ыли встретиться. Никогда. Наши миры не пересеклись бы, если бы не случайные стечения обстоятельств, поднявшие меня на так называемую «верхушку».
— Ты когда-нибудь перестанешь говорить все это?! Нет никакого разделения на верхи и низы, по крайней мере в моей голове, — укоряю его. — Продолжай… клиенты? Я правильно понимаю…?
— Ага. Правильнее некуда, — с мрачным скепсисом заключает Коулман.
— Тебя били? — спрашиваю в лоб.
— Ну не так сильно, как ты, — отшучивается он, заключая меня в крепкие объятия. — Закроем тему, Пикси? К чему это интервью?
— К тому, что хочу знать тебя. Всего. Все-все-все. Все, что возможно… Я хочу большего, большего, большего. И мне никогда не будет достаточно.
— Может, ты хочешь большого Мердера? — с этими словами вечно «голодный» муж обхватывает меня за задницу и опускает на свои бедра прямо в ванной.
— Мне так его называть? — с придыханием мурлыкаю я. — Опять переводишь тему?
— Ты и так знаешь меня лучше всех, Пикси, — отмахивается Коулман.
— Тебя — да. Но не то чудовище, которым ты иногда становишься. Я не понимаю… как ты можешь так быстро переключаться. В тебе словно живет два человека.
— Быть может, оно так и есть. Уже страшно?
— Нет. Я смеюсь в лицо опасности. Помнишь?
— За это я тебя и люблю, Анджелина Мердер, — совершенно серьезно и глядя в глаза произносит Коулман. Сердце замирает в груди, а потом совершает «мертвую петлю», не меньше.
— Я тоже люблю тебя, Коул. Не идеального принца.
Он слишком резко опускает взгляд, будто не в силах вынести моего искреннего признания. Коулману тяжело слышать эти слова. Чувствую, как напрягаются его мышцы, что сигнализирует мне о том — его защитные механизмы работают как часы.
Его голова работает как идеальный механизм. Всегда. Кроме… «вспышек». Словно матрица внутри барахлит, ломается. А потом снова встает на место.
— Но себя я люблю больше, Мердер. И я не позволю, чтобы ты так обращался со мной. Мне нужно, чтобы ты слышал меня.
— Не нравится? Когда я трахаю, а ты подчиняешься? — низким тоном интересуется Коул, облизнув чувственные губы. — Хочешь нежности, детка? — вновь сжав мою грудь, он взвешивает ее в ладонях. Поглаживает соски большими пальцами и в следующее мгновение уже припадает к ним губами. Ох, черт. Всасывает в теплый рот, одновременно вылизывая чувствительные вершинки. Мать его, ненавижу.
— Нежности тебя возбуждают больше? — он, и правда, словно ест меня. И сейчас явно наслаждается каждым кусочком. Мужские бесцеремонные ладони обхватывают мои бедра сильнее, и он бесстыдно начинает раскачивать меня на своем члене, без проникновения. С моих губ срывается протяжный стон, когда я чувствую, как подобным движением я ласкаю все точки набухшего клитора, соприкасающегося с каждой веной на его члене.
— Давай по-детски. Нежно. Так тебе нравится? Черт, детка… но этого мало. Зато без резинки, — бормочет Коул в мои губы. — Я едва сдерживаюсь, чтобы не засадить тебе, малышка. Глубоко, так глубоко, — тяжело выдыхая, стискивает зубы. — Черт, по самые яйца. Кожа к коже. Не сегодня. Но как только ты перестанешь истекать кровью… это будет. А пока я хочу, чтобы ты почувствовала, каково это. Ни единой преграды. Никакого тупого латекса, — рычит он, ускоряя темп и сжимая сильнее мою задницу. Я почти кричу, ощущая нарастающее волнами возбуждение. Руками сжимаю бортики ванной, волнами изгибаясь ему навстречу.
— Тебе так нравится? Так лучше, детка? Ты чувствуешь это?
— Да, мать твою. Да, Коулман. Да…, — чувствуя, как внутри вот-вот все взорвется, дышу и стону я. Бесконечное «да». — Лучше… безусловно лучше.
— Давай, чувствуй меня, девочка. И привыкай… привыкай ко мне.
— К твоим размерам невозможно привыкнуть, — судя по его шаловливой улыбке, звучит как комплимент. Еще несколько секунд и я распадаюсь на части, испытывая накрывающий с головой оргазм, уносящий меня в соседнее измерение.
Я думала, что у этого вечера нет шансов на счастливый финал.
Но как итог, мы лежим на постели — голые, потные, переплетенные воедино. Колман лениво поглаживает меня по плечу, время от времени вдыхая аромат моих волос. А я…я то же самое проделываю с его животом, нижним прессом и членом, который постоянно дергается и твердеет в моей ладони. Я уже пошутила о том, что это моя новая игрушка. Кажется, он не против. И судя по его ехидному взгляду, он считает дни до того момента, как я попробую ее на вкус.
— Какой у нас дальше план? — нахмурившись, интересуюсь я.
— Я покажу тебе мир, Пикси. Как и обещал.
— Я хочу, чтобы мы вернулись к родителям. Понимаешь? Они не смогут жить, не зная, что со мной и как я. А что, если они думают, что я мертва? Они же место себе не находят, Коул… нельзя так. Нельзя!
— С ними все будет хорошо, — хитро улыбаясь, со стопроцентной уверенностью заявляет Коулман. Не нравится мне это выражение лица завоевателя мира. — Хватит думать о том, что чувствуют другие. Чего хочешь ты, Энжи? Чего всегда хотела?
