— Хватит, — не выдержав, вскакиваю на ноги. — На этой ноте предлагаю завершить нашу встречу. Я очень устала, — нервно бросаю я, стараясь игнорировать блеф, которым Зарина пытается очернить Амирана.
— Ты не выставишь меня вон, пока не выслушаешь! — разъяренно шипит жена короля.
Внезапно из темноты длинного коридора выпрыгивает ощерившаяся Афра. Я не успеваю и глазом моргнуть, как хищная кошка замахивается, оставляя на голени юной Жасмин две жирные и кровоточащие царапины. Истошный крик девушки сотрясает пространство, эхом отскакивая от высоких стен.
— Афра! — испуганно выдыхаю я, но пума уже убегает обратно в холл, ударив Зарину кончиком сильного и упругого хвоста.
Выглядит это все так, словно Афра подслушала и поняла наш разговор, и таким вот образом, решила вступиться за меня.
Удивительные существа, эти кошки. Умные, чуткие, удивительные. Амиран был прав.
— Рада! Позови охрану. Жасмин необходимо доставить в медицинский кабинет, — и пока пострадавшая истерично плачет, а Зарина аль-Мактум находится в шокированном состоянии, я одна с огромным трудом сохраняю хладнокровие и ясность мысли.
Принимаю решение сопроводить Жасмин, поспешив воспользоваться шансом устранить из своего поля зрения Зарину аль-Мактум. На душе неспокойно: если с девушкой случится что-то серьезное, король, скорее всего, будет настаивать на усыплении Афры. Для меня с Амираном это будет сильным ударом. Пума — член семьи. Она даже иногда спит в нашей комнате.
И еще мне безумно жаль, что досталось от кошки безобидной Жасмин, а не старой кобре, что не следит за своим языком.
Когда мы оказываемся в медицинском кабинете, я щепетильно слежу за тем, как Жасмин оказывают первую помощь. Девушка периодически стонет и всхлипывает от боли.
— Ты очень красивая, Алисия, — завязывает, наконец, разговор Жасмин, когда нас ненадолго оставляют наедине. Она немного успокоилась, отошла от истерики, но несмотря на это, её лицо по-прежнему выглядит красным, опухшим и заплаканным. — Не сомневаюсь, что эмир безумно влюблен в тебя, хотя это и разбивает мое сердце. Хочу признаться, что с детских лет любила Амирана аль-Мактума.
— Благодарю за комплимент, — безразличным тоном отрезаю я, специально не замечая душещипательное признание Жасмин.
Оно не должно меня волновать. Засунь себе свое признание в задницу, детка. Амиран мой. Вот уже почти десять лет!
— Прости мою тетю, — продолжает повествование девушка. — Она жутко нетактична, бесцеремонна, и сильно преувеличила насчет того, что мы с Амираном были близки, — интригующе обрывая фразу, произносит Жасмин.
— Продолжай, раз начала, — высказываюсь я, поскольку глубоко в душе меня таки гложет раздирающее любопытство. Что опять утаил мой муж? Какие еще сюрпризы и секреты он от меня спрятал?
— Я невинна, ничего плохого не подумай, Алисия. Дальше поцелуев мы не заходили. Он целовал меня, я бы не посмела, — скромно добавляет Жасмин, заливаясь искренним румянцем. — Мы были помолвлены три года назад, и я позволила, — в горле пересыхает мгновенно, кровь начинает бешено циркулировать по венам, разогреваясь до неимоверных пределов. – Он с таким трепетным уважением относился ко мне. Я просто потеряла голову от чувств.
Об этом я не знала.
Мир начинает стремительно вращаться перед моими глазами. Прошлое Амирана меня не волнует, мне просто неприятно, что и об этом он мне не рассказал. Обидно, что я узнаю подобное из чужих уст, оставаясь в столь беззащитном, растерянном и уязвимом положении.
— Кстати, это его подарок мне на день рождения, — мотая забинтованной ногой, и сидя на кушетке, Жасмин демонстрирует мне кулон, украшающий её тонкую шею и выразительные ключицы. — Прозрачная капля, олицетворяющая собой чистоту. Амиран ценит невинность женщины. По крайней мере, он подарил мне эту вещь с такими словами. Наша свадьба не состоялась в итоге, причин было много, — туманно заканчивает рассказ о прошлом Жасмин. — Хотя я была готова посвятить ему всю себя, и рожать ему наследников до тех пор, пока он не скажет «достаточно».
— Зачем ты рассказываешь мне все это? — из последних сил, сохарняя спокойствие, вновь интересуюсь. Я должна дышать. Просто дышать и не злиться — если не ради себя, то ради ребенка.
— Мой отец — старший сын правящего шейха Кемара. Он строго настрого запрещает мне выходить замуж и давно не ищет претендентов на мою руку. Несмотря на то, что у Амирана уже есть любимая — и это ты, отец рассчитывает на то, что Амиран возможно захочет меня, но чуть позже. Наш брак был бы весьма выгоден для обеих сторон. Если он женился по этой причине на тебе, то я — ничем не хуже. Это слова моего отца, не мои. Алисия, я бы хотела, чтобы мы нашли общий язык до того, как решение будет принято.
