Заповедник выглядит, как просторный и ухоженный парк, разделенный на большие боксы с искусственно воссозданной природой того места, которое необходимо тому или иному животному. Я боюсь даже представить, сколько ушло денег на то, чтобы построить все это и поддерживать на каждой площадке разный климат и флору. И все это — в пустыне. Каждый вольер застеклен и наделен полностью открывающимся потолком на высоте пятнадцати метров. Возможно, так сделано для того, чтобы поддерживать необходимую и оптимальную температуру для каждого обитателя, особенно в летние месяцы, а также не лишать гостей настоящего воздуха навсегда.
— Каким образом? Если они в единственном экземпляре, — любопытствую я.
— Представь, что твою Саваж бы убили тогда. Одну из представительниц белых тигров, которых в мире осталось не более ста. К сожалению, они являются лакомым кусочком для охотников с черного рынка. Я активно борюсь с ними, но браконьерская мафия — люди неприятные и изворотливые. Живучие, как тараканы, — с отвращением и неприязнью объясняет мужчина. — Вернемся к твоей дикарке. Сколько пройдет лет, и такие редкие красавицы, как Саваж исчезнут с лица земли? Моя команда из биологов и ветеринаров, делает все, чтобы все животные чувствовали себя здесь, как дома. Рождение новых обитателей и увеличение популяции, путем скрещивания одинаковых видов — настоящий праздник. Я знаю здесь каждого, даже самого крохотного манула. Вот кстати и он, — Амиран кивает в сторону неповоротливо и лениво передвигающегося хищника небольшого размера. Я заливаюсь смехом, засматриваясь на его пышную шерстку, торчащую в разные стороны, словно под воздействием электричества.
— Какой сладкий! Такая недовольная и милая мордочка, — щебечу я, испытывая острое желание погладить кроху. Но издеваться над несчастным манулом я не собираюсь, поэтому просто любуюсь животным и едва ли не вприпрыжку следую за Амираном, умирая от любопытства. Слушать его — жутко интересно и должна признать, что я отказываюсь верить в то, что человек, который любит и заботится о животных может быть плохим или жестоким.
— Многие редкие львы в моем зверинце были признаны слабыми в своем прайде и изгнаны из него. Хочу показать тебе белого льва. Посмотри на него. Разве он похож на слабого самца? — я подхожу к стеклу очередного бокса, вглядываясь вдаль. На расстоянии пятнадцати метров от меня, по-царски сложив перед собой могучие лапы, раскинулся внушительных размеров лев поразительной расцветки. Я слышала о белых львах, но никогда не видела таковых. А этот действительно выглядит здоровым и сильным, одна пушистая и белоснежная грива чего стоит в купе совзглядом, полным гордого превосходства.
— Белый Симба, — нарекаю его я, и Амиран подтверждает:
— Так его и зовут, — Амиран встает рядом. — Банально, но это имя подходит ему, не так ли? Истинный король. Его нашли, когда он был на грани смерти и истекал кровью, от того, что более сильный самец данного вида победил его в решающей схватке за место вожака. Уверен, сейчас он бы не отказался взять реванш. Посмотри, какой важный, — я киваю, с благоговейным восторгом наблюдая за лениво зевающим львом. — У него и невеста есть. За камнями прячется. Белая львица Карма, — встаю на цыпочки, но это не помогает мне увидеть спутницу Симбы.
— Не вижу, — я прислоняюсь к стеклу, пытаясь разглядеть царицу зверей.
— Пойдем, посмотрим поближе, — Амиран вдруг берет меня за руку и тянет в сторону открытой стеклянной двери, ведущей в вольер. Черт возьми, он решил меня убить и скормить на ужин диким животным?
— Что? Амиран! Ты что делаешь?
— А тебе страшно? — ухмыляется Амиран, сжимая мою ладонь крепче. Отпускать не собирается, заводя меня внутрь стеклянной площадки.
С облегченным выдохом, я вдруг осознаю, что он привел меня в пустой соседний вольер. Из-за стеклянных стен и сливающихся на их фоне дверей, я поняла это не сразу.
— Нет! Я смеюсь в лицо опасности, — смело отвечаю я.
— А вот это ты зря. Ты же знаешь, как они реагируют на слишком самоуверенных и дерзких.
— Как?
— Ставят на место, — многозначительным и низким голосом, произносит Амиран, заставляя меня уловить в нашем диалоге двойственный смысл.
Нужно срочно сменить тему.
Я оглядываюсь по сторонам, понимая, что эта площадка пуста. Причем, очень давно, о чем свидетельствует полное отсутствие специфического запаха. Странно, ведь место очень красивое. Пожалуй, одно из самых красивых, что я видела за сегодня. Имитация леса и скалистой местности выглядит поразительно натурально. С массивных камней даже стекает небольшой водопад, впадающий в небольшое озерцо с кристально чистой голубой водой. Моя Саваж была бы в восторге от подобного места, но мне в голову не приходило, что можно воссоздать для нее настолько естественную обстановку.
— А почему он пустует и давно? — спрашиваю я, продолжая озираться по сторонам. Бокс довольно узкий, но длинный. Из-за этого создается впечатление, что белый лев из соседнего вольера находится в опасной близости от нас.
