Третий и последний снимок сделан на частном острове принца. Разумеется, с его позволения, как и предыдущие. Здесь никаких лиц. Только силуэты прижавшихся друг к другу супругов, стоящих спиной к объективу камеры. Амиран полностью заслоняет Алисию собой, обнимает обеими руками. Пылающий закат, утомленное солнце, опускающееся в багряные волны океана и шум кипящей крови в моих пульсирующих висках.
Кажется, что не две недели, и целая жизнь прошла с того дня, как я услышал полное зловещего подтекста обещание наследника. Мое личное чистилище, полное демонов. И каждого его лицо и голос…
"Мне досталась первая по красоте женщина в Асаде, Хамдан, и я собираюсь устроить ей незабываемый медовый месяц".
Все последние дни больше всего я боялся, что именно это он и сделает. Не оставит на её теле ни одного нетронутого дюйма, ни одного воспоминания обо мне, сотрет, заклеймит, выжжет.
Алиса
Десять дней на «райском острове» прошли, как целая вечность в аду.
Наверное, мне стоит сказать Амирану «спасибо» за то, что, проснувшись следующим утром, я не увидела сотню полуголых шлюх и его похабного родственника, который кидал на меня недвусмысленные сальные взгляды?
Представительницы древней профессии действительно быстро исчезли. Но вопреки ожиданиям эмира, мое упрямство, уязвленнаягордость и волевая непокорность — никуда не делись.
Весь медовый месяц, следующие десять дней, яизбегала Амирана при любой удобной возможности.
Проблема в том, что я не уверена, что он вообще это заметил — наследник почти все время нашего медового месяца провел в своем кабинете, и редко спускался в общую столовую.
Казалось бы, я попала в сказку: могу нежиться на солнышке круглые сутки, плескаться в лазурной воде, читать книги, растянувшись на белоснежном и мягком песке…наслаждаться безмятежностью, соленым воздухом и мыслями о том, что все самое страшное позади — ведь Нейтан уже должен быть на свободе.
Все это было замечательно, но ложкой дегтя в этой сладкой бочке меда являлось одно жирное «но» — Амиран нарушал мое спокойствие, расслабленность и полное уединение ночью.
Он приходил в мою спальню примерно через день. Плюс, дважды мы ужинали на пляже. Первый раз трапеза закончилась тем, что моему мужу приспичило утолить голод совершенного иного рода прямо на песке, с которым мне потом пришлось отчаянно и скрупулёзно бороться в душе.
Эмир просто брал меня потребительскими и жесткими толчками. Брал так, словно каждым мощным движением ставил на мне клеймо и хотел выбить из меня все прежние чувства к другому.
Без лишних разговоров.
Ни грамма нежности и ласки, как в то утро. Безмолвное, но совершенно четко уловимое «моя», «только подо мной» и «со мной» в каждом столкновении наших тел.
Даже ни намека на томное и уже привычное «tatlim».
Конечно, эмир тратил несколько минут своего бесценного времени на манипуляции, которые делали меня влажной и готовой. Опытный мужчина, который видит меня насквозь. Ран выкрал карту эрогенных зон на моем теле, взломав подсознание и прочитав мысли, не иначе.
Вместо разговоров, мы рычали друг на друга, стонали в губы. Тяжелые, рваные вздохи и дикие шлепки плоти о плоть пробуждали во мне дикое желание ощущать это дольше, мощнее, сильнее, глубже… Он делал меня животным, пробуждал голод, заражал своей темпераментностью…, или я всегда была такой?
Никаких мыслей, никаких сожалений, и наверное — никаких чувств. Он брал меня с присущим ему циничным отношением, а я…я смирилась с тем, что мои отказы, истерики, показное непослушание могут привести к непоправимым последствиям. Поэтому просто расслаблялась и старалась не думать ни о чем, концентрируясь на ощущениях тела.
А мое тело принимало Амирана, всецело и безусловно.
Мне было страшно признаться самой себе, в том что у меня течет по бедрам от одного взгляда на его каменную эрекцию, крепкий пресс, от ощущения его сокрушительной энергии и силы.
Я сошла с ума, начинаю сходить.
Если бы Нейтан когда-нибудь прочитал мои мысли, он бы непременно столкнул меня в тот пылающий кратер…
Чем дальше, тем страшнее мне становилось.
Я не узнавала свое отражение в зеркале, задаваясь вопросом: кто эта девушка? Во что я превратилась? Что эмир со мной сделал?
Я была невинной, чистой, совершенной девочкой, подарившей свое сердце смелому и самоотверженному парню. Лучшему из лучших. Казалось, что между той наивной девчонкой, какую он впервые взял на озере, и между мной сегодняшней — разрастается огромная пропасть, что простирается куда дальше и глубже, чем жерло озера «Амиран».
Но я устала винить себя и заниматься самобичеванием, отрицая свое неимоверное притяжение к Амирану. Я просто приняла ситуацию, какой она есть и старалась не забывать пить таблетки, несмотря на то, что он начал использовать презервативы, когда я всерьез заявила ему, что пока не готова к беременности.
Мне нужно время, Амиран.
И я не чертов инкубатор.
Но последнее замечание, на этот раз, я оставила при себе.
Наконец, наш отпуск закончился, и я вновь поднялась по трапу частного самолета в сладостном предвкушении встречи с родными, Сэви и возможно — с Нейтаном. Мне просто необходимо его увидеть, необходимо убедиться, что он жив, а Ран исполнил свое обещание.
