Но вопрос Рамилии заставляет меня вспомнить о том, что я рассуждаю слишком эгоистично. Если внутри меня снова зарождается маленькая жизнь, то на этот раз я должна подойти к своему материнству с еще большей осознанностью и ответственностью.
— Сходишь за ним? — вновь обессиленно падая на диван, выдыхаю я. Рамилия поспешно кивает, наливая мне два стакана воды.
— Пятнадцать минут, и я здесь, — подмигивает мне ассистентка. Я могу полностью ей доверять. Рэми не станет болтать об этом всем подряд. Как женщина, испытавшая мою боль, она немного взволнована и напряжена, но я по её лицу вижу, что она уже безо всякого теста уверена в моей беременности.
Рамилия приносит моих аптечных карателей ровно через десять минут. Уединившись в ванной комнате, делаю два разных теста. Результат на обоих вполне очевиден — беременна.
Один электронный тест даже показывает срок от зачатия. Примерно шесть недель. А на что я рассчитывала?
Поспешно проверяю календарь, убеждаясь в том, что занималась сексом с Амираном в день овуляции. Черт возьми, я не придала этому значения. И не думала, что новая беременность наступит так легко…
Даже не знаю, как реагировать. Сердце давно заходится в неистовом марафоне, дыхание схватывает. Кислород попрощался с легкими. В душе буря эмоций, мощным торнадо проходится по всем клеткам и органам. Отголоски шторма собираются в уголках глаз, проливаясь по щекам горячими слезами.
Каким бы огромным счастьем было бы разделить этот момент с Амираном. Рассказать ему, прокричать, прошептать…
А сейчас, я даже не знаю, как быть. Что делать. Земля и время остановились.
Кажется, что те Амиран и Алисия, что могли вместе разделить радостную новость о пополнении, остались посреди того самого озера в Германии. Потерялись в задымленной поволоке утреннего тумана, утонули, ушли ко дну, пропали без вести среди скалистых фьордов. Амиран бы на это сказал, что я вновь живу прошлым, забывая о настоящем, но и в настоящем — его сейчас рядом нет.
И я не представляю, что когда-либо смогу простить пренебрежительное отношение и чувство вины, которым он наградил меня в последние месяцы. Какие бы истинные цели Мир ни преследовал, он сам выкопал между нами огромную яму, через которую я не собираюсь прыгать, с целью отыскать на другом берегу все то светлое, лучшее, прекрасное, чувственное и глубокое, что было когда-то.
Я просто хочу, чтобы все закончилось…мечтаю, чтобы в моей жизни и судьбе моего ребенка не было бы места для чувства обиды, боли, страхов, горечи от предательства и других женщин.
Глава 25
Амиран
— Уже поздно, Джина. Что ты здесь делаешь? — не поднимая головы от клавиатуры, спрашиваю у вошедшей в кабинет девушки.
Я узнал её по шагам: Вирджиния аль-Мактум обладает достаточно тяжелой поступью для женщины маленького веса, и по запаху духов, резко контрастирующим с ароматом, от которого я так и не успел отвыкнуть.
— Я видела, как автомобиль твоего ассистента покинул резиденцию, и решила, что ты освободился, — не очень убедительно аргументирует свой визит незваная невеста.
— Не знал, что окна твоего коттеджа выходят на подъездную дорогу, — нейтрально отзываюсь я. Глубоко сомневаюсь, что её наблюдение было случайным.
— Я гуляла в саду, — поясняет Джина, присаживаясь в кресло напротив моего стола. Конечно, именно так я и подумал.
— В полночь? — закрывая окно электронной почты, снимаю очки для работы за компьютером и перевожу дисплей в спящий режим.
— Не могла уснуть….
— Что произошло? — потерев переносицу, обращаю взгляд на выжидающе смотрящую на меня Вирджинию.
— Отец ожидает, что мы составим ему компанию на финальном этапе скачек в это воскресенье, — слегка нахмурившись, произносит Вирджиния.
Сложно не обратить внимания, что она немало провела времени в саду прежде, чем «случайно» заметить отъезжающий автомобиль моего ассистента. Яркий макияж, уложенные в локоны волосы, неприкрытые платком, и изумрудного цвета абайя с россыпью драгоценных камней — все это идеально подходит для ночной прогулки в саду.
— Ты так и не ответил на официальное приглашение, и он попросил меня узнать лично, будем ли мы присутствовать, — Джина озвучивает непосредственную причину своего визита.
— В воскресенье меня не будет в Асаде, — глянув в расписание, отвечаю я. — Но ты можешь поехать без меня.
— Уже дважды, Ран, — в голосе Вирджинии слышится напряжение.
— Прости? — уточняю с недоумением.
— Я дважды была с отцом на публичных мероприятиях. Одна. Это нелегко. Для меня, — она не лукавит. Ей действительно приходится сложно. Давление негодующей женской половины общества, вынужденная компания отца, с которым девушку связывают непростые отношения.
— На открытие начала соревнований я присутствовал, — припоминаю, устало нахмурившись.
— Месяц назад, — Вирджиния бросает на меня выразительный взгляд.
— Мой график не резиновый. Искандер, как никто, понимает, что лимит свободного времени у меня весьма ограничен. Ты живешь на территории королевской резиденции. Вряд ли твой отец может упрекнуть меня в отсутствии должного внимания к невесте.
