— Слишком обтекаемо, — недовольно качаю головой, отрицая неточный ответ Колмана.
— Амиран, мне придется влезть в базу АРС, а это не делается сиюминутно, — осторожно озвучивает свою позицию Мердер.
— Тебе предоставят доступ к архивам, — непреклонно бросаю я.
— Тогда генерал поймет, что копают под него, — резонно предполагает Колман. — Ситуация деликатная, Ран. Мы не можем за спиной короля действовать против Джамаля Каттана. Благодаря этому человеку твой отец оказался на троне.
— Никто не собирается бросать голословные обвинения в сторону генерала. Речь о сборе данных. Работай, Мердер. Даю тебе две недели, — я снова почти с блаженством затягиваюсь. — Оставь мне свои сигареты.
— Разумеется. Что-нибудь еще?
— Нет, проваливай, Колман. Я от тебя устал.
Дождавшись, когда Мердер покинет мои апартаменты, я набираю ранее отклонённый номер и целую минуту слушаю длинные гудки.
— Чем ты был так занять, что трижды сбросил мой звонок? — разговор начинается с претензий, что запускает новый виток раздражения.
— Дважды, Дайан. И если ты не в настроении, то я позвоню тебе утром.
— Трижды, Мир, — она упрямо стоит на своем. — Не надо цепляться к моему настроению. Если бы ты не бросил меня здесь одну на целые сутки, я была бы гораздо сговорчивее. Я оставила детей с няней и приехала специально, чтобы увидеться, а ты не нашел гребанной минуты, чтобы спуститься на этаж ниже и поздороваться.
— Я был занят, Ди, но могу зайти сейчас, — предлагаю миролюбивым тоном. — Если, ты не спишь, то можешь сама подняться. Я угощу тебя сигаретой и виски.
— Я не пью и не курю, Мир, — со смешком напоминает Дайан. — Слишком поздно для визитов. Я устала и уже легла в постель.
— Вынужден настаивать, Ди. У меня к тебе есть одно очень деликатное дело, — прямолинейно заявляю я. — Воспринимай это как личную просьбу.
— Что же такое стряслось, что ты решил доверить мне «очень деликатное» дело. По-моему, для этих целей у тебя есть Мердер, или он взял отпуск? — иронично интересуется Дайан.
— Он только что был у меня, — сухо сообщаю я.
— Тогда я тем более не понимаю, что такого могу сделать я, и не может Колман, — растеряно размышляет вслух Дайан. — Постой, только не говори, что личная просьба касается женщины.
— Ты угадала, — выдохнув, признаю я.
— Ушам не верю. Ты совсем свихнулся?
— Контролируй речь, Дайан. Не забывай, с кем разговариваешь, — холодно предостерегаю обнаглевшую собеседницу.
— Я лучше всех знаю, с кем разговариваю, — бесстрашно парирует Дайан. — И имею полное право выбирать тон, которого ты заслушиваешь, Амиран.
— Не заводись, Ди, — угрожающе огрызаюсь я.
— Что ты натворил, Мир? Кто эта несчастная? — Дайан обрушивает на меня град вопросов.
— Алиса Саадат.
— Алиса Саа…Черт, так это же твоя невеста.
— Ты удивительно проницательная, Дайан, — саркастично ухмыляюсь я.
— Ты трахнул свою невесту до свадьбы? — с некоторым разочарованием спрашивает она. — Ну, так в этом нет особой проблемы, если Алиса, конечно, не залетела, тогда со свадьбой придется ускориться.
— Дайан, угомонись, — довольно резко обрываю поток нелепых предположений. — Свадьбы, скорее всего, не будет.
— Почему? Ты передумал? Или выбрал кого-то еще? Боже, я поняла, тебе не понравилось, да? Она совсем деревянная? Может дать ей время? С девственницами всегда не просто.
— Дайан, Алиса Саадат — не девственница, и у нее есть любовник, — выплевываю сквозь стиснутые зубы.
На другом конце раздается шумный шокированный вздох, после которого зависает многозначительная пауза.
— Поздравляю, Амиран, — отойдя от замешательства, говорит Дайан со свойственным ей сомнительным чувством юмора. — Тебе наставили рога еще до свадьбы.
— Ты находишь это смешным? — угрожающе уточняю я.
— Нет, Мир, скорее трагичным, — с ноткой печали возражает Ди. — Мне уже искренне жаль эту дурочку. Ты же не оставишь ситуацию без вмешательства? — спрашивает без особой надежды.
— Как ты себе это представляешь, Дайан? — ледяным тоном осведомляюсь. — Мне нанесли личное оскорбление.
— Ты сказал, что свадьбы, скорее всего, не будет, — задумчиво замечает она. — «Скорее всего» — это не категоричное «нет». Значит, ты все еще рассматриваешь вариант вашего союза?
— Я определюсь в процессе, — отрезаю металлическим тоном. — Для осуществления ближайших планов мне нужна твоя помощь.
— Можешь на меня рассчитывать, Амиран. Я должна быть рядом, чтобы остановить тебя, если вдруг ты переусердствуешь в восстановлении своего уязвленного эго.
Глава 7
Алисия
«Это будет только наш рай, Алиса. Только ты и я. Ты веришь мне, Ли?»
Я не спала всю прошлую ночь.
Безуспешно пыталась переварить все произошедшее после выставки и остановить бесконечный поток сумбурных мыслей, отдающихся болезненной пульсацией в висках. Я дала волю своим слезам и эмоциям, но даже насквозь проплаканная наволочка не помогла мне справиться с горечью от предательства самых близких.
Я так сильно любила родителей.