Боюсь, что не выдержу, когда снова его увижу — больше всего на свете, я хотела бы кинуться в объятия Нейтана, почувствовать родное тепло, поддержку и любовь, нежность и заботу.
Просто ощутить Нейта всей кожей и уйти в наш маленький мир, где не было боли и забот.
Только юность, попутный ветер и эйфория от наших совместных приключений, рискованных побегов и разговоров до утра…
Боюсь, что с недавних пор, объятия с Нейтом — непозволительная роскошь для будущей королевы Анмара.
"Клянусь, что когда я стану большим и сильным, как папа, женюсь на тебе и буду защищать до конца наших жизней…", — эхом в висках звучит совсем юный голос Нейта, вызывающий в моей душе теплую ностальгию и жжение в уголках глаз.
Из воспоминаний меня выдергивает звук ритмичного постукивания пальцев по клавишам ноутбука. Амиран с ним не расстается, и печатает всегда так быстро, словно он голливудский сценарист, у которого горят сроки.
Скользнув по эмиру взглядом, замечаю знакомую для себя картину: сосредоточенный взор, напряженные мышцы, зажатая челюсть — Амиран решает серьезные государственные вопросы. Не сомневаюсь, что они связаны с произошедшей аварией, но лишних вопросов не задаю. И дуре понятно, что у взрыва последствий на несколько лет вперед, которые будущему правителю государства предстоит расхлебывать с огромным штатом экспертов.
Неужели это и есть мое будущее? Бесконечно занятой муж, женатый на своей стране, и я — живая кукла, приложение к его величеству? Потрясающий секс и полное отсутствие истинной близости?
Да. Это мое будущее. И глупо рассчитывать на то, что что-то еще может измениться. Мы с Амираном всегда будем бороться друг с другом, потому что наши отношения построены на принуждении и горстке пепла.
— Ты когда-нибудь отдыхаешь? — устав притворяться спящей из полета в полет, интересуюсь у мужа.
— Только в твоей постели, tatlim, — усмехается Ран, отпивая из стакана содовую с лимоном. Мужчина переводит на меня потемневший взгляд:
— Предлагаешь мне отдохнуть? — понизив тон, Амиран опускает взгляд на мое платье. Легкая и летняя модель на запах, открывающая только колени и ноги. Амиран позволяет мне летать без абайи и надевать её после посадки, так как по салону судна ходят только женщины.
— Нет. Даже не думай, — твердо спускаю с небес на землю своего мужа, пытаясь потушить дьявольские огоньки в стальных глазах. — Мы в самолете и далеко не одни, — слегка отстраняясь от эмира, напоминаю я. Попутно кидаю многозначительный взгляд на двух стюардесс, о чем-то бурно перешёптывающихся в своей рабочей зоне. От сплетниц нас отделяет только специальная шторка, которая не способна обеспечить нас приватностью и звукоизоляцией.
Амиран отслеживает мой взгляд, чем немедля вызывает интерес и активность одной из девушек — и вот она уже с услужливой и доброжелательной улыбкой спешит к эмиру, виляя бедрами.
Сучка. Точнее, сучки. Как же меня бесит и раздражают все эти женщины, которые готовы упасть к его ногам по щелчку пальцев. Их слишком много. И их всегда будет слишком много.
— Вам чем-нибудь помочь, эмир? — едва заметно закусив нижнюю губу, она обращается к моему мужу.
— Я проголодался и буду рад ужину, Мавия. Через сорок минут, — бросив беглый взгляд на стильные Rolex с черными брильянтами, отдает распоряжение Ран.
— Как вам будет угодно. Выберите желаемое блюдо в приложении, — Мавия наклоняется к Амирану намеренно низко, вывалив из своего глубокого декольте грудь. Не сомневаюсь, что пустой стакан из-под его содовой с лимоном, который нужно непременно убрать — лишь предлог, чтобы показать свои сиськи эмиру.
— Чего-нибудь еще желаете? Вода, кофе, чай? Что-нибудь покрепче? — когда она вновь выпрямляется, её неестественно пошатывает на каблуках. Я задыхаюсь от возмущения, наблюдая за тем, как рука Мавии длинными цепкими пальцами и красными ногтями касается плеча Амирана.
— Простите, ваше высочество. Турбулентность, — жеманно улыбнувшись Рану, тушуется эта дрянь.
Амиран ни разу за все время её представления не опустил взгляд ниже уровня глаз стюардессы.
— Ты свободна, Мавия, — невозмутимо посылает её Мактум, вызывая у меня внутреннее одобрение.
Хотя знаю я тебя, дьявол. Не нужно делать вид, что ты хороший мальчик. Ты с ней спал, иначе она бы не позволила себе трясти сиськами перед шейхом Анмара.
— Будь добра, Мавия, — встреваю и окликаю её я, захватив свою кружку с остывшим кофе. Протягиваю её наглой «птичке». — Мой тоже забери, — когда девушка прикасается к чашке, я не спешу её отдавать. Наши руки крепко сжимают кусок керамики. Уничтожающим взором испепелив Мавию, я бросаю мимолетный взгляд на свое обручальное кольцо. Девушка отслеживает его траекторию. Оно настолько огромное и сверкающее, что его можно увидеть из космоса. В её глазах мгновенно отражается осознание, которого я и хотела добиться от хитрой шармуты. — И пожалуйста, запомните сами и передайте всем остальным стюардессам, что