В.И. ШереметБосфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны. По материалам русской военной разведки
Моей дочери Александре
Bитальевне Шеремет посвящаю
От автора
Восемь десятилетий назад человеческая цивилизация дрогнула и раскололась. Мир XIX века, хрупкий, часто нарушавшийся амбициозными правителями, тот мир, который великие державы с огромным трудом и не всегда удачно поддерживали сто лет — после хаоса Великой Французской революции и наполеоновских войн, рухнул осенью 1914 года.
Первая мировая война 1914–1918 годов повлекла за собой изменения планетарного масштаба. Как в обустройстве общества, так и в социально-психологических, историкокультурных и массе иных характеристик “Человека разумного”.
Среди самых впечатляющих последствий войны были крушения четырех империй — Германской, Австро-Венгерской, Российской и Османской. Причем наибольшие потрясения выпали на долю Российской и Османской (Турецкой) империй. Революции, гражданские и национально-освободительные войны потрясли до основания два соседних государства. Изменились формационные характеристики, коренную ломку претерпели сознание и политическая культура народов России и Турции.
Выбор общественного устройства, происходивший в России и Турции на исходе войны 1914–1918 гг., был различным. Однако поддержка, которую эти страны оказывали друг другу после выхода из войны, носила принципиальный характер для кемалистского режима в Турции, большевистского — в России. Соседи вернулись к сотрудничеству, отогнав смертельно опасных для обоих внешних врагов.
Расположенные в контактной зоне Европа — Афро-Азия, наши страны проделали полутысячелетний путь яростных войн и выгодного сотрудничества, разительных социокультурных метаморфоз, прежде чем столкнуться в начале XX века в последней войне. Об этом говорится в другой моей книге “Бизнес и война”, которую также выпускает “Технологическая школа бизнеса”. Здесь же я поставил перед собой более скромную задачу — показать широкому читателю социально-психологические и политические аспекты катастрофы мировой войны через призму отношений двух соседних государств, оказавшихся во враждебных лагерях. Книга отнюдь не претендует на обобщение громадного комплекса проблем, связанных с первой мировой войной, но ставит вопросы, которые в силу разных причин не могли быть освещены ранее.
Мне хотелось, однако, высветить политические судьбы и отчасти характеры тех, кто принимал и осуществлял роковые решения. Подчеркнуть, что личные, с потерей жизни неудачи поразили тех лидеров, которых обуревали идеи гегемонизма и утопия глобальных революций. Наконец, мне хотелось донести до читателя дух обновления и возрождения, которым были охвачены Россия и Турция в послевоенный период.
В “Босфоре” рассказано о событиях в зоне Балканского полуострова, Причерноморья и Закавказья. Десятилетиями продолжали тлеть не погашенные тогда угли региональных конфликтов. Не раздувать их, а объяснить их происхождение и оценить перспективы выхода из них я стремился в этой книге.
И последнее. Человек — существо любопытное. Всегда интересно знать, что, где и почем купил сосед, что за шум был слышен у него за стеной. А уж если сосед новое ружье купил или, к примеру, саблю точит… Русские и турки пять веков доглядывали друг за другом — разными способами. В эпоху первой мировой войны делали это вполне цивилизованно — через военную разведку. Как легально, под разными прикрытиями, так и всеми другими общеизвестными способами. Об этом тоже идет речь в "Босфоре”.
В отечественных архивах отложились уникальные подлинники донесений российских разведчиков, а также копии (изредка — и подлинники) дипломатических и военных, разведывательно-ознакомительного характера турецких материалов. Все они относятся к эпохе кануна и периода первой мировой войны.
Такова уникальная источниковая база книги. Разумеется, привлечены десятки работ различных авторов на русском, турецком, европейских языках. Мои переводы с турецкого и европейских языков максимально приближены по лексике и стилю к эпохе и языкам оригиналов. Датировка — за исключением особо отмеченных случаев — дана по новому стилю. Сведения из разведывательных материалов цитируются по машинописным копиям, а дешифровки — по подлинникам современников.
Определенное представление о деятельности спецслужб России и Турции дают два очерка, открывающие книгу.
Первый из них — об одном из лучших знатоков Турции начала XX века, незаслуженно забытом у нас еще в 1917 г. A. Н. Щеглове. Другой — о турецких дипломатах в Вене и Петербурге, профессиональных военных, тоже позабытых в своей стране деятелях младотурецкой революции. Их имена названы в этой книге.
Разведчики — и русские, и турки — до конца выполнили свой долг. Они информировали свои “центры” на Неве и на Босфоре своевременно, полно и объективно, но услышаны фактически не были. Однако сегодня, благодаря их многочисленным, но доселе остававшимся малодоступными документам, стали возможны многие страницы этой книги, и что важнее — понимание ряда современных проблем.
