Как только получу официальный развод, я смогу позволить новые знакомства. Стыдиться общения с мужчиной, который не является моим мужем, я не стану: наша семья, итак, уже опозорена. Хуже некуда. Быть прилюдно брошенной королем — худшего бесславия и представить нельзя, хотя общественное мнение меня мало волнует.
— Все кончено, Амиран. Ты прав, — я вычищаю истлевшую золу из камина самостоятельно, тщательно мою его, смывая все что осталось от одежды Амирана в унитаз. Затем, отправляюсь к себе в кабинет, предвкушая глоток насыщенного и терпкого вина. Дайан уже второй час щебечет по видео со своим любимым, поэтому о её компании просить не приходится.
К моему огромному удивлению, ни в спальне, ни в кабинете, ни на кухне не осталась излюбленного «успокоительного», а полки с алкоголем превратились в коллекцию успокаивающих и гармонизирующих чайных листов.
— Рада, принеси мне вина, пожалуйста, — обнаружив пропажу, немедленно набираю домоправительницу.
— Госпожа, из ваших запасов попросили убрать весь алкоголь. Что я и сделала. Не злитесь, я всего лишь выполняю приказ эмира, — извиняющимся тоном отвечает Рада.
— Он что, издевается? — вспыхиваю я, мысленно пытаясь найти хоть какую-то логику в действиях Амирана.
— Простите, госпожа. Я лишь делаю то, что мне велят. Вина в доме нет.
— А как насчет…
— И более крепких напитков тоже, — куда более строго и осуждающе отрезает Рада.
Теперь я окончательно не понимаю Амирана. Вчера он развелся со мной, сегодня убрал из моего дома алкоголь. Это еще что? Акт заботы или желание лишить меня всего, что принадлежит ему? Может, мне стоит отдать ему все украшения, что он подарил мне? Все духи, одежду, чертовы сумочки? Я сожгу их к черту. Завтра же займусь этим. А еще туфли, платья, нижнее белье. К Шайтану твою щедрость, Амиран. Ничего не хочу.
Боже, я готова все сжечь, что попадает мне под руку. Чувствую себя драконом, способным изрыгать огонь. И с каждым новым днем горю все ярче. Моя ярость только наращивает обороты, наполняя нервной энергией. Держись, любимый, главный огненный залп оставлю для тебя.
Из-за отсутствия в резиденции алкоголя я переживаю недолго. Режим «заточения» окончен, и я собираюсь торжественно отпраздновать его, отправившись на объект — работа над реабилитационным центром находится на стадии завершения.
За последние месяцы здесь произошло много изменений — главный корпус отстроен в современном модернистическом стиле. Литые зеркальные стены здания отражают небо, олицетворяя дух свободы и покорения новых горизонтов. К сегодняшнему дню также достроено несколько дополнительных жилых комплексов для пострадавших и нуждающихся девушек. Каждая деталь центра продумана до мелочей и все это великолепие — заслуга Рамазана Бахира.
Архитектор устраивает мне полноценную экскурсию по каждому зданию, терпеливо и четко отвечая на все мои вопросы.
— Ты отлично поработал, Рамазан, — искренне хвалю мужчину, с неподдельным восторгом рассматривая отштукатуренные белые стены, которые очень скоро превратятся в полноценную студию со всем необходимым для проживания. Зелено-карие глаза Рамазана становятся ярче и теплее, как только его польщенный взгляд, встречается с моим — прямолинейным, не скрывающего масштабов восхищения проделанной работой. Все эти месяцы мы поддерживали связь по видеоконференции, но видеть центр вживую, а не через экран монитора — это совершенно другие эмоции и ощущения.
Если мне есть за что благодарить Амирана, так это за то, что наш развод не повлиял на его взгляды, касающиеся прав и свобод анмарских женщин. Наша страна стоит на пороге глобальных изменений, и именно при моем, почти бывшем муже она станет прогрессивным и развитым государством, где женщина является таким же полноправным членом общества, как и мужчина. При этом традиции и ценности нашей страны, почитание религии не будут нарушены и обесценены. Баланс во всем — ключ к счастью подданных Анмара и процветанию королевства.
— Я поражена до глубины души. Все сделано с такой любовью и скрупулёзным вниманием, продумано до мельчайших деталей.
— Благодарю, Алисия. Твоя похвала — наивысшая оценка за многомесячный труд, — Рамазан коротко кивает, задерживая на мне взгляд чуть дольше, чем позволяет себе обычно.
Он наверняка видел мое триумфальное падение в сводках новостей, но не подает виду. Смотрит на меня, как прежде. Как на самодостаточную девушку, не нуждающуюся в сочувствии и жалости.
— Думаю, продолжишь ты в том же духе, — успеваю ответить прежде, чем наш разговор прерывается звонком, вибрацией разрывающим телефон Рамазана Бахира.
— Осталось не так много…только детали интерьера и инфраструктура, — Рамазан опускает взгляд на смартфон и мгновенно мрачнеет. — Прошу меня извинить, Алисия. Срочный вызов по другому строящемуся объекту. Небольшая техническая авария.
— Конечно, поезжай, а я пока огляжусь тут.
— Так не вовремя, — раздосадовано хмурится мужчина. — Я планировал, что мы с вами решим ряд бюрократических моментов.
