ться проституцией.
— Чтобы у тебя язык твой поганый отсох, прости, Господи! На Божьего ребенка напраслину наводишь, — проворчала бабка Клава с печи, которая действительно затаилась, пытаясь вникнуть в их разговор и понять, что к чему. «С милиционером я, похоже, малость погорячилась, — удрученно решила бабка Клава, выглядывая из-за ситцевой шторки. — Хотя, — уже менее удрученно подумала она, вспомнив о посаженном муже, — так вам и надо — сволочам!».
— А-а, — злорадно протянул Крюгер, — я же говорил! Сидит старая клюшка на печи и только и ждет подходящего момента, чтобы нанести мне еще один сокрушительный удар какой-нибудь кочергой по балде… Ничего у тебя не выйдет, старая карга, и у тебя тоже, бравый майор Анин. До свиданья, надеюсь, не скорого!
— Куда это ты собрался? — забеспокоился Анин, вращаясь, как юла, на полу и пытаясь выпутаться из веревок.
— А вот этого я тебе сказать не могу. Извини, дружище, — рассмеялся Крюгер.
— Ты арестован. А ну, стоять! — завопил Сергей Петрович, беспомощно глядя на Михаила.
— Да пошел ты, — зло бросил Михаил, развернулся — и ушел, улыбнувшись на прощанье какой-то горькой улыбкой. В глазах его застыли боль и печаль…
— Крюгер! — закричал Анин ему вслед. — Я все равно тебя найду! Сволочь! Мразь поганая! Ты никуда от меня не денешься! Все границы перекрою! Из-под земли достану и в камере сгною!
— Да не надрывайся ты так, милый. Убег он уже давно, — сердобольно сказала бабка Клава, слезая с печи. — Ишь ты, какой прыткий оказался, одно слово — француз!
Привлеченные шумом, в дом ворвались оперативники, развязали несчастного Анина, который сразу же после освобождения рысью метнулся во двор и долго стоял с блаженным видом у крыльца, «рисуя» на снегу замысловатые желтые узоры. Время, однако, было упущено. Когда Сергей Петрович все объяснил и за Крюгером организовали погоню — было уже поздно. Он будто сквозь землю провалился, а его роскошный автомобиль так и остался сиротливо стоять на привокзальной площади возле станции, недалеко от деревни Ивашкино.
ГЛАВА 13НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК!
— Ну, Пусенька, хватит хмуриться — поцелуй уже свою Катеньку, — обиженно просопела Катерина Леонидовна, кокетливо поправив на груди кружево ситцевой ночной рубашки в мелкий голубой цветочек. По случаю радостного возвращения супруга домой сыновья были в срочном порядке высланы к теще.
— Прости, Катюш, — спохватился Анин, притянул жену к себе и с наслаждением уткнулся носом в ее кружевное декольте. Похрюкав от избытка чувств, Сергей Петрович осыпал грудь супруги мелкой россыпью поцелуев, спустился чуть ниже и замер где-то в области пупка.
— Что там, Пусенька? — обеспокоено заерзала Катерина Леонидовна, разглядывая слегка поредевшую шевелюрю на макушке мужа.
— Эх, Катенька, если бы ты только знала, что я сегодня пережил! Меня чуть не зажарили в печи, и друг мой оказался убийцей! Обыск, Катенька! Обыск в его номере подтвердил все мои страшные подозрения — там был найден пистолет! — сокрушенно вздохнул Анин и вновь продолжил осыпать поцелуями животик Катерины Леонидовны.
— Ужас! — сочувственно вздохнула Катенька, вибрируя всем телом под поцелуями Анина. — Я так перенервничала сегодня, Пусенька, что у меня даже… даже… даже…
— Даже что? — прогудел Сергей Петрович сквозь свое прерывистое дыхание.
— Ужин у меня подгорел, — объяснила супруга.
— Боже мой! А я так голоден! — прорычал Анин.
— Ничего, я тебе яичницу… яичницу я тебе сейчас… потом… Ах, Пусенька, ты у меня… — невнятно промычала Катерина Леонидовна.
— Кто? Кто у тебя Пусенька? — торопливо переспросил муж.
— Настоящий полковник! — крикнула Катерина Леонидовна, Сергей Петрович издал протяжный гудок, и супруги затихли…
Спустя полчаса довольный Анин, облаченный в темно-синие объемные сатиновые семейные трусы, сидел на кухне, увлеченно поглощал яичницу-глазунью с луком и с жаром посвящал супругу в дела сугубо конфиденциальные, которые касались расследования последнего странного дела, а Катерина Леонидовна, полыхая ярким румянцем и затаив дыхание, сидела напротив и с интересом слушала. Катерине Леонидовне льстило, что муж ради нее нарушал свой священный служебный долг и рассказывал о том, о чем говорить не имел права, а значит, безгранично ей доверял. Случалось это крайне редко, но как же Катерина Леонидовна любила эти интимные минуты откровений! «Вот оно, женское счастье!» — с томлением в груди думала Катерина Леонидовна, и на некоторое время забывала обо всех неурядицах и вечных бытовых проблемах.
— Мать Ларисы Головиной девчонку не признала, — вещал Анин. — «Подмена!» — орет. Я подумал тогда, что она сумасшедшая. Ну за каким фигом такие вещи делать? Бессмыслица. А тут — раз, дело о пожаре всплывает. Меня как будто током прошибло! Вот оно, думаю! Выясняется, что одна девочка на этом пожаре погибла, Юлия Качалина. Очень меня эта история заинтересовала. Короче, в младшей группе было только четыре девочки, остальные — пацаны. Две из них, Александра Демидова и Лариса Головина, проходят по одному делу. Про третью, Алину Репину, пока ничего сказать не могу, но девочки все были новенькие, буквально перед самым пожаром в этот детский дом попали. И вот что, похоже, получилось. Документы детей сгорели, их пришлось потом восстанавливать. И есть у меня подозрение, что девочек всех перепутали!