При работе с архивными документами я опирался на дружескую помощь и бескорыстное внимание большого круга сотрудников Российского государственного военно-исторического архива, Архива внешней политики Российской империи. Особую сердечную благодарность приношу работникам Российского государственного архива военно-морского флота Елене М. Сагалович и посмертно — Александру Е. Иоффе, успевшему просмотреть ряд глав в рукописи.
Во главе обширного списка ученых, которым я приношу слова признательности, — начальник Института военной истории МО РФ генерал-майор, академик В. А. Золотарев. Его неизменно глубокие и точные суждения по изучаемым мною проблемам военной истории, а также дружеская поддержка в публикации отдельных фрагментов исследования, беспристрастное высокопрофессиональное их обсуждение в кругу коллег — все это помогло мне выстроить, надеюсь, достаточно логическую канву военно-политических событий.
Я благодарен хорошо известному в мире историков международных отношений профессору В.Н. Виноградову (Институт Славяноведения и Балканистики РАН) за доброжелательное внимание к моим балканистическим исследованиям.
B. Н. Виноградов неизменно поощрял мои историко-публицистические и литературные труды, написанные в манере, принципиально отдаленной от сухой “академичности”.
Огромное терпение и мужество проявила научный сотрудник Института Славяноведения и Балканистики РАН Л.В. Зеленина, сражаясь с моим текстом. На ее долю выпала редакционная и научно-организационная работа по подготовке рукописи к набору. Я бесконечно ей признателен.
Наконец, моя семья как всегда терпеливо слушала текст и деятельно его обсуждала по мере кристаллизации.
Директор Технологической школы бизнеса (TBS) И.А. Кузьмин не только оценил и поддержал мои социальнопсихологические ретроспекции в сфере экономики, войны и политики, но и рядом ценных конструктивных советов существенно приблизил книгу к широкому читателю Библиотеки TBS.
В.Л. Шеремет
С.-Петербург — Москва.
Февраль 1995 г.
Вместо введения ЛЮДИ И ДОКУМЕНТЫ
1. Забытый резидент
Знать, но не воевать
В разведку приходят, как известно, разными путями. Кто по велению души, кто по прихоти военной судьбы, кто по казенной надобности, то бишь по воле начальства…
Чтобы на должность резидента ссылали инициатора реформ разведслужбы российского императорского флота, да еще в такое “нецивилизованное местечко”, каким представлялся Европе Стамбул в начале XX века, — в этом, право же, было нечто особенное…
С эпохи Екатерининских войн и до первой мировой войны в русской военной разведке на Ближнем Востоке служили люди, получившие блестящее общее образование и военную подготовку. Некоторые из них вошли в историю как крупные исследователи Востока. Например, М.П. Вронченко, П. А. Лихачев, переводчики Шекспира и античных авторов, а на склоне лет — почтенные сановники Российской империи. О них мы расскажем в свое время. Но целый ряд имен по тем или иным причинам оказался в забвении. Особенно это относится к разведывательной службе военно-морского ведомства царской России. К последним принадлежал выходец из небогатой дворянской семьи Александр Николаевич Щеглов (1875–1953). Выпускник Кадетского корпуса и Морского корпуса в Санкт-Петербурге, он несколько лет отдал морю.
Трудно сказать, почему мальчика так потянуло к морю: семья была в основном связана с землей. Это была семья, где много и честно трудились, мечтали, вместе поднимали детей.
В церковной книге петербургского храма Рождества Христова что на Песках есть запись под номером 23510 от 26 апреля 1875 г. по старому стилю. Она гласит, что у надворного советника и делопроизводителя Главного Выкупного Учреждения Министерства финансов Николая Карповича Щеглова и законной его супруги Ольги Александровны крещен младенец мужского пола — Александр.
В свидетелях значились псаломщик церкви, тетушка — вдова коллежского секретаря Пелагея Карповна Никитина и дядя — Сергей Карпович Щеглов, в ту пору студент Петербургского Университета.
Вот оно — начало. На руках дяди Сергея младенец благополучно прибыл в дом № 25, что по 5-й улице Рождественской части Петербурга, ныне 5-й Советской (дом этот я видел в полном порядке месяц назад). Да, кажется, так и вырос на руках любимого дядюшки. Сам Николай Карпович стал отцом в 43 года и был гораздо дальше от сына, чем его младший 25-летний брат.
Николай Карпович имел дело с земельными вопросами, его брат Сергей посвятил себя почвоведению прибрежной балтийской зоны. Своего дома Сергей Карпович не имел и грел душу у очага старшего брата. Отдавал все силы души племяннику, рассказывал о славных традициях русского флота. Истории привычного и простого быта строителей верфей и портовых сооружений, для которых подбирал подходящие места Сергей Карпович, сплетались с рассказами о первых русских мореходах, обошедших вокруг земного шара, о деяниях героев Чесмы и Синопа. И эти рассказы были мальчику ближе и понятнее, чем заботы отца.