Старалась никогда не подводить. Соответствовать статусу «идеальной дочери» главы провинции, всегда искала поддержки в их глазах и ценила мнение, искала одобрения своих поступков и не была обделена вниманием. Иногда, я жутко злилась из-за строгих упреков, жестких воспитательных мер и некоторых ограничений в жизни, но все забывала за считанные часы. Наивысшей радостью для меня были слова отца: «Я так горжусь что у меня такая дочь, Алиса».
Никогда бы не подумала, что однажды, взглянув в его серебристые глаза, я увижу там ледяную сталь, а новость о браке с принцем, что прозвучала из уст Адама Саадата в ультимативном тоне, опустит меня с уровня любимой дочери до номинала живой валюты.
Мама в сердцах порой называла отца циничным, и теперь я убедилась в том, что Мелания Саадат знает своего мужа куда лучше, чем его дочери. Только законченный и неисправимый циник, вычеканит из своей дочери монету во имя «плодотворного взаимодействия между эмиром и шейхом».
Мне тошно от одного осознания этого факта.
Сердце кровью, обидой захлебывается, признавая полное поражение и фатальную неизбежность моего брака с принцем.
Выход лишь один — постыдный и чертовски рискованный побег, но как на него решиться?
Родители весь день разрывают мой телефон настойчивыми звонками.
Очередная волна вибраций раздражает слух, и я вздрагиваю под одеялом, быстро пряча под него голову и ноги.
Оставьте меня в покое и дайте спрятаться в свой надежный панцирь. Сегодня, я специально легла в восемь часов, чтобы отомстить бессоннице за прошлую ночь, но пока так и не смогла сомкнуть глаз.
Отвечать на звонки и делать вид, что все хорошо, мне совершенно не хочется.
В итоге, я все-таки принимаю вызов, заметив на экране фотографию Камилы, и включаю наигранно сонный голос, чтобы поскорее слить навязчивую сестренку:
— Ми, я уже легла спать. У тебя что-то срочное?
— С тобой все хорошо, Ли? — обеспокоенный и непривычно нежный голос боевой и дерзкой Камилы, рождает щемящее чувство под ребрами.
— Они переживают за тебя. Папа держится непробиваемой скалой, но я же все вижу и чувствую. На нем лица нет. Весь вечер срываются друг на друга. Ты же знаешь, как я не люблю, когда они ссорятся… мама места себе не находит, порывается приехать к тебе. Нам скоро улетать, это её добивает. А он настаивает на том, что тебе нужно остыть и дать время, — докладывает о погоде в семье Камила.
— Мне действительно нужно остыть, Ками. Я не хочу с ними разговаривать. И я уже взрослая и не нуждаюсь в том, чтобы мама приезжала и оправдывала решение отца, — каждое слово, вылетающее из моих губ, виллами царапает сердце. Лишь бы не дрогнул голос. — Надеюсь, они не собираются и тебя порадовать в ближайшее время «радостной» новостью об обручении. Ты уже знаешь?
— Они мне не говорили. Но я подслушала, — в дерзком и хитром тоне, наконец, узнаю настоящую Милу. — Сочувствую тебе, — на долю секунды, я слышу фальшивые нотки в драматичном голосе сестры.
— Да уж. Если бы сочувствие решило мою проблему…но все равно спасибо. Мне кажется, или ты чем-то встревожена и это не касается меня? Я еще вчера заметила. Ты вела себя непривычно тихо.
— Нет! — с надрывом протестует Камила. — Точнее, да. Ли, мне очень нужен твой совет, — Ками опускает голос до шепота. — Я давно начала встречаться кое с кем и на днях я собиралась…в общем…, — мне не нужно находится рядом с сестрой, чтобы увидеть, как она краснеет. Хотя ее бронзового оттенка кожа к этому совершенно не предрасположена. — Перейти на новый уровень в отношениях.
Сердце обеспокоенно сжимается.
— А сейчас я боюсь.
— О Боже, не совершай моих ошибок, — выпаливаю я, отвечая Лейле на вопрос, который она не задавала.
Черт. Я только что приоткрыла сестре дверь в свою личную жизнь. И с одной стороны, в этом нет ничего плохого, просто я старалась никогда не разговаривать с ней о любовных делах, чтобы случайно не проболтаться о романе с Нейтаном. Боялась, что Ками раскроет все карты маме.
— Так значит, ошибка все-таки случилась? — слишком пытливо интересуется сестра. Ее голос надламывается, должно быть из любопытства. — Ты и Нейтан? Я всегда замечала, как вы смотрите друг на друга…
— Ками, тебя хоть в разведку посылай, — мне хочется разорвать подушку, которую я нервно сжимаю в ладонях.
Если химию и искры, что летают между мной и Нейтом, уловила сестра, то мог заметить кто угодно…и возможно, наш тайный планируемый с Нейтаном побег уже далеко не тайный.
Мы под прицелом. Ходить по лезвию весьма увлекательно, но перспектива иссечь ступни в кровь не входит в мои планы.
— Что ты меня пытаешь, Мила? Я не в настроении. Все, что могу сказать тебе…у настоящих чувств нет правил. Если правила есть, значит, выбирает не сердце, а разум. Когда выбирает сердце…ты чувствуешь сразу, — в глазах начинает предательски жечь. — Если вы без ума друг от друга, то близость неизбежна. Главное предохраняйся. К тому же, тебе уже восемнадцать. В любом случае, лучше все взвесить. И помни, что прямо в этот момент ты можешь быть обручена, а значит постыдный факт твоей «порочности» будет трудно скрыть в будущем.