— Ясик… — только и смог сказать я.
В это время в комнату вошла мама, Ясик ойкнул и нырнул под одеяло с головой.
— Уговорил меня поехать забрать твои книги, — покачала головой она. — Еле выбрали время…
— Но ведь выбрали же, — прогудел из-под одеяла Ясик.
— А где они были? — спросил я.
— Их забрала ваша соседка. Она хотела написать вам об этом, но вы не оставили адреса… — сказала мама Ясика.
— И она отдала книги вам? — удивился я.
Ясик на секунду высунулся из-под одеяла:
— Обычно я очень убедителен.
— А почему ты заболел?
— Этот путешественник попросту объелся мороженого, — ответила за него мама. — Погода была промозглая, и вот результат, прямо под одеялом. Ангина. Причём двухсторонняя!
Меня осенило догадкой.
— Яська! А ты разве не мог знать, что, если съешь это мороженое, то… того… заболеешь?
— Как я мог знать! — немного сердито сказал Ясик. — Это мороженое было не из нашего города!
Мама Ясика безнадёжно махнула рукой и вышла из комнаты. Ясик выбрался из укрытия и шепнул:
— Пойдём завтра… дальше? Я думаю, уже пора.
— Кто там говорит о походах? — крикнула из соседней комнаты мама. — Между прочим, я всё слышу! Как минимум неделю ещё из дома не выходить!
— Я умру от скуки за это время! — крикнул Ясик.
— Ты вылечишься! — парировала мама.
Ясик нахмурился и виновато посмотрел на меня — мол, что тут поделаешь, если не разрешают…
— Ничего, — сказал я ему. — Бескорыстное хорошее будет нас ждать. А пока… пока я буду читать тебе книги. Хочешь?»
Борька шёл домой один, шурша сухими листьями, рассматривая людей у подъездов. Какие-то люди улыбались, и он улыбался в ответ. Борька думал о Тетради. Он был рад, что там всё закончилось хорошо. И ещё он был рад тому, что где-то именно сейчас бродят два мальчишки. Веселятся, как Борька с Петькой, например. И звать этих мальчишек — Ясик и Артём. И было от этого понимания весело, и хотелось, чтобы радовались все.
Ещё Борька придумал, что такое — Тетрадь. Он решил, что это не повесть и не рассказ, не художественный вымысел. Тетрадь — это желание. Самое большое, самое хорошее. Самое заветное и невероятное… И, если очень хочешь, чтобы оно сбылось, нужно о нём написать. Так, как это сделал Ясик… И не обязательно в точности описывать, как всё должно происходить, подумал Борька. Ведь в Тетради было про детство, а всё произошло, когда Ясик был далеко не молод. Главное, когда пишешь — верить, что это не выдумка, это по-настоящему…
Борька чувствовал, что думает правильно. Более того, ему казалось, что он сделал настоящее открытие. Открытия делают для того, чтобы людям было легче жить, подумал Борька. А с этим — действительно жить легче. Главное — не забыть. Когда взрослеют, там часто другие открытия важными становятся…
Интересно, подумал внезапно Борька, а у Эльки была Тетрадь? Ведь она же и правда — поэт! Может, ей самой хотелось, чтобы было это превращение, чтобы появились друзья… Борька вспомнил сочинение про море и вздохнул.
Вдруг к Борьке подбежала незнакомая девочка — чуть старше Вадика, и протянула листочек и ручку.
— Борь, дай автограф, пожалуйста, — попросила она.
— Откуда ты меня знаешь? — удивился Борька.
— Какая разница! — обижено заявила незнакомая девочка. — Ну не жадничай, дай автограф.
— Я вроде не знаменитость…
— Будешь! — уверенно сказала девочка.
Борька пожал плечами и расписался. Девочка довольно посмотрела на лист бумаги и серьёзно поинтересовалась:
— А тебе автограф дать?
Борька уже ничего не понимал.
— Ну, давай… — недоумённо сказал он.
Девочка кивнула, оторвала от листа неровный клочок и расписалась. Подумала, поджав губы, и на обратной стороне нарисовала человечка. Смешной он получился, забавный. На каждой руке всего по три пальца, на голове странная шапка, и язык показывает.
— Корявый немного, но сойдёт, — сказала девочка и объяснила. — Обычно тут самостоятельно дорисовывают ещё одного человечка и всегда носят с собой.
— Зачем?
— Ну… для удачи, — сказала девочка. — И чтобы дружба была. И вообще… Да! Теперь ты мне нарисуй человечка!
Борька вздохнул и, как умел, изобразил некое подобие человека. Девочка расцвела.
— Спасибо! Ой, мне пора. Очень пора! Меня на секундочку отпустили, а я уже час гуляю. Если я задерживаюсь, брат очень сердится. Пока!
— Пока… — пробурчал Борька.
Она побежала, Борька посмотрел ей вслед. Вдруг она остановилась и крикнула:
— Я забыла! Тебе брат и Яська привет передавали!
— А кто твой брат? — крикнул Борька.
Девочка улыбнулась:
— Тёма!