— Кошмар! — округлила глаза Катерина.
— Это да, бардак, — тяжело вздохнул Анин. — Но самое ужасное в этой истории — это то, что свидетельство о смерти было выписано на фамилию Юлия Качалина, но погибла-то другая! Выходит, что либо Александра Демидова, либо Лариса Головина, либо Алина Репина на самом деле и есть Юлия Качалина.
— Боже мой, Сереженька, жуть какая! Значит, одна из этих девочек, которая ныне здравствует, давно умерла!
— Ой, Катя, ну не выворачивай ты все, в самом деле, — скривился Анин. — Хотя ты в чем-то права. Какую-то из этих девочек уже похоронили много лет назад, и если это Лариса Головина, ее похоронила уже два раза. Но не об этом сейчас речь. Слушай дальше! Проходит много лет, и кто-то из близких Юлии Качалиной каким-то образом узнает, что девочка на самом деле жива! Вот тут-то и начинается самое интересное. Как выяснить, кто из трех девочек — Юлия Качалина, ведь всех девочек перепутали, а с возрастом дети, как ты знаешь, меняются? Но, возможно, есть какая-то отличительная черта, о которой мы не знаем, но по которой можно выяснить, кто из девушек — Юлия Качалина.
В интернате, где воспитывалась Лариса Головина, мне сообщили, что незадолго до ее смерти девушкой интересовались два человека. Мужчина и женщина. У них одно поручение: найти девушек, но цель — разная. У одного — осчастливить, у другого — убить! Думаю, тут замешаны большие бабки — наследство, одним словом. Одна из девочек наследница, но кто — неясно. Поэтому убийца пытается избавиться от всех троих, чтоб уж наверняка. Хотя все это странно… Много неясных вопросов накопилось. Во-первых, каким образом родственники узнали, что девочка выжила? Это очень серьезный вопрос, и меня он весьма беспокоит. Возможно, кто-то знал, что Юля Качалина жива и сообщил об этом — другого объяснения я не нахожу. Но кто это может быть? Почему, если знал, сообщил только сейчас? А я уверен — то, что Юля Качалина не умерла, люди, которые ее разыскивают, выяснили недавно. Уж больно торопится убийца — отсюда и промахи. И последнее: откуда вообще взялись эти мистические родственники? Тамара Яковлевна Качалина, мать девочки, скончалась на зоне, больше родни у Юли Качалиной не было, я тщательно проверял. Единственное, что в номере у Крюгера мы нашли дневник. Написан он некой безымянной женщиной, которая сидела с Тамарой Качалиной на зоне. Каким образом к Крюгеру попала эта тетрадь — я понятия не имею, не исключаю, что он еще и шантажом промышляет, но, возможно, именно эта женщина разыскивает девочку. Хотел я с директрисой детского дома на эту тему пообщаться, выяснить, не обращался ли кто-нибудь за удочерением много лет назад, и вот тебе раз — получил сковородкой по балде…
— Сереженька, а вдруг эту девочку мать ищет? Вдруг она не умерла? — высказала свою версию Катерина, игнорирую информацию о дневнике.
— Исключено, — возмутился Анин. — Я же тебе уже объяснил, что она на зоне умерла, а там очень с этим строго.
— С чем строго? — рассмеялась Катерина Леонидовна.
— Ну с этим, с отчетностью, — объяснил муж и надолго задумался.
— В детском доме тоже все строго, дети все-таки, — добавила Катерина, мечтательно закатила глаза к потолку и загадочно улыбнулась. — Да… вот было бы замечательно, если бы она осталась жива и нашла свою девочку!
— Ты, мать, я гляжу, сериалов мексиканских насмотрелась, — нахмурился Анин. — Мозгой-то своей пошевели и подумай, что мелешь. Осужденная за вооруженный грабеж, которую записали в покойники, вдруг мистическим образом материализуется, чтобы вновь обрести свою дочь, которую похоронила много лет назад? Короче, Санта-Барбара отдыхает!
— А, по-моему, это очень романтично! — возразила Катерина.
— Что романтично? То, что много лет назад из колонии сбежала зечка, а об этом так никто и не узнал? — разозлился Анин.
— Опять ты все опошляешь, — недовольно пробурчала супруга. — Ну ладно. Ты лучше вот что мне скажи: как ты собираешься этих двух несчастных девочек от убийцы защищать — если ты даже не знаешь, где они?
— Это да! — тяжело вздохнул Анин. — Представляешь, бабка Клава местонахождение Алины Репиной напрочь забыла. Адрес у нее на бумажке записан был, так она эту бумажку Александре Демидовой отдала, и все — тю-тю! Склерозная бабулька-то оказалась. Она в таком возрасте, что у нее уже обратный отсчет времени пошел. За три часа мне все свое детство, юность и молодость в деталях описала — я думал, скончаюсь, а последние события у нее в голове все перепутались. Говорит только, что отдыхать они поехали. Ну, ты же понимаешь, сколько времени может уйти на проработку всех домов отдыха и турбаз? Их же сейчас, как грязи! Тем более, что мы даже приблизительно не знаем, в каком районе это место. Все равно, что искать иголку в стоге сена. Я на всякий случай Олейникова посадил на телефон — он ближайшие от их поселка туристические агентства обзвонил — все глухо. Надеюсь, что мать Алины здравомыслящая женщина и после рассказа Александры Демидовой обратится в милицию. В любом случае, рано или поздно они вернутся домой. Пока нам остается только ждать и искать Крюгера, мать его…