— Я вижу тебя не чаще двух раз в неделю, — возражает Вирджиния. Я бы даже сказал, укоряет. Я не сразу отвечаю, минуту-две сканирую её изучающим взглядом. Она не сдается, упрямо задрав нос кверху. — Ты говорил, что будешь держать меня в курсе событий.
— Так и есть. Ты в курсе событий, — заверяю я, что абсолютно подлинно. — Вирджиния, по-моему, мы обсуждали с тобой на начальном этапе, как все будет происходить, и позже снова возвращались к данному вопросу и пришли к согласию.
— Да, все так, — насупившись, кивает Джина. — Отец уверен, что я счастлива и вовсю готовлюсь к свадьбе.
— Тогда в чем проблема? — требую конкретики, чтобы быстрее закончить диалог и вернуться к делам.
— Дата церемонии не назначена. Отец настаивает, что бы мы определились.
— А он имеет право настаивать? — саркастично ухмыляюсь.
— Конечно, нет, — с тяжелым и немного усталым вздохом, Джина тянется за моей пачкой сигарет, оставленной на краю стола, вторую кисть запускает в распущенные по плечам шоколадные волосы. — Ты же знаешь, насколько мне отвратительно его общество. Я смотреть не могу на своего «любимого папочку», а приходится… чтоб его, — закурив, девушка раздраженно бросает зажигалку на столешницу. — Ненавижу его. Ты даже представить не можешь…
— Более тесное общение вас не сблизило? — сухо интересуюсь я.
— Это невозможно, Ран, — она отрицательно качает головой, глядя на портрет поверх моей головы, который я до сих пор не снял. — Тебе это должно быть знакомо, как никому.
— У меня не было ненависти к Арьяну, — опровергаю абсолютно неверные выводы. — Это глубокое чувство необходимо заслужить.
— Мой отец заслужил, — с неприкрытым отвращением фыркает Джина.
— Уверена, что потом не пожалеешь?
— Нет, — эмоционально отвечает Вирджиния. — Если бы я могла лично его пристрелить, поверь, я бы не сомневалась, но не хочется гробить собственную жизнь. Предоставлю это вам.
— Скажешь, если начнешь сомневаться?
— Никогда не начну, — заверяет девушка.
— Ты нервничаешь, Вирджиния. Я вижу, что тебя что-то гложет.
— Это не имеет отношения к моему решению, — Джина стряхивает пепел в хрустальную емкость, окинув меня пристальным взглядом. Теперь пауза обоюдного молчания затягивается до трех минут.
— Почему не я? — наконец, спрашивает Вирджиния, нервно закусывая нижнюю губу и съедая часть ярко-красной помады.
— Потому что она, — отвечаю, удерживая зрительный контакт. — Если тебе тяжело...
— Мне не тяжело, — отрицательно качнув головой, Джина поправляет ворот изумрудной абайи. — Я ей завидую, — честно признается она, отводя взгляд.
— Зря. Сейчас Алисии никто не завидует.
— Потому что не знают правды, — печальная улыбка появляется на губах Вирджинии и сразу исчезает. — Пойду спать. Спасибо за разговор, Амиран.
— Доброй ночи, — мягко прощаюсь я. Она суетливо встает, словно ей не терпится вырваться на воздух.
— И тебе, Ран. Не работай до утра.
— Я не настолько одержим.
— Я вижу, когда в кабинете гаснет свет, — с улыбкой отзывается девушка, и, кивнув на прощание, направляется к двери.
— Джина, — окликаю уже на пороге.
Вздрогнув, она оглядывается, и от надежды, мелькнувшей в её глазах, мне становится не по себе, потому что я знаю, что через пару минут это выражение сменится разочарованием.
— Я ценю твою помощь, и ты всегда в будущем можешь рассчитывать на мою поддержку.
— Я не сомневаюсь, Амиран... и думаю, что она тоже не сомневается, — вымученно улыбнувшись, она прячет погасший взгляд и выходит в коридор, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Оставшись в одиночестве, какое-то время отрешенно пялюсь в погасший монитор, пытаясь собраться с мыслями. Рабочий настрой безвозвратно утерян, как минимум, до утра, и сна, как назло, ни в одном глазу. Смертельная усталость вкупе с ежедневно растущим бессильным гневом обрушивается на плечи свинцовой тяжестью. Чувствую себя настолько дерьмово, насколько вообще, возможно. Причин на это столько, что можно сбиться со счету и не уложиться в целый том, толщиной с палец.
Закрыв ненадолго глаза, медленными вращениями растираю виски, как делала когда-то tatlim. Она часто заходила по вечерам в кабинет, когда я работал дома, вставала за спинкой кресла, и, приложив прохладные пальчики к моей голове, за несколько минут снимала многочасовую усталость. Она не мешала мне, даже когда садилась на колени, и, уткнувшись лицом в мою шею, обнимала обеими руками и шепотом напевала ненавязчивые мелодии, напоминающие чувственное мурлыканье.
Счастье любит тишину. Никогда не понимал смысла этой фразы до этих обволакивающих теплом и умиротворением моментов. И я, хоть убей, не помню, говорил ли я ей хоть раз за них спасибо. Мне казалось — она знает, как каждый раз я жду момента, когда раздастся за дверью лёгкий шорох её шагов, как скучаю по её пальцам и звуку голоса… Ровно в час ночи, Алиса решительным жестом закрывала крышку ноутбука, забиралась на край стола, сдвинув в сторону все лишнее, и обхватив мое лицо ладонями говорила: «Все». Потом её губы касались моих, я понимал, что ни черта не «все», ночь только начинается, но теперь она принадлежит только нам двоим.