилке мыши хранятся… Подросших змеек хозяин продает. Таким же ненормальным. Деньги большие. А жена ушла. Что самое интересное — она змей не боится. Она к ним приревновала. Говорит: он в своих гадин влюбился. Лучше бы пил или даже гулял. Это нормальнее, чем переживать, что любимая кобра захандрила. Вот спрашивается — где логика? Другую женщину она простит, а змею — нет.