— Ты хоть раз останавливалась в придорожном отеле, принцесса? — снисходительно ухмыляюсь, окидывая Пикси скептическим взглядом. Она отрицательно качает головой. — Что ж, пора тебе познать, как живут люди без платиновой карты. Комфортных условий точно не жди. Никаких белых простыней и джакузи. Повезет, если будет душ и отдельный сортир.
— Я не зациклена на роскоши, — заявляет Пикси, вызывая у меня взрыв язвительного смеха.
— Я запомню, детка, — мрачно обещаю, наклоняясь за брошенным в пыль багажом.
— Кол, клянусь, я не собиралась подставлять тебя… — не выдержав напряжения, виновато лепечет лживый ангел.
Закинув дорожную сумку на плечо, я медленно оглядываю дрожащую на ветру фигурку, всем своим видом излучающую раскаянье. Переминаясь с ноги на ногу, она придерживает подлетающий от каждого порыва ветра подол короткого голубого платья, а второй рукой прижимает к груди свою чертову сумку, больше напоминающую кошелек, в котором тем не менее хватило места для ее предательских секретов.
— Прошу, не смотри на меня так, — шепчет Энжи, уловив что-то пугающее в выражении моего лица.
— Как? — бесстрастно спрашиваю я.
— Словно раздумываешь, не стоит ли меня похоронить в ближайшем лесу, — выдыхает она, кусая побелевшие губы.
— А если я действительно раздумываю именно об этом? — приблизившись, я смотрю на нее сверху-вниз, и она начинает дрожать еще сильнее.
— Ты шутишь, — неуверенно выдыхает Пикси, с опаской всматриваясь в мое лицо.
— Уверена? — откровенно глумлюсь я.
— Ты злишься, но я могу все объяснить…
— Объяснишь по дороге, — я отодвигаю ее в сторону и твердой походкой направляюсь вперед. Она ожидаемо семенит следом и, догнав, пиявкой цепляется за мою ладонь. Ее пальцы ледяные, и только поэтому я не вырываю руку, позволяя Пикси хоть немного согреться.
— Ты хотела о чем-то рассказать, — напоминаю я, когда после пяти минут молчаливого пути она так и не решается выдавить из себя ни слова. Энжи шумно вдыхает, нервно сжимая мою руку. — С кем ты связалась. И как? — подсказываю с чего начать на случай, если она никак не может определиться.
— С отцом, — тихо отвечает Пикси. — Кол, я очень сильно испугалась. Ты не видел себя со стороны, иначе понял бы, в каком я была ужасе. Я не собиралась просить о помощи, мне… мне просто было нужно успокоить мою семью, сообщить, что со мной все хорошо и я очень по ним скучаю.
— Ближе к делу, — холодно перебиваю я. — Ты же не из номера ему позвонила?
Осмелев, она зябко жмётся к моему плечу, явно напрашиваясь на то, чтобы я ее обнял, но сейчас для меня это слишком. Согреется в номере, когда будет расплачиваться за все, что вытворила сегодня… и не только сегодня.
— Говори, Пикси, — стиснув зубы, нетерпеливо требую я.
— Я не звонила, — шепчет Пикси и, шумно втянув воздух, начинает сбивчиво говорить: — Я воспользовалась твоим ноутбуком. Клянусь, я не специально запоминала пароли и ничего такого не планировала. Они не должны были вычислить наши координаты. Это просто невозможно, Кол. Я использовала шифрованный канал и сделала все, как ты сам меня учил, когда мы с тобой тайком переписывались.
— Ты хорошая ученица, детка, — язвительно ухмыляюсь я. — И если бы все действительно было так, то ты бы так сильно не спешила сбежать из отеля, и за нами не выслали бы группу захвата. Ни одно действие, совершенное на моем компьютере, нельзя отследить.
— Может, программисты АРС смогли раскодировать сигнал и перехватили письмо…
— Не может, — резко бросаю я. — Любая попытка взлома сразу блокируется, после чего система защиты отправляет оповещение в разные точки мира, где находятся люди, которые, если понадобится, вручную ликвидируют угрозу.
— Кто эти люди? — затаив дыхание, спрашивает Пикси.
— Тебя это не касается, — отрезаю я.
— А если один из этих людей теперь работает не на тебя?
— Это исключено, детка.
— Почему ты так уверен?
— Потому что в таком случае мы бы сейчас с тобой не разговаривали, — остановившись, я поворачиваюсь к Энжи, и она инстинктивно делает шаг назад, в недоумении распахивая глаза. Грубо хватаю ее за плечи, впечатывая в свое тело. — С кем еще ты связалась, Пикси? — рычу я, и она вся цепенеет от страха. — Я все равно узнаю, но лучше скажи сама, если не хочешь, чтобы я по-настоящему разозлился.
— Я ни с кем не связывалась, кроме отца, — растерянно бормочет Энжи, приводя меня еще в большую ярость своей ложью.
— Тогда за что ты просила прощения в такси, Энжи? — вкрадчиво интересуюсь я.
— Я просто испугалась, что могла совершить ошибку, — последнее она выкрикивает мне в лицо, дрожа от фальшивой обиды. — Я никогда и никому не сказала бы, где мы. Как ты можешь в этом сомневаться?
— Ты говоришь мне правду? — требую ответа, пристально глядя в налившиеся слезами голубые глаза. Таки глубокие и чистые, что хочется утопиться в них, лишь бы не знать, что все это ложь. Нервно сглотнув, она утвердительно трясет головой. — Вслух, детка, — рявкаю я.
