чане взломали немецкие радиокоды.
«Черчилль имел от разведки сведения, что Германия концентрирует войска против СССР. Означало ли это, что Гитлер готовит нападение на Советский Союз? Определенного ответа на этот вопрос не было. Черчилля тревожило, как бы концетрация германских войск на советских границах не оказалась лишь средством военно-политического давления на СССР и Советский Союз не капитулировал бы перед Германией без войны. А Черчиллю как воздух нужна была война между Германией и СССР. Лишь такая война дала бы Англии мощного союзника…» [73, с. 301–302].
Сообщал ли Черчилль Сталину всю известную ему информацию? Нет, он скорее ограничивался полунамеками (как, например, о прибытии немецких дивизий в Румынию).
И не стоит обвинять британского премьера. Война Германии и СССР была выгодна не только Великобритании, но и всему цивилизованному миру. Если бы Черчилль предоставил Кобе всю имеющуюся у него информацию, это могло бы (по крайней мере теоретически) привести к срыву «Барбароссы» и последующему примирению между Германией и СССР (хотя и маловероятно) и переориентации вермахта снова против англичан. Поэтому для Лондона самым правильным решением в сложившейся ситуации было выждать, когда немцы начнут свой «дрангнах остен». Парадоксально, но факт — нападение Германии на рассвете 22 июня оказалось в конечном итоге благом для многих народов мира: два бешеных пса на этот раз вцепились в глотки друг другу, вот только расхлебывать всю эту кашу пришлось народам, населяющим Европу и СССР, в очередной раз превращенным в заложников непомерных амбиций эгоистичных и маниакальных вождей.
Но знали ли британцы о наступательных планах Сталина в направлении Босфора, Персии и Индии? Знали, но не все. О предполагаемом походе на Стамбул, по всей видимости, не догадывались, что же касается Персии, Афганистана и Индии, то пристальное внимание российских монархов к этим территориям Форрин Офис ощутил еще в начале XVIII века. Затормозить российскую экспансию в Средней Азии и на Ближний Восток, не пустить русских за
Амударью, Пяндж и Гиндукуш было на протяжении 200 лет одной из приоритетных задач Уайтхолла.
«В марте в гарнизонном собрании под руководством Самсонова проводилась большая военная игра старших войсковых начальников и офицеров Генерального штаба. Участвовала «русская» и «афганская» армии. Упредив «русских» в мобилизации и стратегическом развертывании, авангарды «афганцев» крупными силами обрушились на Термез, который соединялся с Самаркандом стратегическим шоссе через перевал Тахтакара-га. «Русские» должны были удерживать Термез до подхода подкреплений, следующих по шоссе…» [78, с. 171].
Указанные события имели место еще в 1912 году.
Что же до истории с Босом, то советская агентура в Индии действовала крайне неуклюже. Они осуществляли контакты с интересующими их людьми в Индостане через фешенебельный бомбейский игорный дом «Три семерки» и его владельца Лисаневича. Тот же по совместительству являлся резидентом британских спецслужб, так что о всех подозрительных «телодвижениях» советской разведки Лондон имел самое полное представление.
ПОСЕЯВШИЕ ВЕТЕР
Анализ группировки РККА
Дислокация частей Красной Армии накануне 22 июня 1941 года — terra incognita по сей день. Попробуйте отыскать в открытых источниках подобную схему с более-менее точным указанием позиций и рубежей, занимаемых дивизиями и корпусами, в первую очередь ЗОВО и КОВО. Используешь обходной путь, пытаешься найти, к примеру, тему «Белостокская операция 1941 года» или «Ровенско-Львовская оборонительная операция 1941 года» и схемы с хотя бы приблизительным указанием рубежей, занимаемых советскими частями утром 22 июня. Ничего не выходит, потому что нет в советской истории таких операций и уж точно нет схем. Есть Белостокская наступательная операция 1944 года и ее схема, а оборонительной 1941 года нет.
Это же касается и всех начальных операций в приграничной полосе всех остальных западных округов. Для всех этих операций есть одно общее определение — «Приграничные сражения 1941 года», но и к ним не прилагается никакой схемы. Не верите? Обратитесь к Большой советской энциклопедии — убедитесь сами. Существуют карты первого периода Великой Отечественной войны в масштабе 1:12000000. На них рубеж обороны советских войск на 22 июня 1941 года указан более чем условно. Почему это так важно?
Дело в том, что все споры о том — в обороне стояла Красная Армия 22 июня или же на рубежах перехода в наступление абсолютно бесперспективны без анализа группировки советских войск (анализ немецких частей бессмыслен — и так понятно, к чему они готовились). Как говорил В.В. Лобановский: «Мне кажется, что люди, всерьез спорящие на эту тему, либо не понимают того, что происходит в футболе, либо умышленно ставят все с ног на голову». Валерий Васильевич имел в виду споры о количестве нападающих, которых тренер команды должен выставить в стартовом составе. Нечто подобное происходит и в нашем случае: начиная спорить о том, к обороне или к наступлению готовился Сталин, оппоненты швыряют друг в друга цифрами выпушенных танков или толщины их брони, хотя все эти данные второстепенны.
