тся. Поймав мое запястье, Энжи разворачивает кисть разбитыми костяшками вверх.
— Что ты наколешь здесь, Кол? — ее глаза яростно горят. — Думаешь, я не понимаю, что ты прячешь под своими татуировками? Они по всему телу, Мердер! И после этого я должна поверить, что ты справляешься?
— Не кричи, ангел, — умоляю я, отшатываясь назад. Адская боль возвращается, сдавливая височные доли до багряного тумана в глазах.
— Что ты собирался делать с бритвой, когда я застала тебя в ванной? — Энжи продолжает наступать, и ее голос словно лезвие вспарывает натянутые нервы. — Как часто ты это делаешь с собой? Зачем, Мердер? Тебе нравится боль? Ты долбанный мазохист? Тогда я знаю, как решить твою проблему. Купи мне хлыст, и я уделаю тебя так, что ты потом неделю на пузе ползать будешь.
— Ну и фантазии у тебя, ангел, — внезапный приступ смеха приходит на смену дичайшей физической агонии. Каким-то чудом мне удается переключиться, и я изо всех силпытаюсь удержаться на этой позитивной волне, заглушая деструктивные эмоции. — Может нам действительно стоит попробовать? Хочешь, поедем в сексшоп прямо сейчас?
— Ты считаешь это смешным? Ты хоть подумал, что будет со мной, если я однажды найду тебя в луже собственной крови? Как я смогу жить, зная, что ничего не сделала, чтобы остановить…? Если ты не хочешь спасать себя сам, то дай мне помочь тебе! Я просила об этом в Монако, когда ты приковал себя наручниками, я умоляю тебя сейчас! Просто скажи, как! — захлебываясь от эмоций, Пикси колотит меня кулаком в плечо с такой силой, словно готова убить, а в следующую секунду уже горько рыдает в капкане моих рук. Я прижимаю ее к себе, целуя в белокурую макушку и укачивая в своих объятиях.
— Ты уже помогаешь мне, детка, — хрипло бормочу я, пропуская светлые локоны сквозь пальцы и успокаивающе массируя ее затылок. — И ты никогда не найдешь меня в луже собственной крови. Это невозможно, ангел.
— Ты не можешь дать мне никаких гарантий, — качнув головой, горько всхлипывает Энжи.
— Я не могу дать тебе ни одного шанса избавиться от меня, — отстранившись, я осторожно поддеваю ее подбородок, заглядывая в мокрые от слез глаза. — В это-то ты веришь?
— Верю. В это я верю, — она силится улыбнуться сквозь слезы и неспешно отстраняется. Бегло оглядевшись по сторонам, снова останавливает на мне прояснившийся взгляд. — Нам нужно уезжать, Кол.
— У нас есть еще два дня, — припоминаю я.
— Давай уедем прямо сейчас, — умоляет она, снова прильнув ко мне.
— Я не могу за пару минут перенести договоренность, малыш, — нахмурившись, глажу ее по щеке, глядя на подрагивающие длинные ресницы. — Давай просто вызовем горничную, и она все тут уберет и сменит постельное?
— Ни минуты не хочу здесь больше оставаться, — запрокинув голову, Энжи поднимает на меня полный отчаяния взгляд. — Ни в этом городе, ни в этом отеле. Увези меня отсюда, Кол.
— Хорошо, принцесса.
Через полчаса мы спускаемся в холл отеля. Из вещей с собой только мой дорожный рюкзак и маленькая сумочка Энж, которую она слишком сильно прижимает к груди. Ангел сама не своя, и мне отлично известна причина ее нервозности. Точнее, я только думаю, что она мне известна.
Взяв Пикси за руку, я веду ее в сторону открытой парковки, где мы накануне оставили свой арендованный ядовито-оранжевый ягуар с нарисованной на капоте полуголой феей. Она сама его выбрала, а потом хохотала, что таких непутевых конспираторов еще нужно поискать. Но сегодня видимо Ягуар моей избалованной принцессе больше не нравится.
— Давай возьмем такси, Кол, — остановившись на полпути, просит капризная фея.
— Как хочешь, детка, — пожав плечами, я меняю направление.
Энжи вырывается вперед и буквально вприпрыжку спускается по мраморным ступеням. Поймав первое попавшееся такси, она забирается на заднее сиденье и с силой тянет меня за руку в салон. Иногда Пикси такая чудачка, и мне это в ней чертовски нравится.
— Куда ты так спешишь, малышка? — смеюсь я, плюхаясь рядом и захлопывая за собой дверь.
— Куда едем? — оглядывается водитель такси.
— Вперед, определимся в процессе, — отвечаю я и вопросительно смотрю на Пикси. Она слишком бледная, глаза горят, черты лица охвачены напряжением. — Ты в порядке, ангел?
Вместо ответа Энжи резко прилипает ко мне, обвивая мой торс руками, жмется щекой к моей шее и прерывисто дышит. Ее плечи под тонким платьем мелко дрожат, и я понятия не имею, чем она так сильно напугана.
Автомобиль плавно трогается с места и сливается с потоком других машин. Энжи шумно выдыхает, внезапно расслабляясь, словно только что с ее хрупких плеч свалился тяжелый груз.
— Пожалуйста, можно ехать быстрее, — обессиленно бормочет она, обращаясь к шоферу, когда такси тормозит на перекрестке.
