Я услышала…незнакомый голос. Внутри все всколыхнулось. В голове была только мысль: «Мне нужно туда».
Я вбежала в шатер и сразу заметила Сэви. её шерстку на холке сжимал сильный кулак молодого мужчины. Он держал мою тигрицу, а рассматривал меня.
При одном взгляде на него, все внутри у меня сжалось…это был страх. Или восхищение. Трепет. Что-то закололо внутри, заклинило. Развернулось и свернулось обратно.
Я не знаю.
Дрожь по всему телу.
Отступать было поздно.
Я решила, во что бы то ни стало немедленно вызволить подругу из его гигантских рук! Я сделала шаг ближе, но не подала виду, что боюсь его. В конце концов, гость отца не имел права трогать мою Саваж!
Ох, все это закончилось так странно.
Мужчина изучал на меня так пристально, так долго, словно я была единственным объектом в этом шатре, в этом мире.
Будто ничего кроме меня не существует.
И внутри все сжалось еще сильнее, я мечтала заполучить Сэви обратно, потому что неизвестный явно положил на нее глаз.
— Как тебя зовут, отважная укротительница диких кошек? — взгляд незнакомца скользил по всему моему телу, и задержался на волосах, которые я нервно заправила за ухо.
— Алиса. Я дочь шейха, а вы? — я ответила ему первое, что пришло в голову.
— А я твой будущий король, Алиса, — ответил мне он.
О нееееееет. Это был принц! Принц. Настоящий принц.
Я слышала об этом. О нем. Ну, что в Анмаре есть короли, принцы, шейхи …
Когда-то даже папа был принцем центральной провинции. Но сегодня я стояла перед наследником целого королевства...
И что я могу сказать?
Он выглядит иначе, чем стандартные принцы из моих любимых фильмов. И дело не только в традиционном арабском обличии.
Он выглядит больше.
Как целый мир.
Ммм…Как бы это объяснить?
Словно занимает все место внутри огромного пространства, видит меня насквозь…
Моё сердце, в конце концов, просто ушло в пятки, кажется, и я все-таки опустила взгляд в пол.
Никогда не испытывала подобного смущения…, я чувствовала, что он до сих пор смотрит на меня. Захотелось исчезнуть, испариться, что я и сделала. И еще долго пыталась отдышаться, вернувшись на задний двор. Никогда не видела таких ярких, пронизывающих до мурашек глаз.
Черт возьми, я только что познакомилась с принцем. Интересно, а у него уже есть принцесса?
Саваж весь вечер не находила себе места. А я…когда я закрыла свои глаза, то вновь увидела его взгляд, услышала этот глубокий голос, и не могла перестать прокручивать в своей голове момент своего спонтанного знакомства с будущим королем.
Если бы я позвонила в Штаты и рассказала бы об этом подруге, она бы с визгом спросила: «Ты что, влюбилась? А ровесники уже не интересуют тебя, Лиса?
Но почему-то этим моментом мне не захотелось ни с кем делиться…»
Принц не выходил из моей головы в тот день, в ту неделю, несколько следующих месяцев. С первого взгляда оставил глубокий шрам на сердце. Дотронулся, поцарапал, попал когтем в цель. Почему я так долго отрицала свои чувства к нему?
Это сейчас не важно, но ответ прост: любовь — большой дар, мощная ответственность и незаменимая ценность. Я всегда понимала, какой силой и властью наделю чувства к Амирану, приняв их.
Осознать, что любишь — все равно, что открыто объявить этой жизни, что отныне ты уязвим и беззащитен в этой Вселенной. Отдать часть себя другому человеку, которую меньше всего хочется когда-либо потерять. А потерять её можно и очень легко — у него есть свобода воли, и однажды он может просто разлюбить и уйти. Его может не стать, и часть тебя…умрет вместе с ним.
Наш мозг совершенно не хочет умирать, и всегда выбирает самые оптимальные пути и решения, ровно до тех пор, пока не побеждает сердце.
Мне так страшно, Амиран…
Я теряю способность дышать, стоит лишь представить, что больше никогда тебя не увижу.
Не посмотрю в глаза, не услышу вкрадчивый, низкий голос… никогда.
Резко встаю с пледа, расстеленного на песке, и тяжелой походкой направляюсь в сторону дворца.
Из-за легкого головокружения окружающий мир принимает размытую форму, а его краски мелькают разноцветным калейдоскопом перед замыленным взором. Потеряв равновесие, я сталкиваюсь нос к носу с женщиной, чье лицо удается распознать не сразу.
Глава 29
Это Рада? Нет, не похожа…вторая волна паники беспощадно разбивает львиную долю моих нервных клеток. Поднимаю голову вверх, узнаю в знакомых чертах лица, сжатых выражением обеспокоенности и тревоги, Лейсан.
— Лейс, ты жутко меня напугала! — возмущаюсь я, ощущая как каждое слово рассыпается в горле скрипучим сухим песком. — Что ты тут делаешь? Я не вызывала тебя, — стоит мне заметить это, как на всей территории резиденции включается вечернее освещение.
— Не хотела оставлять тебя в тяжелую минуту в одиночестве, — сочувственно улыбнувшись, ассистентка мягко обхватывает мое запястье. — Представляю, как тяжело осознавать, что в той машине мог оказаться твой бывший муж, — ненароком давит на больную мозоль Лейсан.