— А конкретнее?
— Сметы, договора и необходимо подписать документы на финальный этап финансирования. Я могу оставить вам… — Бахир показывает на свой дипломат.
— Я не подписываю документы в спешке. Приезжайте вечером в резиденцию моего отца. Сегодня я буду там. Я предупрежу охрану о вашем визите.
— Это будет уместно? — брови Рамазана сдвигаются к переносице. Еще бы, не каждый захочет встречаться с бывшей женой эмира в неформальной обстановке. Даже если он очень сильно в нее влюблен — а в этом сомнений не возникает. Чувства Рамазана заметны невооруженным взглядом.
— Более чем, — уверенно киваю.
— Я очень сожалею, что приходится прервать нашу встречу, — коротко отвечает Рамазан и еще раз извинившись, поспешно ретируется.
Безусловно, этот мужчина мне приятен. И тот факт, что Рамазан так аккуратно держит дистанцию, несмотря на то что влюблен в меня, говорит о том, насколько он достойный внимания человек. Воспитанный, галантный, мужественный, наделенный креативным мышлением, художественным вкусом, неоспоримым талантом и интеллектом. Разочаровавшись в одном мужчине, не стоит ставить крест на всех остальных, и я не собираюсь этого делать.
На этом насыщенный день не заканчивается. Волнение и горечь сдавливают грудную клетку, как только я въезжаю на территорию родительской виллы. Страшно представить, каким взглядом наградит меня отец после недавнего позора. Мама, конечно, поддержит, но от этого на душе не легче. Я столько огорчения им принесла за последний год, но и они тоже... мне.
— Алиса, я так соскучилась. Эти стены так тебя ждали, — мама кидается ко мне с теплыми и крепкими объятиями. Давно заметила, что заботливые ладони матери имеют исцеляющий эффект, на какое бы дно не довелось упасть.
Дома я всегда чувствую себя в безопасности. Но не так, как когда-то ощущала себя рядом с Раном. Его присутствие ничем не заменить…
Нет, нет, нет!
Заменить можно и еще как!!!
Я обязательно продемонстрирую ему это. Рано или поздно, я вновь выйду замуж. К тому времени у Рана и Вирджинии, возможно, будет уже не один ребенок. Думать об этом — все равно что раз за разом ковырять незаживший шрам.
— Ты доволен, пап? — первая вступаю в конфликт с отцом. Моими устами говорят горечь и обида, и я не могу и не хочу притворяться, что мне не больно.
Вместо того, чтобы обнять меня, Адам Саадат неподвижно стоит у подножия лестницы в холле и внимательно рассматривает меня с ног до головы. Мурашки по телу, вызванные сосредоточенным взором стальных глаз Адама Саадата, напоминают мне ощущения, которые я испытывала позавчера, находясь в одном пространстве с эмиром. Адам и Амиран — чертовски разные мужчины, но я нисколько не сомневаюсь в том, что женщины выбирают партнера с набором черт, которые доминируют в их отце. В данном случае, это сила, власть, обрамленная нежностью, стремлением оберегать и заботиться о своей женщине, а еще жестокая неумолимая непреклонность в принятии решений.
— Я вышла замуж за того, кого ты выбрал. Приняла, смирилась и умудрилась полюбить мужчину, от которого готова была бежать на край света. Выходит, сердце не обманывало меня, пап. Лгали мне только вы… и он.
— Алиса… — Адам с бесконечным сожалением смотрит мне в глаза и шагает навстречу.
— Хватит, — отступаю назад, отрешенно и устало мотая головой. — Я достаточно всех вас слушала, — в голосе дрожат слезы, стекают по щекам, я небрежно смахиваю их. — Он развелся со мной. Прилюдно вычеркнул, ничего не объяснив.
— Я был у него сегодня…
— Отлично, — не даю договорить. — Поздравил с помолвкой?
— Я потребовал ответов.
— И? Получил? Ответы? — язвительно спрашиваю, а в действительности замираю в ожидании, и снова леденею изнутри, когда отец отрицательно качает головой.
— Нет, — отвечает Адам, но где-то на задворках моей отчаявшейся души тлеет микроскопическая надежда.
— Я очень надеюсь, что это не политический цирк, который устроили шейхи, — продолжаю негодовать, распираемая гордыней, обидой и яростью. — Я не приму по отношению к себе подобных «розыгрышей», — сканирую отца на ответную реакцию, в надежде на то, что он выдаст себя.
— Алиса, ты рассержена, я понимаю, — миротворческим тоном произносит Адам.
Почему? Почему он подозрительно спокойно реагирует на прилюдный инцидент, который без всяких сомнений подарит ему немало осуждающих взглядов в правительстве.
— Рассержена? — я повышаю голос и едва не взрываюсь от клокочущего внутри гнева.
Неминуемый пожар тушит мама. её руки обнимают мои плечи, дарят нежность и утешение.
— Успокойся, Алиса. Мы как-нибудь справимся с этой непростой ситуацией. Все вместе. Милая, нам безумно тяжело видеть, как ты изводишь себя, — мягко говорит Мелания.
— Я не знаю, что происходит, Алисия. Мы во всем разберемся, но то, что творит Амиран — недопустимо, недостойно… — ожесточенно выдает отец и стремительно преодолев расстояние, между нами, заключает в объятия