Прозвище «Свистун» прилипло к Лешке из-за его дефекта речи: он плохо выговаривал шипящие звуки, попросту говоря — шепелявил и из-за этого слегка присвистывал. Шепелявость страшно угнетала Лешку, но со своим прозвищем он существовал вполне мирно, искренне полагая, что назван так не из-за проблем с дикцией, а из-за своего пристрастия к автомобильным аксессуарам, в частности, магнитолам, колонкам и прочим симпатичным вещам, которые владельцы автотранспортных средств по забывчивости оставляли в своих машинах на ночь. По мнению Саши, Лешке больше подошла бы кликуха «Жук», внешне он очень походил на это насекомое: невысокий, коренастый, с копной темных волос и лохматыми бровями. Однако прозвище «Жук» имело у местной шпаны значение двусмысленное, а Леша был горяч, тяжел на руку и обид не прощал. Саша, пожалуй, была единственным человеком на этом свете, которому Свистун позволял над собой подтрунивать. Уже несколько месяцев кряду он безуспешно пытался добиться ее расположения и изнывал от любви.
— Ну уш пождравил, так пождравил ш Новым годом — передразнила Саша, ярко копируя Лешкину манеру говорить и нарочно коверкая звуки. — Набурокозил, дятел, и я теперь по твоей милости без новогоднего ужина осталась, — возмутилась девушка, нагнулась к пакету, выудила из него перепачканный салатом кулек с конфетами, вытерла его о снег, внимательно оглядела содержимое, сморщилась, заметив несколько расплющенных «Красных шапочек» и «Мишек на севере», и засунула кулек за пазуху.
Лешка встал, отряхнул куртку и штаны, откашлялся и криво улыбнулся.
— Сань, — крякнул он и покраснел. — Ну если уж такая лажа вышла — может, к нам? У нас такая туса кульная намечается…
— В пролете, — лениво сообщила Саша, развернулась и направилась к елочному базару.
— Саш, я спросить хотел! — завопил Лешка вслед. — Как ты, много за день подняла?
— У меня рождественские каникулы! Я принципиально не работаю в новогодние праздники, — не оборачиваясь ответила Саша. — А вообще-то, с Новым годом, Свистун. Привет корешам, и оривидерчи!
Она подошла к елочному базару, оценила обстановку и тяжело вздохнула. Стырить елку, даже самую маленькую, было совершенно невозможно. Однако без елки возвращаться домой Сашенька была не намерена.
— Дядь, елочку подари, — вложив в свой голос как можно больше жалости, заканючила она и с мольбой посмотрела на торговца. До Нового года оставалось не больше трех часов, елки уже никто не покупал, и она рассчитывала, что продавец пойдет ей навстречу. Однако продавец пребывал в плохом расположении духа и на уступки идти был явно не намерен.
— А ну вали отсюда, сопляк! — крикнул он и отвесил ей вполне ощутимый пинок под зад. Зимой, когда она ходила в лохматой шапке, объемном пуховике и массивных армейских ботинках, ее часто принимали за мальчика, но это ее нисколько не раздражало, а было только на руку. Ее костюм был своего рода маскировкой: в образе мальчишки ей было проще слиться с толпой и не привлекать к своей персоне нежелательного внимания.
— Ну, дяденька, чего ты? — потирая ушибленное место, сказала Саша, поправила шапку-ушанку и со слезами на глазах посмотрела на своего обидчика.
— Чего, чего — ничего, — насупился торговец. — Если денег нет, нечего тебе здесь делать. Фиг тебе, а не елка! Завтра приходи.
— Дяденька, но Новый год ведь сегодня, а какой Новый год без елки, три часа ведь до двенадцати осталось, все равно ведь уже никто…
— Гони стольник, и получишь самую лучшую елку, — хмыкнул торговец.
— Но у меня нет стольника, — развела руками девушка.
— Тогда проваливай — я благотворительностью не занимаюсь.
— Я елку хочу! — грозно сообщила Саша и нахмурилась. — Не уйду, пока елку не подаришь! Новый год хочу с елкой встретить, и все тут!
— А я вот хочу Новый год без этих гребанных елок встретить, и все тут! — неожиданно заорал торговец. — Сижу тут, как му-му последний, с елками в обнимку, пока все нормальные люди телек смотрят и Старый год провожают!
— Так дай мне хоть одну — вон у тебя сколько еще осталось! — в ответ завопила Саша.
— Гони стольник, и хоть все забирай! — упрямо сообщил торговец.
— Мне все не нужны, мне только одна нужна.
— А мне вот — ни одной не нужно. Только бесплатно я тебе елку не дам!
— Да пошел ты со своими елками! — заорала Саша, развернулась и побрела в сторону дома, понуро опустив голову. У подъезда она вдруг остановилась и задумалась: денег у нее не было, ужина у нее не было, елки у нее не было тоже, но за пазухой лежал пакет с любимыми шоколадными конфетами, а дома, в холодильнике, томилась в ожидании холодная бутылка шампанского. «Круто! Встречу Новый год так, как это делают французы», — радостно решила Саша и широко улыбнулась. Как встречают Новый год французы, Сашенька понятия не имела, но шоколад и шампанское определенно должны были присутствовать на их праздничном столе, а мысль о том, что она так необычно встретит Новый год, ее невероятно приободрила. Влетев в подъезд, она в предвкушении удовольствия поскакала вверх по лестнице, открыла дверь своей квартиры и замерла на пороге с открытым ртом. В прихожей, раскачиваясь из стороны в сторону, стоял ее сосед с полупустой бутылкой шампанского и смущенно улыбался.