Дислокация частей РККА на 22.06.1941 г.
Итак, страны, занятой мирным, созидательным трудом и не ведавшей о готовящемся предательском нападении врага, не существовало в природе. Не существовало и государства, усиленно готовившегося к отражению вражеской агрессии. Вместо этого мы наблюдаем странную картину того, как в Советском Союзе, руководство которого действительно ни сном ни духом не ведает о том, что у их рубежей накапливаются части вермахта и его союзников, как грибы после дождя, практически во всех военных округах страны, появляются все новые и новые армии и направляются в сторону госграницы.
В этой главе мы постараемся осветить такую «темную» сторону Великой Отечественной войны, как дислокация советских частей 22 июня 1941 года.
Окинем взглядом все грандиозные сталинские приготовления первой половины 1941 года от Баренцева моря до Тихого океана, а заодно обрисуем основные черты операции «Гроза» для каждой армии и группировки советских войск.
Ленинграндский военный округ (ЛВО), который в секретных документах советского командования уже именовался Северным фронтом, в своем составе насчитывал три общевойсковые армии, 1 отдельный механизированный корпус, 1 бомбардировочную, 3 истребительные и 4 смешанные авиадивизии. Командующим округом с января 1941 года являлся генерал-лейтенант М.М. Попов. Маркиан Михайлович — человек на этом посту не случайный. Опытный штабист ударных механизированных частей, выпускник курсов «Выстрел» и академии им. Фрунзе. Он в период боев у озера Хасан являлся начальником штаба, а в период боев у Халхин-Гола — командующим 1-й отдельной Краснознаменной армией на Дальнем Востоке. Плюс ко всему генерал-лейтенант — участник январской стратегической игры в Москве.
Перед Северным фронтом Попова стояла простая задача — захват Финляндии. Никакого вторжения в Швецию или Норвегию не предусматривалось, так как ЛВО не обладал для этого необходимыми силами, а только одна немецкая группировка в Норвегии насчитывала от 200 до 300 тысяч человек (после налетов британских «коммандос» на Лафотенские острова и норвежское побережье). Поэтому главной задачей РККА на этом ТВД являлась окончательная оккупация Финляндии (вместе с Аландскими островами и Пет-само) и удержание завоеванных территорий. Планы вторжения в Суоми были разработаны прежним командующим ЛВО К.А. Мерецковым еще в 1940 году. Это сейчас не новость, документы опубликованы, только ворошить эту тему Москва очень не любит.
Главный удар в направлении Хельсинки — Лахти предстояло нанести только что сформированной (в мае 1941 года) 23-й армии генерал-лейтенанта П.С. Пшеничникова. Основные силы округа — 9 дивизий (в том числе 2 танковые и одна механизированная в составе 10 мехкорпуса) были сконцентрированы в составе 23-й армии. Развивать успех Пшеничникова на хельсинкском направлении предстояло отдельному 1-му механизированному корпусу (количество танков в нем, так же как и в 10-м МК 23-й армии, до сих пор неизвестно).
23-я армия располагалась широким фронтом от Выборга до Сортавала, имея главную ударную группировку в районе Выборга.
Далее, к северу от Сортавала, располагалась некогда грозная, а ныне вновь сформированная (всего 4 стрелковые дивизии) 7-я армия. Перед ее новым командующим — генерал-лейтенантом Ф.Д. Гореленко поставлена задача, поддерживая фронт между правофланговыми частями 23-й армии и левофланговыми подразделениями 14-й армии, наступать в направлении Оулу, дабы прервать сообщение между южными и северными районами Финляндии.
Перед 14-й армией известного нам, теперь уже генерал-лейтенанта В.А. Фролова, так же как и перед Северным флотом Арсения Головко, стояли те же самые задачи, что и два года назад — захват комбинированным ударом с моря и суши района Петсамо, выход к норвежской границе и закрепление на оборонительных рубежах.
14-я армия, кстати, в отличие от 7-й, с 1940 года так и не была расформирована и даже сохранила в своем составе те же дивизии (14-я, 52-я и 104-я сд) плюс к ним еще 122-я и 191-я сд.
Несмотря на то что в тылу у всех трех армий расположены сильные укрепленные районы (в тылу 23-й армии Карельский УР, в тылу 7-й армии 26-й УР, в тылу 14-й армии 23-й УР) ни одна из них не занимает оборонительных рубежей — к середине июня все дивизии ЛВО выдвинуты к государственной границе Финляндии.
Перед округом (уже именующемся в плане «Гроза» как Северо-Западный фронт) стоит сложная и почетная задача — вторжение в Восточную Пруссию, в которой предстоит столкнуться со сложными оборонительными рубежами немцев. В дальнейшем предполагается наступление вдоль балтийского побережья к устью Вислы. В общем, те же самые задачи, которые решали 1-я и 14-я армии «восточных» в январской стратегической игре. С моря действия сухопутных частей поддерживает огнем и высадкой тактических десантов Краснознаменный Балтийский флот адмирала Трибуца.