— Хорошо, — покладисто согласилась девушка, — ты только не злись. И куртку застегни, а то заболеешь.
— Не заболею, тоже мне, нашлась мамка еще. За собой следи, сама вчера в сугробе полчаса валялась. А мне воще по барабану мороз — я с детства закаленный, — угрюмо заворчал Лешка, демонстративно распахнув куртку еще больше и, грубо схватив Сашу за руку, потащил девушку по направлению к шоссе.
ГЛАВА 6НЕЗАПЛАНИРОВАННЫЙ ОСМОТР
Старший следователь прокуратуры Сергей Петрович Анин пребывал в плохом расположении духа, все время угрюмо хмурился, был на удивление неразговорчив и необычно равнодушен к мелочам, что страшно удивило и экспертов, и оперативников. Причина его странного поведения, однако, была вполне понятна и объяснима. День его не заладился еще с утра, когда жена не дала ему опохмелиться — бессердечная, сварливая женщина — мать ее… его детей! И вот в тот счастливый момент, когда она уже под вечер неожиданно решила поехать к своей разлюбезной матери, прихватив с собой горлопанящих от возмущения сыновей, и уже собрала заранее приготовленные подарки и припрятанную на черный день заначку… В тот счастливый долгожданный момент, когда за ней почти уже захлопнулась дверь на два с половиной дня, а в холодильнике осталась половина литровой бутылки «Столичной» — его так же неожиданно и бесцеремонно выдернули из дома, потому что к этому злополучному моменту все без исключения сотрудники как раз опохмелиться уже успели, причем так основательно, что для осмотра места преступления были пригодны лишь условно.
— Следов взлома на замке нет. Либо она сама дверь открыла, либо у убийцы был свой ключ, — сообщил криминалист Георгий Левченко, худой высокий шатен с непропорционально длинными руками и носом. От криминалиста слегка попахивало спиртным, и Сергей Петрович завистливо вздохнул. — Рассмотрим вариант, если она открыла дверь сама. Открыла она, значит, дверь, впустила убийцу и пошла в комнату, или они вместе пошли. Тут непонятно, то ли она одеться хотела, то ли раздеться — в ее руке халатик был зажат. Возможно, посетитель пришел неожиданно, и она не ждала его, судя по тому, какой срач у нее в квартире. Хотя и это под вопросом. Похоже, посуду девочка мыла раз в году — я и то чаще мою, — с гордостью добавил эксперт и продолжил: — В комнате все вещи раскиданы, такой бардак, что теперь фиг разберешь — сама она их раскидала или убийца что-то искал. Думаю, сама. Брать здесь нечего. Нищая детдомовка, мечтающая разбогатеть — это ж надо, столько билетов лотерейных накупить! Весь пол ими усыпан. Вот только если она все-таки выиграла, как ты думаешь? И преступник, узнав об этом, пришел, пустил ей пулю промеж глаз, забрал выигрышный билетик и смылся. А что, по-моему, резонно.
— Исключено, — возразил следователь. — Во-первых, такие, как она, в лотерею не выигрывают. Во-вторых — она сегодня с утра играла.
— Могла по инерции играть, — в свою очередь возразил Георгий. — Допустим, выиграла крупную сумму, но еще билеты остались, не выкидывать же? Или решила еще раз попытать счастья.
— Обрати внимание на сегодняшний билет: она его скомкала и бросила в угол комнаты. Это говорит о том, что она нервничала и злилась, то есть очень выиграть хотела, но ни фига не выиграла. Опять же, та сумма, ради которой можно убить, должна была внушить ей уверенность в завтрашнем дне, и сегодня она играла бы аккуратно и равнодушно.
— Вообще, интересная подруга. В холодильнике полно продуктов, морозилка до отказа забита мясом, рыбой, ну, и так далее, но она, судя по помойному ведру, питалась исключительно супчиками из пакета и иногда — пельменями. Я поначалу подумал, что она готовить не умела или не любила, потом смотрю: колбаса трех видов, сыр, ветчина — все лежит нетронутое, в упаковке, и уже почти испортилось. Поразительная лентяйка, ей даже бутерброд лень было себе сделать.
— Это точно, все соседи об этом говорят, — добавил оперативник Кирилл Олейников, молодой, прыщавый и робкий паренек, который вернулся в квартиру и присоединился к беседе после опроса соседей.
— Что еще говорят соседи? Кто ее содержал? — равнодушно спросил Сергей Петрович и опять завистливо вздохнул, потому что от Кирилла Олейникова тоже попахивало спиртным.
— Владимир Симаков — он в соседнем подъезде живет. Он уже год к ней таскается, жена в курсе, но сделать ничего не может.
— Жена? — оживился следователь, ему хотелось быстрее покончить с этим делом и отправиться домой.
— У нее алиби железное, соседи сообщили, что в данный момент она находится в роддоме, вчера на «скорой» увезли. Весь дом в курсе, потому что орала она благим матом на всю округу, в частности, упоминая имя своего законного супруга Владимира и склоняя его на все лады. Владимир же в данную минуту допросу не подлежит, так как со вчерашнего дня пребывает в тяжелом и счастливом алкогольном угаре по случаю начавшихся родов своей супруги. Что-то не так, Сергей Петрович? — уловив перемену в лице следователя, насторожился оперативник.
— Все так! — рявкнул Анин и добавил: — Проверь. Пистолет ТТ — это тебе не просто…
— Не просто — что? — застенчиво спросил Кирилл.
