— Спасибо, Ли. Наверное, я нуждалась именно в этих словах, — голос Мила дрожит, хоть я и никогда не видела, чтобы она плакала.
— Обнимаю тебя крепко. Хотела бы я сказать тебе: не совершай того, о чем пожалеешь. Но мой девиз по жизни «лучше жалеть о том, что ты сделала, чем о том, что упустила», — попрощавшись с сестрой, я сбрасываю вызов.
Восемнадцать.
Именно столько было мне, когда я позволила своему телу растаять в руках Нейтана. Я хотела этого намного раньше, но никогда бы не проявила романтическую инициативу первая.
Он единственный, кого хочу видеть рядом, бесконечно целовать, вдыхать и забираться на колени, провоцируя на голодные и неудержимые прикосновения. Прижиматься всем телом. Так приятно, было вновь ощущать его…стерла бы я из жизни ту самую ночь, заранее зная, что обручена с Амираном?
Никогда. Ни за что.
Я упиваюсь каждым воспоминанием о свидании с Нейтом, проведенным украдкой.
Все впервые…
Вкус его губ, жаркие прикосновения, тяжелые дыхания, неловкие ситуации, смех до колик в животе, и снова томные вздохи, обещания, стоны, от которых запотевали стекла в его машине. Вчера она шаталась под нами так же, как в тот день, когда я неумело оседлала его на водительском сидении четыре года назад.
Вчера мы были в шаге от края.
А сегодня я хочу Хамдана до дрожи: потребность в нем накрывает вибрациями, похожими на звуковые, пронизывающие насквозь.
Я так хотела его кожа к коже, хотя ничего подобного у нас никогда не было. Мы всегда предохранялись и вчерашняя фраза, небрежно брошенная Нейтом, попала мне в самое сердце. С тем же успехом, он мог бы бросить в меня камень.
Они целовали его так же, как я, пока он вбивался и трахал их призывные и всегда легко доступные тела. Которые уж точно не нужно красть из надежно охраняемой цитадели Саадатов, а после свидания париться, что только что исполнил смертельный номер.
Я откидываю одеяло, почувствовав жар, охватывающий все тело и пространство комнаты в кампусе. Синие глаза Нейтана вспыхивают перед внутренним взором, горячая спираль в низу моего живота ноет и тяжелеет, выгибая дугой на постели.
Желание ощутить его болезненно и неудержимо…, а теперь еще и больше постыдно, запретно. Табуировано. Сжимаю бедра, поджимая колени к себе.
Я устала бесконечно блокировать свои «хочу».
Я жажду ощущать тепло и любовь, наслаждаться своей молодостью и красотой…замечая восхищение и голод в глазах Нейта, а вместо этого я обречена на весьма туманное будущее с нелюбимым человеком, у которого наверняка куча скелетов в шкафу. Жизнь с принцем была бы полна подводных камней и неприятных моментов.
Предложение оказаться с Хамданом где-нибудь на необитаемом острове чертовски соблазнительно. Мы затеряемся среди пальм, будем жить в бамбуковом домике, прикрывать обнаженные тела пальмовыми листьями, ловить рыбу и разбивать кокосы? Меня даже улыбнули подобные фантазии. Звучит романтично, но насколько нас хватит? Насколько реален рай в шалаше?
Мама и папа.
Они предали меня, и сейчас я к обоим испытываю жгучую ярость, но убегать?
Господи, а если нас правда поймают? — вновь отрезвляет очередное и небезосновательное сомнение.
Я опозорю отца, маму, поставлю честь всей семьи под удар. Не говоря уже о Нейтане: как минимум — его карьере будет конец, как максимум — его убьют и даже должность отца его не спасет.
Срабатывает очередной сигнал телефона, и я, не глядя, включаю голосовое сообщение:
«— Милая, я очень переживаю, — встревоженный мамин голос окончательно перечеркивает и отменяет мое решение сбежать.
— Пожалуйста, позвони мне. Хочу, чтобы ты поняла…с самого начала я все знала, и неоднократно пыталась найти варианты, которые бы тебя устроили. Разговаривала с Джаредом, использовала все запрещенные приемы. Но ты знаешь, как бывает трудно с твоим отцом. Если он что-то решил, что-то пообещал, о чем-то договорился, его не переубедить. Эту гору не сдвинуть. И все же, мы оба хотим тебе счастья. Он тебя очень любит. Мы любим. Наша первая, невероятная девочка…все будет хорошо, — мамочка едва ли не всхлипывает. — Мне очень жаль, что ты восприняла все так болезненно. В твоем возрасте я бы поступила также. Прости меня, что не сказала раньше…я до последнего надеялась, что у тебя будет возможность самой решать, кому подарить свое сердце и с кем провести жизнь. Вряд ли тебя это успокоит, но мне в твоем возрасте тоже было знакомо — каково это, когда решают за тебя. И это всегда больно».
Не могу долго злиться на маму.
И ее сообщение бесповоротно убеждает меня в том, что если в плане «А» есть существенные недостатки, то лучше сразу перейти к плану «Б».
Как взрослая и разумная девушка, я должна найти здравый и адекватный выход из ситуации.
Я просто поговорю с шейхом на чистоту, без фальши и лести. Каким бы смелым, наивным и опрометчивым не казался этот вариант — он точно лучше, чем сумасбродный побег, который может разрушить мою семью и превратить карьеру Нейтана в пепел.
