(?! — С.З.). В отдельности любое из этих государств, пожалуй, кроме Польши, не представляло серьезной угрозы. А вместе, даже с учетом того, что после реформы 1924–1925 гг. общая численность их вооруженных сил стала примерно равной численности кадровой армии СССР, опасность их соседства оценивалась исходя из их союзнических отношений с Англией и Францией. Тогда многие полагали, что первая способна сколотить и возглавить широкую антисоветскую коалицию, используя «лимитрофы» в качестве плацдарма для агрессии против Страны Советов» [43, с. 21].
Хочу обратить внимание на появление в 1924 году такого советского «ноу-хау» как стратегическая конница. Этот отдельный род войск просуществовал в РККА вплоть до начала Великой Отечественной. Для чего он был создан — понятно даже дилетанту. Никаких серьезных оборонительных действий конница вести не могла, это было средство развития прорыва. Стратегическая конница, таким образом, предназначалась для развития стратегического прорыва. Следовательно, первые практические шаги по реализации идеи стратегического наступления в глубину обороны противника были предприняты еще за 10 лет до того, как была сформулирована теория «глубокой операции» и за 9 лет до того, как канцлером Германии стал Адольф Гитлер.
Вернемся в 1925 год. Осенью на Балтике и Черном море, а также во многих военных округах, впервые после Гражданской войны, были проведены крупные учения. Эти маневры являлись очень важной вехой в развитии советских вооруженных сил, они явились масштабной проверкой всей структуры РККА и РККФ, заложенной в 1924–1925 годах, и определили программу дальнейшего военного строительства. По политической значимости они не уступают знаменитым маневрам Киевского Особого военного округа в 1935 году.
Но почему же о них постарались «забыть» историки? Ну, во-первых, потому, что эти маневры выявили практически полную небоеспособность и слабость, в частности, Рабоче-Крестьянского Красного флота. А поскольку, как уже отмечалось выше, маневры явились завершающим этапом проверки всей РККА в целом, попутно выявилась ее техническая отсталость, слабость экономической базы и, как следствие, несоответствие предполагаемым задачам. А во-вторых, маневры 1925 года не были обычной запланированной отработкой гипотетических задач, как это преподносилось до сих пор (историки толи сознательно демонстрируют удивительную слепоту, то ли действительно слепы). В ту осень на Балтике и Черном море происходило нечто: репетировалась война и война наступательная. Причем отрабатывалось самое что ни на есть бандитское нападение на прибалтийские государства, другие страны — лимитрофы, а также Румынию и Турцию.
«Комэску припомнился недавний случай, когда бесстрашный и искусный пилот выручил всю его Краснознаменную эскадрилью во время маневров Балтийского флота (1925 года. — С.З.)… Была осенняя пора. Дрянная, дождливая погода. 1-я Краснознаменная эскадрилья работала на стороне «красных».
На третий день условной войны разведка обнаружила «противника»… Командир получил вновь категорическое требование: установить связь с линкором «Марат» (бывшим «Петропавловском». — С.З.) и предупредить его о появлении противника (сбросив на палубу корабля вымпел. — С.З.)» (Байдуков Г.Ф. Чкалов: Биограф. повесть. Мн., 1984. с. 37).
С кем же «воевали» товарищи «воздушники» и краснофлотцы?
«Справка: Разногласия штаба РККА и штаба РККФ.
Балтийское море.
Штаб РККА: До прибытия флота Антанты — борьба с флотами лимитрофов и вспомогательный десант на побережье Эстонии с целью непосредственного оперативного содействия сухопутным силам. В случае появления английского флота — оборона подступов к Ленинграду, опираясь на Кронштадт. Необходимо иметь на флоте 2 линкора, 2 крейсера, 14 миноносцев (эсминцев. — С.З.), 14 подводных лодок, 2 канлодки и 34 сторожевых катера.
Штаб РККФ ставит задачей не только успешное сопротивление морским силам Антанты, но при известных условиях владение Финским заливом в полной мере. Состав линкоров довести до полной бригады — 4…» (ЦГСА, Ф. 4. On. 2, ЛЛ. 60–61).
Война по замыслу «красных» развивается следующим образом: сухопутные войска СССР вторгаются на территорию Прибалтики и Румынии и быстро продвигаются вглубь. Для непосредственного оперативного содействия войскам Балтийский и Черноморский флоты высаживают на побережье Эстонии и Румынии (либо Турции) вспомогательные десанты (нет нужды объяснять, что если бы Красная Армия находилась на своей территории в обороне, никакие вспомогательные десанты на вражеский берег не потребовались бы).
«Красные» осуществляют агрессию вполне осознанно, им прекрасно известно, что за подвергшиеся нападению государства почти наверняка вступятся страны Антанты (согласно союзническим Договорам), а это приведет к появлению в Финском заливе (как это было в 1919 году) и на Черном море (как это было в Крымскую кампанию) британского флота. В этом случае, в частности, балтийцы, не мудрствуя, лукаво уходят в глухую оборону и, закрывшись минными полями и артиллерийскими позициями, перебираются в район «Маркизовой лужи». Так российский флот поступал при столкновении с сильным флотом противника более 100 лет, поэтому ничего нового штаб РККФ не изобрел.