— Ты… ты… где это взял? — тыча пальцем в бутылку, потрясенно спросила Саша, хотя ответ был очевиден — сосед добрался до ее холодильника.
— С Но-вы-вы-м го-дом, — сказал сосед и икнул.
— Сволочь! Чтоб ты подавился! — закричала девушка и вылетела из квартиры.
Морозный воздух смягчил тугой комок подкативших к горлу рыданий. Саша вытащила из-за пазухи кулек с конфетами, достала одну, развернула фантик, засунула конфетку за щеку и побрела в гости к Лешке-Свистуну. До Нового года оставалось около двух часов.
— Молодой человек, не подскажете, как мне проехать на улицу Юннатов? — окликнул ее кто-то, и она обернулась.
— Что? — переспросила она и с интересом уставилась на незнакомца.
Мужчина, лет сорока пяти, дорого и стильно одетый, стоял рядом с роскошной иномаркой серебристого цвета, опирался о капот и лениво смотрел на нее. Однако заинтересовал Сашеньку далеко не его внешний вид и даже не то, что в их отсталом районе подобные типажи появлялись крайне редко: ее заинтересовал толстый бумажник, который совершенно бессовестным образом выглядывал из кармана его дубленки. «Я сегодня не работаю», — напомнила она себе, но воображение помимо воли уже рисовало картинку, как она кинет в лицо торговцу елками стольник и, получив-таки пахнущее смолой и хвоей пушистое дерево, гордо удалится… Пожалуй, продавцу назло, она две елки прихватит, или даже три, или четыре… И в магазин она успеет заскочить, и еды успеет купить, и справит Новый год так, как хотела.
— Я спрашиваю, где улица Юннатов? У вас тут все таблички с указанием улиц посшибали, — прервал бурный поток ее мыслей незнакомец.
— Щас покажу, — широко улыбнулась Саша, подошла вплотную к мужчине и показала пальцем, как проехать на нужную улицу. Кстати, она проживала именно на ней. От души поздравила его с Новым годом и торопливо пошла в сторону елочного базара. Завернув в ближайшую подворотню, Саша раскрыла бумажник, с интересом заглянула внутрь и застыла с открытым ртом — в бумажнике лежала внушительная пачка долларов и несколько тысячных рублевых купюр. Такого богатого улова у нее еще не было! Она вытащила деньги, выкинула кошелек в сугроб и пересчитала свой доход. Две с половиной тысячи долларов и десять тысяч рублей — сумма была слишком велика, чтобы прыгать от радости, привлекая к себе внимание. Трясущейся рукой она сорвала шапку-ушанку с головы, затем сняла пуховик, вывернула его другой стороной, надела куртку и немного успокоилась. Теперь она была уже не мальчишкой в нахлобученной до носа лохматой шапке и синем пуховике, а милой девушкой с длинными темными волосами в ярко-оранжевой куртке. Довольная своей находчивостью и предусмотрительностью, она окончательно успокоилась и, радостно насвистывая, направилась за елкой. Разочаровывало только одно: торговец елками ее определенно не узнает, и бросить стольник ему в лицо уже не получится.
Елка была великолепна — пахла хвоей и исполнением желаний — это была первая Сашенькина личная елка, и она несла ее, гордо подняв голову и улыбаясь во весь рот. В другой руке Сашенька сжимала полный пакет деликатесов, со скоростью света сметенных с полок ночного супермаркета, а карман ее куртки был полон приятно шуршащих купюр.
— Пьяный урод, — недовольно выругалась Сашенька, заметив, что дверь в квартиру не заперта. — Совсем тыква не соображает. Ну ничего, я с тобой еще разберусь. Фиг ты от меня денег на опохмелку получишь! Слышь ты, образина? — вопрос повис в воздухе, в комнате соседа тихо работал телевизор, президент читал свою поздравительную речь. — Ой, не успею! — воскликнула Сашенька, бросилась в свою комнату и, споткнувшись о что-то, упала на пол. Она не сразу сообразила, что произошло: в комнате все было перевернуто вверх дном, у окна стоял незнакомец из роскошной иномарки, которого она час назад лишила бумажника, ненавистный сосед лежал на полу с дыркой во лбу и широко открытыми немигающими глазами смотрел в потолок… А в соседней комнате били куранты, отсчитывая последние секунды Старого года …
— Спокойно, — тихо сказал мужчина и сделал шаг в ее сторону, — я сейчас.. — договорить он не успел: Сашенька пришла в себя, вскочила на ноги, схватила елку, со всей силы ткнула ею мужчину в лицо и бросилась вон из квартиры. — Стой! — закричал мужик и кинулся следом.
Она вылетела из подъезда и понеслась сломя голову по двору — преследователь не отставал, за спиной слышались его тяжелые шаги, его хрипловатое дыхание, в ее ушах гремел стук собственного сердца. Впереди она увидела высокий забор — это был путь к спасению, секунда, и она была наверху… Но он успел схватить ее за ботинок и с силой потащил вниз — она не удержалась и упала в снег. Мужик рывком поставил ее на ноги, схватил за плечо и развернул к себе лицом. Его щека была в крови, глаз слезился, губа распухла…