— Госпожа, вы направлялись в свою комнату, — один из самых внимательных секьюрити встревает в разговор, поравнявшись с нами. Все остальные обычно держатся на расстоянии десяти метров от меня, но Адас уже не в первый раз проявляет особую осторожность. За что я его не осуждаю. Наоборот, благодарю за похвальную бдительность, которая не понадобится мне в компании Лейс.
— Все в порядке, Адас. Ты же знаешь Лейсан. Я переговорю с ней и немедленно отправлюсь в спальню. Вызови моей ассистентке водителя, — взглядом подаю Адасу невербальные знаки, после которых он учтиво кивает и отходит к дюжине остальных бодигардов.
— Ты же не против, Лейс? Не стоит тратиться на такси. Я несу ответственность за своих гостей, — ненавязчиво предлагаю Лейс помощь, не забывая о строгом велении Амирана. — За меня не переживай. Я побуду с Ди, — веду плечом в сторону дворца. — Спасибо тебе огромное за заботу, — благодарю я, действительно чувствуя себя немного лучше.
Встреча с Лейсан немного отвлекла от тревожного звонка Амирана и потушила панический приступ.
— Я надеюсь, что с Вирджинией все будет хорошо. Самые лучшие врачи Анмара сейчас борются за её жизнь, — произношу абсолютно искренне.
— Надеешься? — изумлённо отзывается ассистентка. — Разве ты хочешь, чтобы Амиран в итоге женился на ней?
— Это довольно личное, Лейс, — я четко расставляю границы. Несмотря на то, что мы с Лейсан довольно близки, обсуждать свою приватную жизнь сейчас с ней я не намерена. — И конечно, я хочу, чтобы Вирджиния выжила. Неужели ты можешь желать ей обратного? — ощущая, как немеет язык и небо, я невзначай проверяю моральные ценности своей ассистентки.
Кажется — на этот раз они не совсем совпадают с моими.
— Да, разумеется. Дай Аллах ей здоровья, — возводя ладони к небу, картинно обращается к небу Лейсан. — Я во всем согласна с тобой, Алиса. У тебя такое большое и чистое сердце. Но мне было бы тяжело отключить эмоции на твоем месте, — быстро сглаживает заострившийся угол нашего диалога Лейсан.
— Я никому не желаю смерти. Нет ничего важнее человеческой жизни, Лейс. В такие минуты осознаешь, что все в нашем мире такое зыбкое и невесомое…уязвимое. Безусловно ценное. Важен каждый день, каждый час, каждый вдох.
— Да, ты права. Мне хорошо известна ценность каждого вдоха, когда их количество у близкого тебе человека весьма ограниченно. Прости, что вмешиваюсь, Алисия., но я так сильно беспокоюсь за тебя.
— Я справлюсь, Лейс. Давай закроем эту тему.
— Ни одна женщина не заслуживает того, что выпало на твою долю, — проигнорировав мою просьбу, продолжает ассистентка. — Предательство, вторая невеста, публичный развод, и ты как-то находишь в себе силы сопереживать сопернице. Твое сердце вмещает в себя так много доброты, Алисия. Мы все её ощущаем, находясь рядом. И, если бы моя дочь выжила, я бы хотела, чтобы она была похожа на тебя. Наверное, по это причине я принимаю все твои взлеты и падения слишком близко к сердцу, — приложив правую ладонь к груди, она шумно выдыхает, пытаясь унять заново вспыхнувшую в груди боль. Обсидиановые глаза Лейсан искрятся от накопленных слез и напоминают ночное небо, обрамленное звездами.
Уровень внутреннего напряжения начинает спадать. Мне показалось, наверное, я уже подозреваю абсолютно всех. Это маниакальная паранойя: Лейс все время со мной, она не опасна. Мышцы шеи расслабляются несмотря на то, что шестое чувство буквально кричит мне о том, что я немедля должна спрятаться в своей спальне и ждать Мира.
— Да…я понимаю, как тебе больно думать о дочери, — вновь проникаюсь печальной историей Лейс. Не хочу даже представлять то, через что пришлось пройти молодой матери, чья дочь умерла на её руках.
— Молли — мой самый большой подарок и самая глубокая рана.
— Ты бы не хотела бы снова стать мамой? Современная медицина справится с такой задачей, — из самых светлых и добрых побуждений, аккуратно интересуюсь я.
Почему бы и нет? Лейсан еще нет и пятидесяти. По современным меркам — детородный возраст, только под наблюдением. Она категорично заявляла, что брак ей не нужен, а вот о детях всегда говорила с особой тоской.
— Нет. Не могу, — болезненно поморщившись, категорично отрезает Лейсан. — Я уже слишком привыкла быть одна. Довериться мужчине — все равно что засунуть голову в глотку голодного льва. Эти высокомерные, гордые и хищные животные — до смерти одинаковы. Они окружают себя прайдом из лучших самок, и иногда снисходят до одной из них. Бесконечно ходят по кругу. Гаремы есть у всех мужчин, будь то наложницы шейхов и первых лиц государства, развратные любовницы клерков с Уолл-Стрит или наивные дурочки, прыгающие в постель к женатому подонку, в расчете на то, что он рано или поздно выберет их. Период влюбленности и окрыленности всегда проходит, …какими бы благородными и чистоплотными эти гордые самцы не притворялись. Они не побрезгуют поиметь в своей постели новую женщину, а потом и еще одну. Им ничего не стоит оприходовать очередную жертву, забив на списанную и уже давно опробованную «старушку». В Анмаре все усложняется: