— Вы, вероятно, встречали на своем пути по большей части скверных людей… — Он на секунду умолк, а затем добавил: — Я сам не безгрешен и тоже прожил жизнь далеко не ангелом. Но годы… Они берут свое. У меня теперь достаточно времени, чтобы оглядываться назад и оценивать прошлое. Будь на моем месте молодой Криган, и ваши обвинения могли бы оказаться справедливыми.
— Даже так?
— Дело в том, что я вам не лгу. Страх за свою жизнь, конечно, есть, но я — глава корпорации, производящей киборгов, и потому в некоторой степени застрахован от внезапной насильственной смерти. Этажом ниже находятся несколько моих клонированных копий. Думаю, что им успеют пересадить мой мозг…
— Тогда почему вы разговариваете со мной? — оборвала его Лиза.
Эбрахам на минуту задумался.
— Сначала вы застали меня врасплох, — наконец честно признался он, — а потом… потом вы заинтересовали меня, мисс Лиза. Я не хотел бы оказаться вдруг в вашей шкуре. А учитывая, что все происходящее непосредственно затрагивает мою компанию, я предлагаю вам сделку: вы раскрываете мне координаты той фирмы, что фигурирует в договоре купли-продажи, а я, в обмен на эту любезность, не стану ни поднимать тревогу, ни сообщать кому бы то ни было о вашем визите сюда. Просто вставлю новое стекло. Более прочное, надеюсь… — помрачнев, добавил он. — К тому же я готов и дальше отвечать на любые ваши вопросы.
— Это, по-вашему, будет честно?
— Если принять на веру мою искренность, то — несомненно.
Лиза попыталась перебрать в уме различные варианты дальнейших действий, но поняла, что их нет. Ее движущей силой в происходящем была внезапная ненависть, вспыхнувшая в душе, словно пожар, в тот миг, когда она потрясенно рассматривала шевелящиеся в ране сервоприводы.
Полчаса назад предмет ее ненависти был ясен как божий день, теперь же все обернулось скверной неопределенностью, и Лиза поняла — убить Кригана она не сможет. Не было в ней той холодной, расчетливой решимости, которая, как правило, приписывалась обывательским мнением любой «свихнувшейся» машине. Да и кем она была на самом деле? Не кибернетический организм, в прямом понимании данного термина, уже не биоробот, поскольку обрела свою волю, но и не человек: нечто среднее, непонятное…
— Хорошо, я согласна.
Эбрахам не стал скрывать облегчения.
— Я рад, — признался он.
— В таком случае я хочу, чтобы вы сказали, кто я, какой тип ГМИ имплантирован в мой мозг, можно ли избавиться от него и кто, по вашему мнению, мог меня создать и продать моему мужу?
Эбрахам задумался.
— Сложные вопросы… — Он подошел к комплексному аппарату и еще раз включил голографическую проекцию. Внимательно изучив увеличенное изображение серого кристалла, он в конце концов лишь сокрушенно покачал головой: — Такой тип ГМИ мне неизвестен. Понятия не имею, что будет, если попытаться его удалить. — Он вернулся к столу, сел напротив Лизы и произнес: — Мне вообще непонятно, зачем производитель снабдил вас реальными воспоминаниями прошлого.
— Снабдил? — Лиза была неприятно поражена такой формулировкой.
— Ну а как же? Мозг клона — это чистый лист. Словно у новорожденного ребенка. Для того и нужен ГМИ, чтобы взрослое по своим физическим данным тело могло жить. Иначе произведенный таким образом биологический робот будет сидеть, пускать слюни и писаться в штаны, как младенец. Программы, которые содержит ГМИ, перехватывают управление, заполняют естественный вакуум осознанных реакций и одновременно подавляют развитие самосознания.
— То есть клон не осознает собственного бытия?
— Абсолютно. Он биологический робот, машина.
— Я тоже была такой? — Лиза не заметила, как при этих словах в ужасе закрыла ладонями лицо.
— Не думаю… Не думаю… — Эбрахам покачал головой. — Какой-то странный нонсенс вырисовывается, — произнес он. — Если следовать моему опыту, то остается предположить, что вы появились на свет при непонятном смешении двух технологий… — Он встал, нервно прошелся вдоль длинного стола. — Любопытно… Технология клонирования — явно от «Галактических киберсистем», идея имплантирования ГМИ — тоже, но вот сам генератор… Мне пришло в голову только одно разумное объяснение происходящего: тот, кто создавал вас, действительно воспользовался технологией полного копирования личности и переноса ее на искусственный носитель. Но этот «кто-то», по моему мнению, не больно-то разбирается в структуре копированной памяти и программирования ГМИ.
— Не понимаю, к чему вы клоните, Криган…
— Я хочу сказать, что сознание взрослого человека обладает всеми поведенческими рефлексами и мотивациями. — Эбрахам остановился, будто пораженный внезапной догадкой. — Да, черт возьми, будь я молодым дилетантом, то поступил бы, наверное, так: не зная, как правильно запрограммировать ГМИ, но по какой-то причине остро нуждаясь в зависимом от моей воли биороботе, я бы скопировал на носитель всю личность, а затем, вероятно, путем проб и ошибок, постарался бы заблокировать массивы данных, относящиеся к долговременной памяти.