«…В тот день мы вернулись очень поздно. В нашей квартире горел свет, а у окна стояли родители. Я помахал им рукой…»
7. Экспериментаторы
Петька долго готовился к важному разговору с папой. Сначала он ждал, пока папа придёт с работы — это была самая длительная часть подготовки. За это время Петька достал листочек и ручку, чтобы отметить пункты предстоящего разговора. Под листочек он подложил первую попавшуюся книжку, которую на всякий случай внимательно изучил. Папа пришёл, когда процесс изучения книги достиг пятидесятой страницы, а лист для записей был по-прежнему чист. На подготовку оставалось совсем немного времени. Впереди был ужин, и Петька, как бесстрашный воин, решил его пропустить — для пользы дела. Этот план нарушили коварные запахи, доносившиеся со стороны кухни и мама, которая позвала Петьку кушать. Всё было против него в этот день! Именно поэтому в бой, вернее, в разговор, Петька пошёл безоружным. Будь что будет!
Папа читал книгу, когда Петька решительно вошёл в комнату. Чтобы привлечь внимание, Петька торжественно протрубил что-то вроде: «Тарарарам-там-там!» И участливо спросил:
— Ты не занят?
Папа демонстративно положил книгу на диван.
— Пап, а пап! — заискивающе сказал Петька. — Мне очень нужна твоя профессиональная помощь!
— Задачку решить? — попытался угадать папа.
Петька сморщил нос:
— Ну… в общем… да. Есть тут одна задачка.
— Задачки, — папа поднял вверх указательный палец. — Решай сам. Своими мозгами скрипеть нужно. Ты что хочешь, чтобы они у тебя атрофировались?
— Не хочу, но… Моих тут мозгов не хватает, — вздохнул Петька. — Просто задачка не из школьного курса.
— А! — заинтересованно сказал папа. — Неужели про девочек?
— Такие я и сам решу, — успокоил папу Петька. — У меня другая, научная. Я тут думал-думал…
Папа недоверчиво посмотрел на сына.
— Ну что я уж и подумать не могу! — обиделся Петька. — Что ж у меня, серого вещества нет, что ли? У меня, папа, кстати, костюм, в котором я в школу хожу, серого цвета. И носки… Смотри!
Петька продемонстрировал носки, достав их из карманов.
— Положи носки обратно, пожалуйста, — спокойно попросил папа. — И давай по существу.
— Вот скажи… — нерешительно начал Петька разговор по существу. — Если бы человек мог слышать всё… вплоть до воздуха, до кошек всяких и деревьев. Мог бы слышать достаточно далеко — сквозь стенки, например. И мог бы синтезировать любой голос — любой громкости, и говорить мог со всем подряд — с воздухом, с кошками, деревьями и тумбочками… Как бы человек мог бы такое умение применить?
— И у кого это у нас такие способности вдруг появились? — улыбнулся папа.
— Ну, допустим, у меня, — сказал Петька и подмигнул.
— Хорошо, допустим, — сказал папа и тоже подмигнул. Что же в детстве он тоже был фантазёром! Почему бы и не разнообразить фантазии собственного сына…
— Только про то, что можно быть шпионом и можно проникать в квартиры, не надо! До этого мы уже… я уже сам додумался, — уточнил Петька.
— Ну вот еще, буду я сыну всякую уголовщину предлагать! — воскликнул отец возмущенно.
— Вот и я думаю, что не совсем подходит.
— Совсем не подходит! Ладно, сейчас подумаем… — сказал папа и задумался. Затем пробурчал себе под нос:
— «Крошка-сын к отцу пришел, и сказала кроха — как мне сделать хорошо и не сделать плохо…»
— Уж будь добр — скажи, — потребовал Петька.
— Есть такая книжка — «Понедельник начинается в субботу», — сказал отец вдумчиво, — так вот, там один волшебник стал абсолютно всемогущим. Но с условием, что он ни одним своим чудом не навредит кому-нибудь. И знаешь, что из этого получилось?
— Мир рухнул? — предположил Петька.
— Да ничего не получилось. Он не смог ни одного чуда совершить, потому что невозможно сделать что-нибудь и никому не навредить.
— Уж был добр — сказал, — насупился Петька.
— Ладно, — оборвал мораль отец. — Но науке любые возможности, безусловно, полезны. Например, есть эффект двадцать пятого кадра. Это когда каждый двадцать пятый кадр в секунду, не видимый человеку, содержит информацию, которую человек бессознательно запоминает. Явление гиперзапоминания — тебе, я думаю, это будет интересно. Можно, например, синтезировать речь, в которой каждая следующая фраза повторяется другим голосом. Если в быстром темпе говорить это человеку, вполне возможно, будет легче удержать внимание эффектом новизны и добиться похожего эффекта двадцать пятого кадра…
Петька сразу же назвал для себя этот эффект «двадцать пятым звуком». Или ДПЗ — если сокращённо. А себя сразу же назвал не Петькой, а Центром Внимания. Он тут же представил себя на площади — огромной, многолюдной, и все очень внимательные взгляды устремлены на него… В то время как он рассказывает старые, с длинной бородой, анекдоты! Вот так приблизительно Петька объяснил для себя это свойство. Кроме того, он понимал, что применений ему — множество! А если бы таким свойством обладали все учителя, насколько легче было бы учиться! Хотя роль учителя можно взять и на себя… Собственно, это уже даже не мысль. Это уже идея. Петька вкратце изложил свои догадки папе, тот сказал, что «Ну приблизительно — где-то так. Не перебивай, я думаю…».