— Я тебе не лгу, — всхлипывает Пикси, и по ее щекам скатываются прозрачные ручейки слез.
— Никогда? — положив ладонь на ее горло, я медленно раздвигаю пальцы.
— Никогда.
— Ни разу?
— Ни разу, — вторит она, закусив губу. В эту минуту я завидую аль-Мактуму, потому что он может курить, когда становится совсем х**во.
— Сука, — с яростью бросаю я, отталкивая ее от себя.
Толчок получатся слишком сильным, и Энжи едва не приземляется задницей прямо в дорожную грязь. В голубых глазах шок и гнев, губы трясутся, словно ей только что отвесили оплеуху, которую она без сомнения заслужила.
— Что ты творишь, Мердер? Я ничего плохого не сделала, — возмущенно шипит оскорбленная принцесса. — Написать отцу и попросить прощения за все, что мы оба натворили, это не ложь и не предательство, Кол! Ты не можешь упрекать меня в том, что я люблю свою семью. Мне жаль, что ты этого не понимаешь!
— Мне тоже жаль, что ты такая лгунья, Пикси, но вот увидишь, совсем скоро мы это исправим, — мрачно усмехнувшись, я поворачиваюсь к ней спиной и продолжаю идти к заправке, которая уже появилась в зоне видимости.
Анджелина едва поспевает за моими быстрыми шагами, но больше не предпринимает попыток взять меня за руку, а только возмущённо пыхтит мне в спину, отчаянно стараясь не отстать.
Глава 12
Мы заселяемся в номер на первом этаже обшарпанного мотеля, больше напоминающего заброшенный барак, чем место для отдыха. Нам досталась пропахшая сыростью и табаком крошечная комнатушка с пятнами плесени на стенах и прожжённым ковролином на полу. Из мебели только шкаф для одежды, пара стульев и двуспальная деревянная кровать, застеленная протертым местами покрывалом. Страшно представить, какое под ним постельное, но я видал места и похуже этого. Гораздо хуже этого. Если сравнивать этот номер с квартирой, где прошло мое детство, то я бы предпочёл родиться здесь.
Меня не передергивает от вида предложенных удобств, хотя их наличие почти условно. Вместо душевой кабинки — лейка в потолке и поддон со сливным отверстием, унитаз без крышки стоит почти вплотную и источает не самые приятные ароматы.
Но самый писк — это фантастический вид из окна с заляпанными стёклами — прямо на уличный туалет, в который периодически заскакивают облегчиться дальнобойщики, и абсолютно никаких штор или занавесок, чтобы хоть немного прикрыть экзотический пейзаж.
Если быть до конца откровенным, то я запросто мог попросить другой номер, даже в такой дыре можно найти что-то более приличное, но увидев шокированное лицо Пикси, мгновенно передумал.
— Ну как тебе наш пентхаус? — невозмутимо интересуюсь у застывшей посреди номера Энжи. Она брезгливо морщится, но довольно быстро берет себя в руки и даже умудряется выдать мне подобие скупой улыбки.
— Отлично, я рад, что тебе нравится, — ухмыляюсь я, наблюдая, как она нервно теребит подаренную мной подвеску, растерянно озираясь по сторонам. — Располагайся, ангел. Можешь принять душ, пока я займусь организацией нашего вылета. И осторожнее с полотенцами, я не уверен, что их достаточно хорошо стирают.
Я прохожу к постели и бросаю сумку на стоящий рядом стул, служащий еще и прикроватной тумбочкой. Расстегнув молнию, достаю оттуда пару чистых футболок. Одну оставляю себе, а вторую бросаю Пикси.
— Это тебе, детка, — она успевает ее ловко поймать, но забывает про свой клатч, вывалившийся из рук на грязно-серый ковролин. Магнитная застёжка конечно же раскрывается, позволяя всему содержимому дамской сумочки вывалиться наружу.
— Черт, — выругавшись, Энжи быстро приседает на корточки и начинает суетливо собирать с пола свою косметику и запихивать обратно в клатч. Она нервничает настолько сильно, что даже бросает в сторону щедро пожертвованную ей футболку.
— Тебе помочь? — спрашиваю я, неторопливо приближаясь.
— Нет, я сама, — Пикси трясет головой, протягивая руку за поблёскивающей круглой безделушкой, но я оказываюсь быстрее, и ее пальцы натыкаются на мой кроссовок, наступивший на то, что ей так не терпелось вернуть на место. Вздрогнув, она на пару секунд застывает в неподвижной позе, а потом резко запрокидывает голову. Снова этот виноватый умоляющий взгляд и округлившиеся в испуге глаза, дрожащие губы и сбившееся дыхание. И так хочется верить, что все это настоящее, всему найдется объяснение, и меня вовсе не держат за наивного осла.
Сколько раз малышка Пикси хвасталась мне тем, как ей ловко удается обводить вокруг пальца родителей, виртуозно играя для них роль самой покорной и послушной дочери? Что ей мешает и сейчас подстроиться под ситуацию и так же виртуозно сыграть для меня?
— Расскажешь, почему я разбил зеркало, ангел? — мой голос звучит почти миролюбиво, и я почти улыбаюсь, а она почти не трясется от страха. — И заодно поведай о том, почему три месяца назад я приковал себя наручниками на яхте в Монако?
Склонив голову набок, с леденящим спокойствием смотрю в широко распахнутые полные панического ужаса глаза. Издав невнятный звук, она мотает головой и отползает назад, судорожно хватая воздух губами.