— Мне не совсем ясно…
— Да это же проще простого! Взрослый человек умеет есть, пить, в большинстве случаев он машинально делает все, что у клона нужно программировать. Единственное, что мешает использованию такого клона, — это самосознание, которое, как уже доказано, зиждется именно на долгосрочной памяти!.. Уберите прошлое, добавьте вместо него несколько бесхитростных установок: подчиняться тому-то, делать то-то… и вы получите биоробота, ненадежного, конечно, но все же…
— А почему мою память не стерли напрочь? Зачем кому-то было рисковать? Ведь теперь я начинаю понимать, что голос моей матери, записанный в компьютер, отвечавший на телефонные звонки — это явная подстраховка на тот случай, если я стану медленно вспоминать прошлое.
— Абсолютно верно. — Эбрахам выглядел сейчас не менее возбужденным и взвинченным, чем в тот момент, когда ему грозила смертельная опасность. Судя по всему, несмотря на старческие морщины, он был человеком увлекающимся, одержимым внезапно осенявшими его идеями. — Лиза, вас разрабатывал дилетант в смысле психосоматического программирования. Он боялся, что, уничтожая память, сотрет информацию, жизненно важную для функционирования рассудка. Вероятно, этот страх строился на имевших место неудачных опытах. Из этого вывод: вас создавали для какой-то краткосрочной акции. Не знаю, что являлось конечной целью — устранение ли вашего мужа, который сунул нос куда не следует, или же захват его личности для дальнейшего использования в клонированном теле, — но факт, как говорится, налицо: вы могли исполнять свои функции в таком состоянии от силы месяца два, не более. Человеческий мозг — это уникальная самоорганизованная структура, и он не терпит вакуума. Очевидно, вас должны были либо уничтожить, либо «вернуть на базу» для профилактики, но…
Лиза понимающе кивнула.
Она действительно успела выполнить «задание», загнав личность Сергея в серый кристалл, и ее тут же попытались убрать руками лейтенанта Моргана.
— Поразительный случай… — продолжал тем временем Эбрахам, все более и более возбуждаясь. — Вы, вместо того чтобы пристрелить, прямо-таки омолодили меня… — Он говорил это, не замечая, что его слова воспринимаются Лизой, словно пощечины. — Вы позволите, я воспользуюсь терминалом, чтобы сравнить вид вашего ГМИ с известными аналогами?
Она кивнула.
Ей вдруг стало все равно. Окончательная правда о себе оказалась не такой страшной, как Лиза опасалась, но все же… эта правда раздавила, уничтожила часть ее сознания. Она вдруг поняла, что настоящей Лизы Стриммер уже нет. И дело, конечно, заключалось вовсе не в сервоприводном скелете, на основе которого было построено ее новое тело, нет, червоточина крылась в ее ущербной памяти, в новом осознании самой себя. Не было гарантии, что этот чертов ГМИ умолк навсегда, что ее самостоятельность не является лишь временным сбоем, а управление ее разумом не будет внезапно кем-то перехвачено.
Нужно что-то делать…
Мысль получилась какой-то вымученной, бессильной…
В следующую секунду ее отвлек сдавленный возглас, который, помимо воли, вырвался из горла Кригана.
Лиза обернулась.
Эбрахам, сгорбившись, стоял подле терминала, опираясь руками о стол. Его взгляд буквально примерз к экрану.
— Что там? — встревожилась Лиза, вставая. Она зашла ему за спину и взглянула на экран.
Там медленно вращалось увеличенное изображение точно такого же кристалла, какой присутствовал и в ее голове, и на той схеме, которая «высосала» сознание Сергея.
— Что это? — спросила Лиза у оцепеневшего Кригана. — Вы искали ГМИ и нашли его? Где это? Кто производитель этих кристаллов?
Эбрахам наконец оторвал взгляд от экрана и медленно перевел его на Лизу.
— Это не ГМИ… — наконец сумел выдавить он. Потрясение Эбрахама было настолько сильным, что он едва выговаривал слова. — Поисковая система нашла это изображение в сети Интерстар, следуя визуальному совпадению…
— Криган, придите в себя! — Лизе было не до шуток, и она чувствительно встряхнула Эбрахама за плечи. — Ну? Отвечайте, что это такое?
— Это артефакт… Один из непонятных артефактов давно исчезнувшей расы, которую называют логрианами… — Слова с трудом выходили из пересохшего горла Кригана. — Изображение получено с информационного сайта монастыря святого Патрика, расположенного на планете Эридан. Здесь отчет об обнаружении разрушенного космического поселения логриан неким космическим рудодобывающим комплексом «Спейсстоун».
Лизе потребовалось некоторое время, чтобы смысл сказанных Эбрахамом слов улегся в ее голове.
«Инопланетный артефакт?» — с ужасом подумала она, начиная наконец осознавать, какую смысловую нагрузку несет в себе данное словосочетание.
От мысли, что за дрянь прижилась у нее в мозгу, Лизе стало холодно и страшно.
Она повернулась к Кригану и поняла, что тот смотрит на нее уже не с сочувствием, как минуту назад, а…
Его кулак нервно сжимался и разжимался. Он явно готовился к чему-то.