— Спасибо вам. Мне действительно нужна помощь. С моим другом, по-моему, произошло что-то ужасное. Прошу вас, позвоните в милицию! Он живет по тому адресу, который я вам продиктовала, когда мы о встрече договаривались. А теперь простите — мне пора.
Москва, Ноябрь, 1987 год.
Нина бросила тряпку в ведро, присела на перила и закрыла глаза. Поясницу ломило так, что она еле разогнулась. Ведро вдруг с грохотом покатилось вниз по лестнице, грязная вода растеклась по только что отмытым ступенькам. Рядом с ней материализовался невысокий худой мужчина в ветхом сером плаще, шляпе и очках с толстыми линзами. Выглядел он как-то жалко, гадливо и чем-то сильно смахивал на филина.
— Что же вы делаете? — чуть не плача, возмутилась Нина. — Я только что уборку закончила, а теперь по вашей милости мне…
«Филин» оглядел Нину с ног до головы, смачно сплюнул на пол, туда же бросил окурок и раздавил его ногой.
— Не надоело еще жить в дерьме? — визгливо спросил он, и Нина вздрогнула, заметив холодный блеск в его глазах.
Она видела этого человека несколько раз: то в парке, когда гуляла с ребенком, то в магазине, то рядом с подъездом. Мужчина был неприметный с виду, но она почему-то всегда обращала на него внимание. Было в нем что-то отталкивающее, пугающее, неприятное. Теперь она поняла, что была права. Случайные встречи были далеко не случайными! Мужик внимательно следил за ней с самого первого дня, как только она появилась здесь.
— Что вам от меня нужно? — напряженно спросила Нина и встала.
— Догадайся с трех раз, сука, — прошипел он и, размахнувшись, ударил ее по лицу. Удар был таким сильным и неожиданным, что она не удержалась на ногах, упала на лестницу и больно стукнулась затылком о бетонную ступеньку — в ушах зашумело, изо рта потекла кровь — падая, она прикусила себе губу.
— Что вы делаете? — вытирая кровь рукавом, испугано спросила Нина. Он нагнулся, посмотрел в глаза и прошептал, обдав ее кислым тяжелым дыханием:
— Девчонка у тебя славная! Маленькая такая, хрупкая — вся в мать, в родную мать.
— Только попробуй тронуть девочку, я тебе башку откручу, урод! — закричала Нина, но тут же получила удар ботинком в живот — от боли ее вырвало.
— Ай, ай, ай, — как нехорошо гадить в подъезде, — ухмыльнулся мужик. — Короче, слушай меня внимательно, Нина. Я человек, в общем-то, не злой, но в последнее время у меня со здоровьем начались проблемы, и мне очень нужны деньги на лекарства. А твоя подруга Тамара Яковлевна Качалина сдохла и задолжала мне кое-что. Впрочем, не только мне одному, и мы очень на нее за это сердиты.
— Я не знаю, где золото, — процедила сквозь зубы Нина.
— Так узнай! К тому же я тебе не верю, Нина. Твоя разлюбезная Томочка прекрасно знала, что скоро сдохнет — у нее было неизлечимое заболевание легких. Она все продумала заранее и перед смертью нашла себе замену — интеллигентную женщину, которой можно было бы доверить свою дочь. Короче, даю тебе сроку две недели, поняла?
— Поняла, — тихо прошептала Нина.
— Да, вот еще что, чуть не забыл — ты особо не пугайся, когда домой придешь!
— Что? Что вы сделали с ребенком? Не смейте, слышите, не смейте… Девочка очень ранима. Ей нужен специальный уход. Ей нужны забота и тепло…
— Не переживай. Девочку забрала социальная служба. Ты ей кто, собственно? Никто.
— Я ей мать! Мать, понимаете?
— По документам ты ей никто, дорогуша. Вот я и позаботился о детке. Теперь она будет находиться в детском доме под защитой государства, и за ней там будет приглядывать моя знакомая. Однако если ты сделаешь все так, как я тебе сказал, мы поможем тебе оформить опеку или материнство. Поверь мне, дорогуша, ты — бывшая зечка, и без нашей помощи тебе ребенка не отдадут. Рано или поздно ее все равно бы забрали. Я просто ускорил события, чтобы ты не отвлекалась от главного. Видишь, какой я великодушный!
— Могу я навестить Юлю?
— Нет, — резко сказал мужик, — зачем же лишний раз травмировать хрупкую психику ребенка? Сделаешь все, как я сказал — получишь девочку обратно на всех законных основаниях. Да вот еще что, чуть не забыл. Завтра, вернее, уже сегодня к тебе придет один человек, он будет тебе помогать. Прими его ласково, голуба. И до встречи через две недели!
Филин ушел. Нина с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела домой. Дверь в квартиру была открыта, замок вырван с корнем, кругом царил беспорядок. Она вошла в детскую — кроватка малышки была пуста, на смятом байковом одеяльце сиротливо лежала пустышка — Юленька никогда без нее не засыпала.
— Как же она без нее, — всхлипнула Нина и сползла на пол. — Соска-то… Как же она без нее… Тома, что же ты наделала?!! Как же ты могла так поступить со мной? Юленька! Детка моя! Потерпи, я заберу тебя. Заберу! Доченька моя! Родненькая! Родная моя! Родная моя … моя… — прошептала Нина, силы покинули ее, и она провалилась в небытие.
— Приди в себя, Нина, — кто-то похлопал ее по щекам, обтер лицо влажным полотенцем, подхватил на руки и отнес на кровать.