В конце концов, зачем зрелому мужчине нужна девчонка, которая его не любит и не хочет? У него же очередь из невест, а над сохранением взаимовыгодных отношений между эмиром и отцом я поработаю лично. К тому же, эта его Дайан Леманн и возможные дети. Полный трэш, я должна стать мачехой в двадцать два?!
Со слов отца, Амиран цивилизованный, воспитанный мужчина, и наверняка эмир поймет мой отказ правильно.
Ну и последним фактом, толкающим меня на смелые действия, является то, что шейх вырос в США, а значит, он далек от давно устаревших традиций Анмара, согласно которым арабские девушки зачастую ни разу не видели своего будущего мужа до свадьбы.
Я набираю личный телефон эмира, оставленный вместе с визиткой, ощущая, как сердце беспощадно тарабанит по ребрам, пока я слушаю длинные гудки без ответа.
— Да, Алиса, — его низкий и бархатный голос обладает магическим свойством мгновенно брать в плен. Я сначала цепенею, а потом расправляю плечи. Отвечает Амиран аль-Мактум вполне благосклонно, располагающе к конструктивному диалогу.
Надежда, на то, что мы поймем друг друга, возрастает до небывалых высот.
— Я бы хотела поговорить с вами…с тобой, Амиран, — вспоминаю его просьбу называть его по имени, стараясь сильно не зажиматься от волнения.
— Так быстро подготовила доклад в защиту женских прав? — официальным тоном уточняет Амиран. — Ты меня впечатляешь, — добавляет вкрадчиво.
Опуская взгляд, замечаю, как кожа на предплечье покрывается мурашками.
— Да, — бесстыдно вру я. А что еще сказать? Я подойду к главной теме издалека. Придется прихватить с собой что-нибудь из стареньких статей, в которых я довольно красочно расписала свое мнение на этот счет.
— Я найду время для нашей встречи, Алисия. Сейчас. У меня как раз окно, — произносит так, будто я не имею права отказаться или внести свои коррективы, что мне не очень нравится.
Я удивленно смотрю на часы. Почти девять часов вечера. Я не планировала идти к Амирану так поздно…
Но тянуть нельзя.
Я думаю, мы оба понимаем, что разговор пойдет не о политике.
— За тобой скоро приедут, Алисия, — не выдержав моего затянувшегося молчания, Амиран аль-Мактум принимает решение за меня.
— Я сама могу… — начинаю противостоять я, но он стремительно сбрасывает вызов.
Я не думала, что встреча состоится настолько быстро.
Вскочив с кровати, я отправляюсь в душ. День, проведенный в постели, превратил мою вчерашнюю прическу в орлиное гнездо.
Нет, я не хочу быть красивой для шейха. Исключительно для себя — чтобы чувствовать себя увереннее.
Через двадцать минут я получаю короткое сообщение от Амирана «выходи», накидываю первую попавшуюся одежду, и, ныряя в сабо на плоской подошве, решительно восхожу на эшафот.
Оказываясь на улице и вдыхая прохладный воздух, сразу замечаю кортеж из пяти черных машин, вторгнувшихся на территорию студенческих кампусов.
Черт возьми.
Выглядит масштабно. И устрашающе.
Но робеть, давать заднюю и отменять встречу поздно. К тому же, я уверена, что через час мы с Амираном Аль-Мактумом облегченно выдохнем и вместе порадуемся, что нам удалось прийти к компромиссу.
Наряд мой, естественно, разительно отличается от вчерашнего: вместо профессиональной прически — влажные вьющиеся волосы, место утонченного платья занимает простая белая футболка и студенческая темно-синяя юбка в складочку. Взяла первое, что попалось под руку и компенсировала короткую длину изделия длинным и теплым кардиганом, постоянно спадающим с плеча.
Я глубоко дышу, стараясь унять внутренний мандраж, но ощущение холодка нарастает и оседает ледяной глыбой внизу живота. Хуже, чем в ночь перед важным экзаменом. Я забираюсь на заднее сиденье тонированного внедорожника с гербом и флагом Анмара, поприветствовав мужчину, распахнувшего мне дверь авто.
Всю дорогу я нервно тереблю подол юбки, заламываю пальцы и до боли впиваюсь ногтями в тыльную сторону ладони, чтобы хоть как-то справиться с волнением и стрессом. Даже вечерние огни Нью-Йорка, на которые всегда так приятно залипать потеряли свой терапевтический эффект.
В конечном итоге, спустя всего три песни по радио, машина останавливается около небоскреба «Steinway Tower».
Водитель снова открывает мне дверь и без слов приглашает направиться к вращающейся двери, ведущей в холл.
Внутри жилого комплекса я ловлю на себе удивленные и высокомерные взгляды светских львиц, распивающих вечерний чай в мраморном лобби.
Ещё бы, в таком виде я выгляжу здесь, как потерянная старшеклассница. От яркого света и их липких взглядов, хочется резко развернуться и помчаться домой, снова забравшись в свой непробиваемый панцирь. Но вместо этого, я кутаюсь в кардиган и следую за охранником принца. Дух захватывает, как только мужчина уверенно нажимает на кнопку «103» в кабинке лифта, и мы стремительно начинаем подниматься вверх. Значение на циферблате ускоряется, в такт моим перебойным ударам сердца, которому вдруг стало чертовски тесно в клетке из ребер. Беспокойная мышца заходится в приступе клаустрофобии, как и я. Впервые в жизни, мне кажется, что стены начинают сужаться.