Или сканировать дно этого плата подводным аппаратом. И потом, только на следующее утро, делать уже погружение на обследуемое место. Но, подавленный здешней обстановкой Дэниел в убитом настроении долго играл в молчанку, сидя закрывшись у себя в каюте. И, потом сказал, что будем нырять.
И его решение я принял как есть, глядя на него, теперь мало узнаваемого.
— Нырять, так нырять — сказал, помню, тогда я ему — Решено.
Прошло больше, двадцати минут, с момента ее ухода в синюю морскую глубину глубокого кораллового провала. У Джейн были баллоны на 18 литров смеси. Время уже практически все вышло. И я стал волноваться.
Но вскоре она показалась. Она уверено и быстро шла из синей глубины, светя фонариком мне практически в лицо, и распугивая светом кишащих вокруг нее рыб. Ее черно-синий акваланг, пуская большие пузыри отработанной кислородно-гелиевой смеси вырвался из глубины и летел прямо на меня. Я начал махать руками, чтобы она меня увидела. И знала, куда плыть. Разогнав большую стаю над верхним краем обрыва молодой макрели, Джейн приближалась ко мне. И видно, по всему очень спешила. Это было, видно по тому, как она работала своими прелестными в гидрокостюме девичьими ногами и ластами. Оставляя много пузырей отработанного воздуха за собой. Что-то ее либо, встревожило, либо напугало, но, она буквально летела как торпеда в мутноватой океанской воде.
А может…
Некогда было уже думать. И я подхватил, буквально свою любимую на руки.
Я смотрел в ее маску и видел ее в слезах черные девичьи обворожительные как бездна океана глаза.
Джейн показывала, что нашла то, что они все искали. Она жестами показывала туда в глубину мутного провала на всю ширь подводной территории, что там были обломки самолета. И она не могла от волнения успокоиться.
Я ее, взяв за плечи, прижал к себе и старался под водой успокоить, как мог. Я показывал, что надо подыматься. Что, пора и время на исходе. И воздуха хватит, только на подъем. Джейн была на срыве. Хотя, до этого была совершенно спокойна и решительна. Она нервно глубоко и очень тяжело дышала. И ей не хватало в акваланге уже гелиевой смеси. Такое ее состояние было крайне опасно. И надо было срочно всплывать на поверхность с семидесяти метровой глубины. Останавливаясь на некоторое время, выравнивая давление в своем и ее организме, чтобы перенести декомпрессию. Гелиевая смесь позволяла легче перенести это и, почти не останавливаясь, позволяла всплыть к поверхности океана. Она покачала головой в знак согласия. И первой ринулась наверх, а я за ней.
Ей от волнения уже не хватало воздуха. И Джейн устремилась прямо к поверхности воды, задержав дыхание и на выдохе, чтобы избежать возможных последствий перепада давления у поверхности воды. Вынырнув далеко от нашей лодки. Я вынырнул рядом с ней тут же следом. И Дэниел увидев нас, завел мотор лодки, подлетел к нам на скутере буквально в два счета, плавно повернув его к нам боком. И мы одновременно, вцепились руками в резиновую с мотором лодку. Сняв свои маски, и выплюнув мундштуки шлангов. Мы бросили маски через борт внутрь лодки. И по очереди полезли в скутер, сняв в воде баллоны.
Дэниел, заглушив движок, их по очереди подхватил и закинул внутрь скутера, а я помог Джейн. Подталкивая ее за широкую и прелестную, мною всячески уже перетроганную в любовных утехах девичью попку забраться в нашу надувную резиновую лодку с мотором. И сам, потом, подтянувшись на своих руках, оказался, вскоре внутри ее рядом с Дэниелом и Джейн.
— Там все дно в обломках! — пролепетала в слезах Джейн — Там обломки самолета по всему обрыву. Кресла и вещи мертвецов.
Джейн схватила меня за руку.
— Я не видела сам самолет, но это точно от самолета! — она взмолилась — Давайте отложим на сегодня, Володя! Мне не хорошо, после того, что я там увидела! Мне нехорошо!
Она с трудом дышала. И эта была опасная одышка.
Джейн в испуге от того, что там, видимо, увидела перенакачалась гелиевой смесью. И ее грудное дыхание было крайне неровным от переизбытка. И видно, как она, задыхалась, сняв судорожно дрожащими пальчиками своих рук маску акваланга. Там под водой ей пришел бы конец, задержись она еще на какое-то мгновение.
Джейн еле пришла в себя. Она тряслась в испуге и смотрела на Дэниела и меня. Мы с разных концов лодки смотрели на нее. Сидели, молча, и смотрели на нашу заплаканную Джейн.
— Мне не хватило нервов и смеси — она дрожащим голосом выдавила из себя.
Тут Дэниел как ужаленный сорвался с места.
— Я плыву! — Дэниел, выкрикнул, и лихорадочно начал надевать свой акваланг.
— Я должен быть там! Там мой отец! И я должен быть там! Я нашел его! Я должен быть там! — он затвердил как помешанный.
— Не пускай его, Володя! — Джейн напугано закричала, прейдя в себя. Она схватила Дэниела, тоже за руку, но тот вырвался из ее руки. Она подскочила к нему — Не пущу! Я же сказала тебе, что если что, то не пущу в воду!
— Очень я тебя послушал! — возмутился Дэниел продолжая снаряжаться — Вечно ты командуешь мною! Вон им командуй! Он, тебе дороже, теперь меня!
Дэни указал на меня. И я, тоже, не выдержал.