Она с трудом приоткрыла веки — перед глазами все плыло, лицо мужчины, который склонился над ней, выглядело как калейдоскоп, расплывалось, растекалось, троилось. Она попыталась сконцентрироваться, но не смогла — дико болели затылок и ребра, ее сильно мутило.
— На-ка, выпей, — мужчина приподнял ей голову и поднес к губам чашку с мутной, резко пахнущей жидкостью. Нина болезненно сморщилась и попыталась отвернуться. — Пей, кому говорю! Это лекарство, полегчает, — он насильно влил ей жидкость в рот, бережно положил ее голову обратно на подушку и накрыл лоб холодным полотенцем. Ей действительно стало легче, туман перед глазами растаял…
— Влад?! Что ты здесь делаешь? — еле слышно спросила Нина и удивилась тому, что рада его видеть, рада до такой степени, что ощущает в своем избитом теле необъяснимо приятное волнение, томление и что-то еще, не подвластное сознанию. Она нервно облизала губы, сухие, потрескавшиеся, с запекшейся на них кровью, и память непроизвольно вернула ее назад, в тот первый день их знакомства, в жаркий июльский полдень, на первое сиденье старых «жигулей»… Сигарета, выкуренная до фильтра, еле уловимый запах терпкого дорогого одеколона, густые пшеничные волосы, небрежно расстегнутая рубашка на груди, горячее дыхание, дерзкий поцелуй… — Влад, они забрали девочку, — с надрывом сказала Нина и заплакала.
Он притянул ее к себе, обнял и погладил по волосам.
— Я знаю, Нина. Гнусный мерзкий сморчок! Зачем он тебя избил? Можно было и без этого решить проблему, — зло прошептал он и прижал Нину к себе еще крепче.
— Так ты и есть тот человек, о котором он говорил? Тебя направили мне на помощь? — потрясенно спросила Нина, оттолкнула его от себя и резко села на кровати.
— Успокойся! Успокойся немедленно! Я такой же винтик, как и ты, и не самый худший для тебя вариант. Все будет хорошо. Слышишь меня, Нина? Я помогу тебе. Мы вернем все, и ты получишь ребенка обратно. Они отстанут и от меня, и от тебя. Нина, я тебе не враг! Помнишь тот день, когда мы познакомились? Я не могу забыть его. Нина, ты…
— Прекрати! — закричала она и в изнеможении упала на подушки. — Прекрати, — повторила она еле слышно. — Прекрати, прекрати, прекрати — я не хочу ничего знать об этом. Мне нужен только ребенок! Мой ребенок — понятно? А ты… ничто. Ты пустое место. Смазливая пустышка. Сопляк! Я ненавижу тебя, — она отвернулась от него к стене и с головой накрылась одеялом.
Он долго стоял рядом с кроватью и молчал, но даже сквозь одеяло она чувствовала, как атмосфера в комнате накалилась, как он напряжен и усилием воли пытается подавить в себе желание схватить ее за плечи и развернуть лицом к себе… Она вспотела, ей стало нечем дышать, но было страшно откинуть одеяло, обернуться и посмотреть ему глаза — необыкновенные, дерзкие, пронзительно синие…
— Тебе надо поспать. А когда ты хоть немного придешь в себя, мы вместе подумаем, каким образом нам найти это проклятое золото, — сухо сказал Влад, вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Напряжение спало. Она сбросила одеяло на пол. Встала. Пошатываясь, дошла до письменного стола. В ящике под кипой старых открыток лежало письмо от Томы, написанное ею незадолго до смерти. Нина вытащила из ящика смятый листок, вернулась в кровать и несколько раз перечитала текст. — «Будь мной», «Будь мной», «Будь мной»…
— Влад! — что есть силы крикнула она в другую комнату. Он прибежал мгновенно, влетел в комнату и замер около ее кровати, бледный и встревоженный. Она смотрела на него в упор, и он смутился, заметив странную перемену в ее лице. Глаза ее возбужденно блестели и призывно смотрели на него, на щеках горел нездоровый румянец…
— Ты меня напугала, — тихо сказал он. — Что случилось?
— Кажется, я знаю, что нам дальше делать, — загадочно улыбнулась Нина. — Чтобы найти украденное золото, мне нужно стать Томой!
— Ты, часом, не рехнулась? — испугано спросил Влад.
— Дурашка, ты ничего не понял! На, прочти, — она протянула ему лист бумаги, он заглянул в него и непонимающе посмотрел на Нину. — Это ее последнее письмо, — объяснила она. — Разгадка в нем, я уверена. Только я смысл написанного сначала не поняла, вернее, неправильно поняла. Я думала, она хочет, чтобы я стала матерью ее ребенку. Это, конечно, так, но… Послушай меня… Мне нужно перевоплотиться в нее, измениться до такой степени, чтобы думать, как она, делать то, что делала она, влезть в ее шкуру…
— И как же ты собираешься это сделать? — нервно усмехнулся Влад. — Надеюсь, ты не планируешь сгоряча грабануть ювелирный магазин?
— У меня есть мысль поинтереснее. Иди ко мне и представь, что я Тома. Да не стой ты, как истукан! Иди, пока я не передумала.
— Бред! — возмутился Влад, но все же подошел к Нине и неуклюже ее обнял.
— Ну, вот и хорошо, — усмехнулась Нина. — А теперь покажи мне, что делала Тома, когда ты ее обнимал.
— Ты сумасшедшая и я, кажется, тоже, — прошептал Влад, схватил ее руку и положил на свою ширинку — молния на штанах медленно поползла вниз.