«Но с чего вы взяли, — спросит читатель, — что «красные» отрабатывают наступление по всей территории Прибалтики, может быть, СССР «воюет» на учениях только с Эстонией?» Однако штаб РККА черным по белому указывает — «борьба с флотами лимитрофов, а не с «флотом лимитрофа. Возможно, что помимо Прибалтики Советы отрабатывали наступление и на Финляндию, уже тогда, в 1925 году — финны ведь тоже «лимитрофы» и у них тоже есть флот.
«Так может быть, — снова возразит читатель, — отрабатывается вариант, при котором территория лимитрофов была использована Антантой для нападения на СССР, и продвижение Красной Армии вглубь Эстонии, равно как и вспомогательный десант на ее побережье — результат успешного контрнаступления советских войск?»
Но и по этому поводу все тот же штаб РККА указывает совершенно конкретно — и продвижение сухопутных войск по Эстонии, и вспомогательный десант, а также «борьба с флотами лимитрофов» осуществляется до прибытия флота Антанты. Если бы эта самая Антанта осуществляла с территории Прибалтики наступление на территорию СССР, ее флот уже находился бы в водах данного театра боевых действий, а не ожидался бы.
Все это штаб РККА прекрасно осознает, чего не скажешь о штабе РККФ. Моряки не понимают, что готовится конкретная война, а не гипотетический конфликт будущего.
Теперь обратим взор на Черное море. Там такая же картина.
«…Черное море.
Штаб РККА: а) борьба с флотами Румынии и Турции и вспомогательный десант на Румынский или Турецкий берег, б) в случае появления флота Антанты оборона побережья Черного моря, опираясь на Севастополь и группы береговых батарей. Состав Черного (так записано в тексте. — С.З.)… флота: линейных кораблей 1–2, крейсеров — 2, миноносцев (эсминцев. — С.З.) — 4. Заново построить 6 подводных лодок, 24 (исправлено на 60) глиссеров, до 15 сторожевых катеров и, если обстоятельства позволят, 2 монитора.
Штаб РККФ: Судостроение 1-й очереди: 2 монитора, 6 подводных лодок, 27 сторожевых катеров, 60 торпедных катеров. Восстановление и достройка: 2 линкора, 4 крейсера, 1 авианосец, 7 эскадренных миноносцев» (ЦГСА, Ф. 4. On. 2, ЛЛ. 60–61).
Ни Румыния, ни Турция «лимитрофами» не являются. Турция не является даже членом Антанты, наоборот, с 1921 по 1923 год ее войска сражаются с этим блоком в лице Греции. Румыния является членом Антанты, но это «малая Антанта». Ее состав (Румыния, Чехословакия и Югославия) напугать СССР не в состоянии, они и объединились перед угрозой большевистского вторжения. За что же румын и турок собираются атаковать Советы (причем и тех, и других, заметьте — «борьба с флотами Румынии и (а не или) Турции)»?
Ответ лежит на поверхности — достаточно знать приоритеты российской имперской политики, продолжателем которой стал товарищ Джугашвили. Сталину, так же как и российским монархам, до зарезу нужны черноморские проливы — Босфор и Дарданеллы. Поэтому война с Турцией — вопрос решенный, дело лишь во времени. Но для того чтобы занять проливы, необходимо вторгнуться в европейскую часть Турции, так называемую Румелию, а для этого, в свою очередь, необходимо пересечь территорию Румынии и Болгарии — это аксиома.
Через Румынию и только через нее лежал путь к вожделенным берегам Мраморного моря. Через Румынию шли армии Румянцева и Суворова, через Румынию шли части Дибича, Скобелева и Гурко. Через Румынию же наметил путь для РККА и Коба. Миновать эту страну в походе на Стамбул невозможно! Поэтому В. Суворов ошибается, когда утверждает, что Сталин планировал сильный удар по Румынии в 1941 году только потому, что это был нефтяной придаток Германии. Нефть — нефтью, но в действительности сырьевой вопрос имел второстепенное значение.
— Хорошо, — возразят оппоненты, — но как в таком случае следует понимать эту часть предложения: «…вспомогательный десант на румынский или турецкий берег»? Что означает этот союз «или»? Не это ли свидетельство гипотетического характера маневров?
Все объясняется очень просто — вспомогательный десант для содействия наступающим на Босфор войскам можно высадить в одном регионе, но в разных странах, как в Румынии (например, в Добрудже), так и непосредственно на турецкое побережье (например, в районе Кыркларели), как планировал подобную операцию в 1916–1917 годах покойный адмирал Колчак, в бытность командующим Черноморским флотом. Куда конкретно будет высажен десант, командование РККА еще не знает, конкретное решение еще не принято, отсюда это самое «или» в документе.
Высадить десант, к слову, можно было бы и на болгарском побережье, в районе Варны, но Советы такую возможность в 1925-м почему-то пока не рассматривают (они вернутся к вопросу оккупации Болгарии позже, в конце 1930-х). Очевидно, как и в случае с Германией, Болгария воспринимается в качестве союзника (трения болгар с румынами, турками и Антантой в целом общеизвестны).