— А теперь замолчи, и слушай меня, — не выдержав, я иду в атаку, сокращая расстояние между мной и Жасмин. — Амирану не нужна рабская покорность и политические выгоды, о которых ты мне так красочно рассказываешь. Ему не нужна невинная, но глупая женщина. И ему не нужна вообще никакая женщина, кроме меня. Надеюсь, эти слова отпечатываются на изнанке твоей головы, как рисунки из хны на твоих руках. А теперь — вон из моего дома. Обе! Немедленно!
— Но что я такого сказала? Почему тогда я здесь, ты не задумывалась об этом? Разве охрана пустила бы нас, если бы Амиран не позволил? — её вопросы имеют смысл и долетают до моего сердца, попадают в цель, оставляя невидимые, но ощутимые кровоточащие следы.
— Я не знаю почему ты здесь, и знать не хочу. Не смей произносить имя моего мужа. Забудь о его существовании, для тебя его нет в каталоге «претендентов».
— А ты уверена, что он забудет обо мне? — в ответ воспламеняется Жасмин. — Ходят слухи, что ты досталась ему не невинной, — она скрещивает руки на груди, заняв воинственную позу. — Знаешь почему, восточные шейхи так хотят девственниц? Они помешаны на своих, на чистых генах. В мире существует такая вещь, как телегония (прим., концепция, существовавшая в XIX веке, утверждавшая, что спаривание с предшествующими, а особенно с самым первым сексуальным партнёром существенно сказывается на наследственных признаках потомства женской особи, полученного в результате спаривания с последующими партнёрами) и многие в это верят. Генетический код — самое важное для королевской крови. Ни один король не захочет наследника с чертами внешности или характера совершенного другого мужчины…
— Вон из моего дома! — кричу в голос, не в силах слушать этот бред сумашедшей. — Если вы не поспешите, я заставлю охрану это сделать за вас, — окончательно попрощавшись со своим терпением, достаю телефон и набираю номер Имрана.
Вызвав гвардейца, первая покидаю медицинский кабинет. Сил делить пространство с этими гадинами больше не осталось. Ужасный денек выдался, ничего не скажешь.
Ноги несут меня сами, я не отдаю себе отчет в том, в каком направлении двигаюсь. Без устали, снова и снова набираю номер телефона Амирана, собираясь высказать все что думаю о нем, о его змеиных родственничках, их заявлениях и откровенных намеках на второй брак.
Отчаянно рыдаю, услышав очередное механическое бездушное «абонент недоступен». Отказываюсь верить, что в такой трудный момент — его просто нет рядом, и нет никакой возможности найти утешение на его плече и услышать уверенное опровержение из уст мужа.
Это не может быть правдой. Он никогда так со мной не поступит.
"Хочешь быть единственной? Будешь!"
Боже, если и это ложь, то что мне остается? Что?
Я не помню как, но в конечном итоге оказываюсь в зверинце Амирана, забираюсь в вольер своей любимицы, нуждаясь в её мягкости и утешении, совсем забыв, что уже несколько месяцев Саваж делит свое жилище с Туманом. Я горько всхлипываю, дышать становится все труднее от терзающих сердце и душу сомнений. Пытаюсь гнать от себя тяжелые мысли, но они возвращаются, давят на грудную клетку, опутывают ядовитым облаком, шипят в голове мерзкими голосами Зарины и Жасмин.
Вздрагиваю от неожиданности, почувстовав мягкий толчок мокрого носа Сэви в щеку. Я не одна в вольере. Его хозяйка тоже здесь. Их с Туманом разъединили? Почему? Подняв голову, осматриваю территорию мутным от слез взлядом. Образы хищников расплываются перед моим взором, но я слышу, как они рычат и скалятся друг на друга сквозь прозрачную стену.
Удивительно, но эти животные почти полностью зеркалят наши с Амираном отношения. Вот и у них разлад в семействе.
Я сажусь на один из декоративных камней, хватаюсь за ближайшую сухую ветку, прислушиваясь к току крови в ушах. С каждой секундой, он становится громче, оглушительнее, взрывоопаснее. Тело пронзает странное чувство онемения, незнакомое мне прежде. Я не понимаю, что со мной происходит. Так холодно, страшно и одиноко....
— Саваж, зачем ты к нему подошла? — сквозь слезы шепчу я, бросая укоризненный взгляд на свою тигрицу. — Почему ты его для меня выбрала?
Саваж тоскливо рычит, бросая многозначительный взгляд голубых глаз на величаво блуждающего по своей клетке Тумана.
Одно неловкое движение, и телефон выпадает из моих рук, падая в искусственный водоем. Я наклоняюсь, пятясь поймать гаджет, и в этот момент ощущаю острый спазм боли, пронизывающий насквозь, до потери дыхания и ледяного пота. Беззвучно хриплю, хватая губами кислород. Боже, умоляю тебя....
Новый острый приступ заставляет меня согнуться попалам. Осознание надвигающейся катастрофы приходит слишком поздно. Я ушла далеко от медицинского кабинета, где мне могли бы оказать первую помощь, мой телефон в воде....
Умоляю, Боже, не забирай..., шепчу в адской агонии накатывающей волнами боли.
Всего несколько минут, которые могли бы спасти целую жизнь. Три жизни.
Но иногда, судьба распоряжается так, что этих минут просто нет.
И нет не единой возможности, избежать неизбежного.
Новый выбивающий горловый стон спазм бросает меня на колени. Я не сразу опускаю взгляд вниз, боюсь того, что могу увидеть, не хочу верить, что это не страшный сон, от которого я вот-вот очнусь и прижмусь к сильной спине Амирана.