— Он пуст уже много лет. Я готовил его для особенной гостьи. Для Саваж, — непринужденно заявляет Амиран. От его слов у меня даже ноги подкашиваются. Черт возьми, когда мы впервые встретились, мне было тринадцать…
— Свое окончательное решение я озвучил Саадату, когда увидел тебя в восемнадцать, — невозмутимо отвечает на мой немой вопрос аль-Мактум. — Следовательно, здесь пусто около четырех лет. Но скоро, на этой скале будет спать Саваж, если ее хозяйка проявит благоразумие, — в этот момент, я подворачиваю лодыжку на одном из камней и ничком падаю на скалу, вовремя подстраховавшись ладонями. Ну и Амиран реагирует быстро, хватая меня за локоть и смягчая удар.
Но колено я все равно царапаю, кожу обжигает острой и жгучей болью. Из губ вырывается полу-стон, сотрясающий сжатые губы. Черт, это больно.
— Алисия, — Амиран быстро поднимает меня с колен и прижимает к своей грудной клетке. Так сильно, полностью закрывая, накрывая собой. В момент, когда я собираюсь отпрянуть от него, разорвав ненавистное мне соприкосновение наших тел, в соседних вольерах начинает происходить что-то странное.
Возможно, лев как раз находился в ожидании обеда, и поэтому так чутко среагировал на запах моей крови. Симба стремительно соскакивает со своего камня и несется прямо на нас с Амираном. Издав оглушительный рык, и раскрыв смертоносную пасть, он угрожающе скалится, глядя прямо на меня.
Меня начинает трясти от страха и вместо того, чтобы отпрыгнуть от Амирана подальше, я наоборот, не сопротивляюсь, когда он прижимает меня к себе еще ближе.
— Ты вся дрожишь, Алиса. Не надо бояться. Стекло выдержит даже взрыв гранаты, — я отворачиваюсь, пряча взгляд от янтарных глаз беснующегося белого льва. Но и в соседнем вольере замечаю агрессивное и прыткое движение. Из-за массивного дерева, вдруг выходит не менее опасное, гибкое животное. Пружинистые лапы тигра с бешеной скоростью перебирают по мелким камешкам. Когда я немного прихожу в себя, вдруг замечаю, что смотрю на уникальное существо, о котором ходят легенды.
— А это, кстати, тоже для Саваж. Сначала я подобрал ей белого тигра, пока мои люди не нашли этого, — я не могу отвести взгляд от светлого хищника, наделенного серовато-голубоватойшерсткой в ярко-черную полоску.
Мальтийский голубой тигр, считающийся истребленным и исчезнувшим видом. Хищный, опасный, невыносимо прекрасный. Свирепо рыча и сверля нас уничтожающим взглядом, тигр встает на задние лапы и несколько раз бьет когтями по стеклянной поверхности. Каждый удар действует на меня как выпущенная на обстреле пуля. С тем же успехом, я могла бы встать перед мишенью и ждать, пока стрелок не промахнется.
— О Господи! Невероятно. И страшно. И отпусти меня! — заикаясь от ужаса, умоляю я, не в силах сама оторваться от Амирана.
Если умирать, то вместе. Ведь это он меня сюда привел. И несмотря на то, что я прекрасно понимаю, что хищники едва ли пробьют мощное стекло и нападут на нас с аль-Мактумом, успокоиться мне все равно трудно. Справа голодный белый тигр, слева — оглушительно рычащий тигр, а рядом со мной — не факт, что менее опасный зверь…
Амиран
— Отпусти, Амиран, — настойчиво повторяет свою просьбу перепуганная Алисия, но ее действия идут вразрез со словами.
Вот она всем известная непоследовательность женской натуры. Требует освободить и одновременно крепче цепляется дрожащими пальцами за мою футболку. Я снисходительно улыбаюсь, наблюдая, как девушка с опаской озирается из-за моего плеча, и продолжаю удерживать тонкую талию раскрытыми ладонями.
— Не трогай, — надтреснуто взвивается ее тонкий голос, когда я позволяю рукам своевольно скользнуть на девичью спину, лениво пройтись по напряженному позвоночнику и выступающим через плотную облегающую ткань лопаткам.
— По-моему, я уже говорил, и повторю снова. Буду трогать и прикасаться. По согласию только секс, а всем остальным управляю я. Понимаешь? Кивни, если да, — игнорируя протестующий писк, возвращаю ладони на талию и чуть толкаю назад, вынуждая Алисию пятиться к разграничительному барьеру между вольерами. — Ты казалась такой уверенной, когда явилась ко мне со своими требованиями отменить свадьбу. Так не разочаровывай сейчас, — двигаясь вместе с ней, не могу отказать себе в желании раззадорить возмущенную крошку еще сильнее, и, подняв руку, дергаю собачку молнии, расстегивая спортивную олимпийку.
— Ты казалась такой уверенной, когда явилась ко мне со своими требованиями отменить свадьбу. Так не разочаровывай сейчас, — двигаясь вместе с ней, не могу отказать себе в желании раззадорить возмущенную крошку еще сильнее, и, подняв руку, дергаю собачку молнии, расстегивая спортивную олимпийку.
— Ты не спрячешься от меня за малопривлекательными тряпками, — понизив тон, ставлю в известность, настроившуюся отстаивать свою несуществующую честь Алисию Саадат. Притянув ближе, невесомо провожу согнутыми фалангами вдоль глубокого выреза топа, замечая, как бархатистая кожа девушки покрывается мурашками, а упругая высокая грудь быстро приподнимается в такт участившемуся дыханию. Дрожь хрупкого тела усиливается, она хватает мое за