— А, ну, уймись мальчишка! — крикнул я ему. и он вытаращил на меня свои черные от неожиданности такого моего поведения глаза. Он не знал, что я могу быть еще и таким, как не знала и моя любимая Джейн. Не знали до этого момента. Она, тоже вытаращила на меня свои черные в испуге девичьи безумной красоты залитые слезами глазаю.
— Слушай, болван молодой, что сестра говорит! — я выругался, громко взбесившись — Ты, придурок там погибнешь! Ты это и сам должен знать, раз плаваешь с аквалангом! — кричал я на него уже сам, сорвавшись — И не смей на сестру свою кричать! Она зла тебе не пожелает!
Они оба замерли, перепугано глядя на взрослого русского дядю в состоянии гнева. Но, Дэниела это не напугало. И он с новой яростной силой стал назло еще и мне, глядя на меня с остервенением и злобой вырываться из рук своей сестренки Джейн. Мне, уже, видимо делая назло. Накипевшее веутри, видимо, вырвалось из него наружу.
Его глаза стали безумными, и он вырывался из рук сестренки Джейн.
— Дэни, милый братишка, не ходи! Прошу тебя! — Джейн прокричала и вцепилась с новой силой в руку Дэниела. Она закричала как ненормальная, держа его сжатыми своими пальчиками правой девичьей руки за руку, не пуская его в воду.
— Остановись Дэниел! — она кричала как полоумная — Слышишь, я тебе молю, братишка!
Я понял, что одной Джейн его уже не остановить. Он, словно, сошел с ума, и его понесло от горя и переживаний.
Он, никого не слышал, и я, пулей метнулся с кормы лодки к носу и навалился на него, повалив вместе со стоящими в лодке рядом кислородными баллонами на дно резиновой лодки. Они, буквально упали сверху на нас и обоих придавили ко дну скутера. Джейн отпрыгнула назад, отползая на широкой своей женской заднице, к хвосту скутера к его мотору. Я схватил Дэниела своими пальцами обеих рук за его руки и начал их придавливать под себя. Я был все же сильнее его.
— Ты сдурел! — заорал Дэниел на меня — Ты, что совсем охренел! Отпусти меня! Убирайся!
Он вцепился сам в мой гидрокостюм, но вылезти из-под меня было ему делом сложным. Я весил килограммов восемьдесят. Да, плюс баллоны акваланга, упавшие на нас сверху. И лежащие у меня на спине. Я скрутил руки Дэниелу под себя. И смотрел ему в его юношеское молодое озлобленное и перекошенное в гневе лицо с вытаращенными на меня черными глазами.
Джейн отползла совсем к корме лодки и прижалась к заглушенному мотору. Она перепуганная взвизгнула.
— Не делай ему больно! — закричала она, вдруг с хвоста скутера — Отпусти его! Слышишь, немедленно отпусти! Ему больно!
— Заткнись, дура! — вдруг вырвалось в гневе у меня — Заводи мотор! — крикнул я ей — Быстро, заводи! Что ты ждешь!
Дэниел вырывался с яростью и ругательствами из моих мужских сильных русского моряка рук.
— Дэни! — кричала в испуге в слезах напуганная сестренка Джейн — Дэни, миленький успокойся. Не надо делать то, что будет опасно! Давай до завтра подождем!
Она дергала рукоятку пускача мотора, но не могла завести.
— Ну, заводи же! — кричал, помню я на нее — Заводи!
— Не кричи на меня! Не смей кричать на меня! — кричала в ответ Джейн — Сам дурак! Не делай Дэни больно!
Дэниел парень был под стать мне крепким и тренированным. И его удержать было делом сложным. Я скрутил под собой ему руки, держал, как мог. И я орал на свою Джейн, как, тоже полоумный, пытаясь уплыть быстрее отсюда, пока Дэниел, вообще не выпрыгнул за борт, в чем есть.
— Ну, давай же! Заводи, ты этот чертов мотор! — кричал я на Джейн.
Та, тоже как сошедшая с катушек кричала на меня вся перепуганная случившимся, чтобы я не делал парню больно. И умоляла его одновременно не сопротивляться.
— Дэни, миленький! Дэни! — кричала она, крутя судорожно дрожащими от нервной тряски девичьими загорелыми ручками рукоятку пускача мотора.
— Замолчи! — крикнул я уже ей, удерживая под собой ополумевшего от страха и горя двадцатисемилетнего мальчишку — Заводи мотор и отсюда! Быстро!
— Пусти меня! — кричал подо мной придавленный и схваченный моими руками Дэниел — На кой черт, я был такой добрый к тебе и щедрый! — он неиствовал в бешенстве — Надо было тебя не подбирать, тогда в океане. Выбросить за борт, снова как паршивую собаку!
Он зарыдал от беспомощности — Почему, ты не утонул со всеми на том корабле! Черт тебя дери!
Вдруг загудел лодочный мотор. Это Джейн, все-таки его завела. И, мы с места рванули по той дороге, по которой и приплыли сюда в обход острова вдоль нависающих его внешних к океану скал, выскакивая на полном ходу из подводного островного со стороны океана кораллового плата. Скутер как дурной запрыгал на волнах, и понесся, что духу в сторону бухты. Огибая большой черный остров и врываясь в коралловую лагунную бухту между островами. Стремительно летя к нашей стоящей там, на якоре яхте Арабелле.
Дэниел, вдруг замер подо мной. Видимо, поняв свою беспомощность под моим весом и силой взрослого мужчины. Он замер, подо мной глядя в заплаканные глаза своей сестренке Джейн. Замер и затих, понимая и осознавая свою беспомощность в моих взрослого русского моряка руках.