Не оглядываясь, я на автомате иду в соседнюю комнату. За считанные секунды побросав в спортивную сумку пачки с банкнотами, я несу ее в уборную, успев перехватить Чаппи до того, как он полностью скроется в шахте.
— Держи, — я закидываю с сумку в вентиляционное отверстие. Заворочавшись, он протягивает руку, дергает за лямку рюкзака и подтягивает его к себе.
— Что с ними делать? — глухо спрашивает Чап.
— Возьмешь себе за моральный ущерб, остальное спрячь в надежном месте. Если в течение года я с тобой не свяжусь, деньги твои.
— Давай, Брейн. Удачи тебе и до связи. Рад был лично увидеться, — отзывается он и, скомандовав женщинам двигаться быстрее, исчезает в шахте.
— И вам удачи, — бормочу я. Гул в ушах заглушает все остальные звуки. Взглянув на наручные часы, прикидываю, сколько им понадобится времени, чтобы добраться до пункта назначения. По моим подсчетам минуты три, если они будут передвигаться без остановок. Вернув вентиляционную решетку на место, быстро закрепляю ее и пячусь назад к двери, мысленно отсчитывая секунды. Застыв в проеме, я неотрывно смотрю на покрытые слоем пыли пластиковые звенья. Они чем-то похожи на те, другие, сквозь которые я смотрел на творящийся за пределами моего убежища омерзительный мир. Тот озлобленный и перепуганный мальчик давно вырос, но его шкаф никуда не исчез. Я снова внутри. Снова один на один с неизвестностью.
Опять смотрю на часы. Сглатываю пересохшим горлом.
Осталась минута.
Сердечная мышца работает на полную мощь, гулкими ударами молотя в грудную клетку. Мне кажется, я давно не был так сосредоточен, как сейчас. Разум словно очистился от лишнего хлама. Сковывающая боль разжала тиски, позволяя мозгу мыслить четко и ясно, сводя расчеты множества вероятностей к единственному результату.
Сегодня все закончится.
Двенадцать секунд… Десять…
Легкие горят от нехватки кислорода.
Три… Две… Одна.
Я делаю глубокий вдох, осознав, что не дышал последние шестьдесят секунд.
В глубине квартиры раздается звонок. Сполоснув руки, я уверенно направляюсь в прихожую. Слышу еще одну трель и следом настойчивый стук. Никаких выломанных дверей и военных с автоматами. Я отпираю замок сам, впуская троих мужчин, одетых в строгие черные костюмы. Они похожи на одинаковых агентов Матрицы, призванных защищать существующую систему. Все пробудившиеся нарушители должны быть ликвидированы или перепрошиты. Я следующий после многих других, но далеко не последний.
— Коулман Мердер? Вам придется пройти с нами, — произносит один из агентов. Он не спрашивает. Это требование, обязательное к исполнению.
Я говорю, что мне нужно взять необходимые вещи и, развернувшись к визитерам спиной, без спешки иду в спальню. За спиной ожидаемо раздаются тяжелые шаги надзирателей. Двое пристально наблюдают с порога за тем, как я складываю в сумку ноутбук и другие гаджеты. Они все равно их заберут. По сути, я облегчаю задачу этим суровым немногословным парням.
— Здесь все, что вам нужно, — говорю я, передавая сумку тому, кто стоит ближе. Он молча сверлит меня тяжелым взглядом, после чего заглядывает внутрь. Я говорю, что во внутреннем кармане сумки лежит револьвер, на который у меня нет лицензии. Я говорю, что в нем всего одна пуля, и сожалею, что не зарядил всю обойму. Я говорю, что с удовольствием расстрелял бы их всех. Я говорю, что они тупые бараны, потому что просрали кучу времени, и у них на меня ничего нет. Я говорю, что они облажались и удовлетворенно улыбаюсь.
— Теперь мы можем идти, — говорю я и, сунув руки в карманы спортивных штанов, следую за широкими спинами черных костюмов.
Мы спускаемся вниз на лифте. Как я и подозревал, никого не интересует, куда делись две женщины и долговязый парень с мешком денег. Основная цель достигнута. Объект захвачен без единого выстрела. Я даже разочарован, что не попытался усложнить им задачу. Одна пуля все-таки была…
Двери лифта раскрываются, и мы выходим. Двое агентов спереди. Один сзади. Это стандартный протокол на случай, если я решу бежать. В действительности безмолвным стражам системы очевидно, что попытки сопротивления с моей стороны не будет. Мне не нравится их выдрессированная уверенность. Я говорю, что им стоило надеть на меня наручники, потому что знаю, куда бить, чтобы мгновенно вырубить любого подготовленного бойца.
Они никак не реагируют, не задают вопросов, сопровождая меня в гробовом молчании. У этих ребят стальная выдержка, и я невольно проникаюсь к ним уважением.
Оказавшись на улице, я щурюсь от слепящих лучей рассветного солнца, отражающихся в окнах стоящей напротив высотки. В воздухе почти не чувствуется смога и вони от переполненных мусорных баков. Легкий ветер обволакивает меня сухим теплом, и если закрыть глаза, то можно без труда представить, что я встречаю свой последний рассвет в пустыне. Странно, что я думаю об этом сейчас. Оказывается, можно скучать даже по тому, что ты ненавидел. Сжав свои пальцы, я вспоминаю, что всего несколько минут назад они прикасались к нежной коже Пикси, и начинаю скучать по тому, что смертельно любил.