— Хотела путешествовать, жить своей жизнью, покорять мир… ты знаешь. Жизнь в Анмаре не для меня, пусть я так долго притворялась, что это не так. Я искренне старалась стать частью этой культуры, но видимо гены мамы и бабушки Амелии взяли надо мной верх…
— Тогда хорошо подумай о том, что чрезмерная привязанность к родителям может помешать твоим планам и целям. Покорять мир — звучит масштабно и потрясающе. Но это невозможно рядом с ними, в Анмаре. Выходит, не так плохо, что я похитил тебя? — вновь с долей шутки интересуется он. — Завтра мы вылетаем в другую страну.
— Снова? И куда?
— В Европу. Готовь свои самые модные платья, детка. Первая остановка — Монако. Говорят, там есть отличное казино.
— Опять казино? Сколько можно?
— Есть у меня там одно важное дело. Буквально несколько дней. Максимум — неделя. А потом — куда захочешь рванем, Энжи.
— Даже в Норвегию можно?
— Даже в Исландию, детка, — наспех целуя меня в лоб, Мердер крепче прижимает к себе.
Смертельно опасной хваткой.
Невольно я думаю о том, что спать рядом с ним, все равно что дремать на вершине дымящегося вулкана.
Никогда не знаешь, в какую секунду «рванет». А встречать рассветы и провожать закаты на нем — бесконечно красиво. Настолько, что оторваться от него невозможно…
Глава 7
Три дня спустя
Монте-Карло, Монако
— Почему здесь так холодно?
Я вздрагиваю от неожиданности, услышав голос Пикси за своей спиной. Увлекшись выполнением срочного заказа, я не заметил, как она зашла в каюту, временно служащую мне рабочим кабинетом. Кажется, прошло не более трех часов, как я оставил ее вымотанную нашими «силовыми тренировками» и забывшуюся сном в лаундж-зоне роскошной 24-метровой яхты, любезно предоставленной нам заказчиком. Наши развратные игры в джакузи с шампанским и бассейне с морской водой должны были вырубить моего неутомимо грешного ангела как минимум на восемь часов. Но я как обычно недооценил выносливость своей юной супруги.
— Кондиционер, детка, — не отрываясь от выполняемой задачи, бормочу под нос. — Моя функциональность увеличивается в разы при низких температурах. Вернись в постель. Я должен закончить.
— Я выспалась, Брейн, — в следующее мгновение Энжи проворно забирается мне на колени и обвивает мои плечи цепкими руками, загораживая собой монитор ноутбука. — Мой человек из стали, — тонкие пальцы зарываются в мои волосы.
— Детка, я действительно занят, — стараясь на смотреть на темнеющие под тонким пеньюаром соски, решительно кладу ладони на ее талию, собираясь отправить ангела досмотреть свои развратные сны без меня. — Дай мне пару часов, — прошу я, заметив, как ее губы складываются в капризную недовольную гримасу. — Обещаю, что отработаю их с лихвой, когда вернусь, — игриво подмигиваю я, чувствуя, как каменеет член под ее ерзающей задницей. Уверен, что она делает это специально. Сначала раздраконит, а потом просит пощады. Чертовка.
— Ты такой горячий, — ангел льнет ко мне всем телом, трется носом о мою шею, словно истосковавшаяся по ласке домашняя кошечка, но мы оба знаем, насколько обманчиво это впечатление, и в любой момент она может выпустить острые коготки и превратиться в разъярённую хищницу. — Никакие кондиционеры не спасают, — мурлыкает Энжи, засовывая ладони под мою футболку. Я пытаюсь оставаться безучастным, не позволяя себе перестроиться с одного режима на другой. Но это адски сложно, учитывая внезапную активность Энжи. — Ты должен меня согреть, — настойчиво требует она, делая призывное движение ягодицами.
— Бл*дь, детка, я правда должен закончить, — сдавленно хриплю, толкаясь выпирающей эрекцией в ее задницу, что она воспринимает как сигнал к действию.
— Так давай закончим, — с придыханием шепчет она мне в губы, усаживаясь на меня сверху. — Вместе, — звучит, как обещание рая. И я совершаю роковую ошибку, опуская взгляд вниз. На Пикси нет трусиков, а задравшийся на раздвинутых бёдрах пеньюар только усиливает эротичность момента. Она коварно улыбается, понимая, что снова выиграла.
— Кто-то жаловался на мозоли в одном постоянно мокром месте, — насмешливо хриплю я. Просунув между нами руку, трогаю влажные припухшие складочки, надавливая круговыми движениями на чувствительный комочек, запрятанный между ними.
— Они прошли чудесным образом, — хохотнув, Пикси затыкает мой рот поцелуем. Дьявол, какая же она вкусная. Пряная. Я дурею от нее в прямом и переносном смысле. Проталкиваю язык между сладких губ, одновременно дергая вниз резинку своих шортов. Она что-то чувственно мычит в мой рот, нетерпеливо опускаясь горячей промежностью на освобождённый раскаленный член. Насаживается до упора и стонет, вцепившись зубками в мою нижнюю губу. Хватается за мои плечи, снова подпрыгивает и резко вниз с пошлым характерным шлепком. Черт, каждое ее движение, как квантовый скачок в другое измерение. Без всякой разминки — сразу в галоп. Она лучшая в мире наездница. Виртуозная укротительница моего члена. Мокрая, тесная, ненасытная. Распутный совершенный ангел, пристрастившийся к активному сексу с первой дозы и жадно восполняющий пробелы длительного ожидания.