— Красный свет, леди. Я не по воздуху летаю, правила никто не отменял, — разглагольствует недовольный водитель. Цвет светофора меняется, и автомобиль снова приходит в движение.
— Черт, как же медленно, — вцепившись в мою футболку, Пикси вновь начинает мелко дрожать.
Взяв ее лицо в ладони, я собираюсь спросить, что за чертенята завелись в ее светловолосой головке, потеснив моих хвостатых демонов, но в этот момент такси снова резко сбрасывает скорость и начинает прижиматься к обочине, пропуская встречный кортеж полицейских автомобилей с орущими сигналками. Ревущие сирены проносятся мимо. Оглянувшись, я прослеживаю их путь до нашего отеля, где кортеж встречается с другим нарядом, уже успевшим оцепить территорию. Над зданием кружат два служебных вертолета, один из которых приземляется на крышу, а второй перед главным входом, где мы с Пикси стояли еще пять минут назад.
— Террориста что ли ловят? — ворчит таксист. — Ваша правда, леди, надо сваливать побыстрее, пока тут все не перекрыли.
— Прости меня, — одними губами шепчет Пикси, когда я впиваюсь тяжелым взглядом в бледное лицо, сканируя весь спектр отражающихся на нем панических эмоций. — Прости… — она не может сказать больше, потому что мы не одни, но я и так все понял, увидев сирены полицейских машин.
— Зачем, твою мать? — хриплю я, с трудом выговаривая слова.
Мои ладони непроизвольно сжимаются, и она морщится от боли. Схватившись за мои запястья, пытается разжать тиски, удерживающие ее голову, продолжая смотреть на меня с мольбой и раскаяньем.
Автомобиль тем временем возвращается на свою полосу и быстро набирает скорость, с каждой секундой отдаляя нас от места проведения спецоперации по захвату «террориста». Террориста, вашу мать.
Задержись мы на несколько минут, и им бы это удалось. Учитывая ситуацию, мне чертовски повезло, и я должен чувствовать триумф и удовлетворение, но мои эмоции всегда отличались непоследовательностью во всех негативных ее проявлениях.
Вряд ли местные власти стали бы долго держать нас на своей территории. Прямо сейчас мы могли уже быть на пути в Анмар. Осознав это, я резко убираю руки от перекошенного гримасой боли лица Пикси. Отпрянув, она сжимается в углу машины, глядя на меня, как перепуганный кролик на готового проглотить его удава, и я действительно способен придушить лживую сучку и вышвырнуть из салона. Наверняка найдется много желающих подобрать анмарскую принцессу и возвратить туда, куда она так рвется. Но я не сделаю этого. Никогда не сделаю.
Тебе не убежать от меня, детка.
Не убежать.
Есть только один вариант. Всего один.
Но я к нему не готов.
Мне еще есть за что сражаться, и я не остановлюсь, даже если ты будешь умолять.
Отвернувшись от нее, я откидываюсь на сиденье и смотрю прямо перед собой. Вряд ли я что-то вижу в этот момент, кроме расплывающихся желтых пятен рекламных огней, мелькающих впереди фар. В ушах звенит от бешенной пульсации крови, и я концентрируюсь на внутренних процессах организма, отключаясь от всего внешнего. Это помогает мне сосредоточиться на решении несложного алгоритма, который складывается практически мгновенно, или мне так только кажется, потому что во время полной загрузки мозга понятие времени для меня отсутствует. Процесс обработки информации, выстраивания стратегических схем, расчета вероятностей и поиска конечных решений может длиться часами, которые я в последствии ощущаю как несколько коротких минут.
Судя по выражению растерянности и тревоги на склонившемся надо мной лице Пикси, что-то подобное произошло и сейчас. Она бьет меня по щекам и трясет за плечи, умоляя меня посмотреть на нее, и когда я это делаю, Энжи облегченно падает мне на грудь и заливается слезами.
— Валите на хрен из моей машины, пока я не вызвал полицию, — сквозь хриплые всхлипывания Пикси гремит раздраженный голос таксиста. — Давай, леди, забирай своего обдолбанного приятеля, и катитесь оба.
— Уходим, детка, — оторвав Энжи от себя, толкаю дверцу машины и выбираюсь наружу. Она выходит с другой стороны, и пока я расплачиваюсь за неудобство с взбешенным водителем, бесшумно подбирается ко мне со спины.
Такси моментально срывается с места, оставив после себя облако дорожной пыли.
— Бл**ь, мы в полной жопе, — бросаю я, осмотревшись по сторонам.
По моим ощущениям сейчас около шести утра, накрапывает моросящий дождь, пасмурно, ветрено, еще и гребаный туман. Таксист высадил нас прямо на пустынной дороге, где-то далеко за городом. Вокруг ни одного строения или указателя. С одной стороны поле, с другой — лес. За то время, что мы стоим на обочине, мимо не проехал ни один автомобиль.
Зашибись. Приехали.
— Доберемся на попутке до ближайшего мотеля, а там разберемся, — хмуро озвучиваю ближайшие планы.
— Таксист сказал, что через пятьсот метров, прямо за теми соснами, будет заправка. Там есть магазин и небольшая гостиница, — робко произносит Энжи, показывая рукой направление, — Пятьсот метров — это немного. Можно дойти пешком…
Зрительно оценив расстояние до упомянутых сосен, бросаю быстрый взгляд на ее кроссовки. Были бы туфли на шпильках, я бы посмеялся над смелым предложением, а так ее слова не лишены смысла.