Подняв голову, я смотрю в светлеющее небо, и его удивительный серебристо-голубой оттенок рисует перед внутренним взором светящиеся глаза ангела в день нашей свадьбы.
«Возможно, завтра для «нас» никогда не наступит. Но сегодня я буду с тобой…»
Она увековечила свою клятву на теле, как подтверждение того, что ни одно «сегодня» не может длиться вечно. Чтобы мы ни делали, как бы отчаянно ни пытались задержаться в своем «сейчас», с какой скоростью бы ни бежали от неминуемого заката, «завтра» все равно наступит, даже если в нем больше никогда не будет «нас».
— Сегодня прекрасный день, — говорю я, резко остановившись. Один из сопровождающих оглядывается через плечо и смотрит на меня, как на полного кретина. Я невозмутимо ухмыляюсь и делаю шаг вперед.
Скрипнув шинами, перед нами тормозит тонированный Мерседес. Черный костюм открывает заднюю дверцу, приказывая мне садиться. Я прошу дать мне пару секунд и оборачиваюсь на подсвеченные золотом окна.
— Сейчас, — говорю я, глядя прямо в прицел снайпера, меньше, чем за секунду вычислив его расположение.
Мне даже кажется, что я слышу звук спускового механизма и свист выпущенной пули. А потом толчок в грудь, почти безболезненный, но оставляющий после себя стремительно распространяющийся по телу холод. Падая на колени, я все еще щурюсь от яркого света, но уже не вижу. Звуки гаснут, оставляя только раскрытые ледяные объятия темноты, предлагающей мне последнее убежище…
Сегодня все закончится.
Я знал, что это случится.
Множество вероятностей сошлись здесь и сейчас, подтверждая единственно-верный результат глухим ударом моей головы об асфальт.
Я буду ждать тебя, ангел…
Глава 16
4 года спустя, Цюрих, Швейцария
Мое идеальное утро состоит из пробежки по набережной реки Лиммат, протеинового завтрака и пары глав хорошей книги. То, что нужно перед началом насыщенного рабочего дня. С восьми до пяти я нахожусь в офисе и зачастую задерживаюсь там допоздна — несмотря на то, что в компании «Майкрософт» разрешено работать удаленно.
Но я не могу сидеть дома.
Не хочу оставаться наедине с собой в оглушительной тишине.
Мне необходимо присутствие людей, иначе я снова дойду до того дна, от которого меня так долго отскребали родители и сестры.
Впрочем, дверь в прошлое давно закрыта. И я улыбаюсь новому дню, щурясь от лучей весеннего солнца, беспощадно бьющего меня по глазам.
Папарацци иногда находят меня даже в Швейцарии. Скорее редко, чем часто. Должно быть, в те времена, когда им надоедает приглядывать за другими Европейскими аристократами, каковой я не являюсь. Таблоиды пестрят скучными заголовками: «Принцесса небольшого восточного государства Анмар стала офисным планктоном», «Князь Гримальди снова замечен в компании Анджелины Саадат», «Князь и дочь шейха посетили кабаре в Париже» и прочие дешевые заметки со смазанными фотографиями. С нетерпением жду, когда одна из Великобританских герцогинь забеременеет, чтобы меня, наконец, оставили в покое, потому что фокус внимания явно сместится на нее.
Кстати, офисным сотрудником быть не так трудно, когда работаешь в зеркальном офисе «Майкрософт», что находится в одной из самых красочных стран мира. Эта крошечная малышка в центре Европы заняла огромную часть в моем сердце.
Захватывающая дух природа, насыщенный кислородом горный воздух, идеальный уровень влажности — все это располагает к здоровому образу жизни, наполняет и укрепляет тело и дух, влияет на психику куда лучше, чем засушливые виды Анмара или американские улицы, кажущиеся пустыми, безликими, нарисованными компьютерной графикой — настоящий Симсити, заселенный запрограммированными компьютерными персонажами.
Кажется, в Цюрихе я нашла долгожданное спокойствие, свой личный Элизиум.
Или его иллюзию…
Как бы то ни было, не так важно, где я нахожусь, ведь весь мой день расписан с точностью до минуты и больше напоминает программные коды, которые я с таким рвением создаю на работе. Вчера я опять задержалась в офисе до девяти часов вечера, а начальнику отдела пришлось лично выгнать меня из открытого рабочего пространства.
— Мне, пожалуйста, латтэ на овсяном молоке, — бросаю я, протянув купюру молодому бариста, заглянув в одну из своих любимых кофеен. А он здесь новенький, никогда не видела мальчишку прежде. Засмотревшись на его татуировки, что выбиты на всех видимых участках кожи юноши, кроме лица, непроизвольно улыбаюсь.
Будь мне пятнадцать, я бы влюбилась…
Это происходит резко, ударяет меня под дых. Грудную клетку пронзает невыносимый жар, который я тут же насильно покрываю непробиваемым слоем льда и быстро опускаю взгляд в телефон, проверяя утреннюю почту и ленту новостей.
Люблю побаловать себя свежим кофе во время пешей прогулки до остановки.
— Куда делась ваша чудесная улыбка, мисс? Вы прекрасно выглядите, — слегка флиртующим тоном заявляет парень, протягивая мне ароматный кофе в пластик