— Ничего, — однозначно пояснил следователь. — Все проверь.
— Само собой, — согласно кивнул оперативник. — Я понял, жена Владимира Симакова могла ее заказать.
— Молодец, соображаешь. Дальше, — потребовал следователь.
— А дальше все, — сообщил оперативник. — Никто ничего не видел и не слышал.
— Замечательно, — недовольно пробурчал Сергей Петрович. — Как всегда: все, что не нужно, видело полдома, все, что нужно — никто.
— Короче, убийство с целью кражи исключаем, — подытожил криминалист. — Но это сразу было понятно. Что здесь красть-то — грязные тарелки?
— Не нравится мне все это, — задумчиво сказал Анин. — Все здесь непросто. Все вроде бы и просто — но на самом деле вовсе нет. Опять же, ночнушка ее меня смущает. В области горловины вырваны с корнем две пуговицы. Убийца дернул ее за ворот — зачем?
— Ты думаешь, сексуальный мотив? — спросил криминалист. — Если это и так, то все элементарно. Хотел изнасиловать, но потом передумал или кто-то его спугнул.
— Ага, насильник испугался и с перепугу засадил ей пулю промеж глаз. Или еще лучше: сначала он выстрелил ей промеж глаз, потом решил изнасиловать, но в последний момент передумал, потому что с дыркой во лбу она уже не казалась ему такой притягательной и желанной, — желчно хмыкнул следователь. — Опять же, ночнушка из тонкой материи, почти прозрачная. Так вот, если бы ты, Жора, предположим, захотел трахнуть женщину и точно бы знал, что она, извиняюсь, без трусов? Как бы ты поступил? — спросил Сергей Петрович.
— Ну, я бы…
— Вот и я о том же, — перебил криминалиста следователь.
— Может, убийца хотел на ее грудь посмотреть? — робко предположил Кирилл и покраснел.
— Если бы он хотел посмотреть на ее грудь, то и остальные три пуговицы были бы оторваны, а так — только две верхние. Значит, убийцу совсем не интересовали ни грудь убитой, ни то, что было у нее, извиняюсь, между ног. А интересовала его шея девушки, или то, что у нее было на шее. А вот что было у нее на шее, необходимо будет выяснить. Короче, сворачиваемся, ребята, и едем домой.
— А как же нам выяснить, что было у нее на шее? — растерялся оперативник.
— Фотографии ее посмотри, — посоветовал следователь, раздражаясь, что даже такие элементарные вещи ему приходится разжевывать.
— Так нет у нее фотографий-то, — встрял в разговор Георгий.
— Как нет? Не может этого быть, — не поверил следователь.
— Ни одной, — добавил для убедительности криминалист.
— Нехорошо, — тяжело вздохнул Сергей Петрович. — Нехорошо! Непросто все, ой, как непросто. Короче, ждем, пока Владимир Симаков проспится — и в прокуратуру его.
— Так, может, его в КПЗ пока отволочь? Там он быстрее в себя придет, — предложил Кирилл.
— Данный шаг считаю необоснованным, — хмуро отозвался следователь. — Негуманно это! У человека, можно сказать, радость — рождение первенца, а мы его — в КПЗ. Сострадание нужно иметь, Кирюша, сострадание к ближнему своему. И воздастся тебе за это на небесах, — с чувством произнес Сергей Петрович, и у Георгия Левченко вылезли глаза из орбит, а Кирюша подавился слюной и закашлялся. Следователь, однако, не обратил на их реакцию не малейшего внимания, так как был занят размышлениями о предстоящем вечере, вернее, ночи.
— Сергей Петрович, — заглянул в комнату один из оперов. — Смотрите, что я нашел на четвертом этаже около мусоропровода. Платок носовой, со следами крови.
— Приобщаем к делу, — дал указание Анин. — Не исключено, что данный платок мог выронить убийца. Испачкал руки в крови жертвы, мыть побоялся, чтобы где-нибудь случайно не оставить своих отпечатков пальцев, вытер руки о платок и случайно сунул его мимо кармана.
— Резонно, — согласился Георгий, разглядывая находку. — Судя по размеру, платок мужской, значит, убийца был мужчиной, причем неплохо обеспеченным. Натуральный шелк, производство — Франция, в углу инициалы, вышитые вручную — МК. Фу, пошлость какая, заворачивать сопли в платок с собственными инициалами! По поводу грязных рук позволь с тобой не согласиться. Такие пятна могло вызвать только кровотечение. Небольшое, но кровотечение. Мне кажется, что у него пошла из носа кровь.
— Подводим итоги и расходимся по домам, — сказал Анин. — Лариса Головина, бывшая воспитанница детского дома, сирота…
— Почему обязательно сирота, — возразил Кирилл. — В детдом можно и при живых родителях попасть.
— Фактически она была сиротой. Выросла без матери и отца, — уточнил Анин. — Короче, жила себе Лариса Головина, ни фига не делала, только в лотерею играла и мечтала разбогатеть. Был у Ларисы женатый любовник, который ее содержал: покупал ей еду и лотерейные билетики. Вдруг, в один прекрасный день, к ней приходит убийца, предположительно — мужчина с хорошим достатком и слабыми сосудами, учитывая кровотечение из носа, стреляет ей в лоб из пистолета ТТ, забирает все ее фотографии и, возможно, что-то снимает с ее шеи… Короче говоря, Кирилл, ты выясняешь у Владим