— Нет, но проверить будут обязаны. А когда проверят, мы уже будем в безопасном месте. — поясняю, обняв ангела за плечи. Я веду ее за собой, а она даже не интересуется куда. Готова даже в ад. Охренеть, я везунчик.
— Мы дойдем до этого безопасного места пешком? — Энжи улыбается на этот раз искренне. — Долго, наверное, придётся идти, — она оглядывается по сторонам. — И тут укрыться почти негде, если только спрятаться в ущелье и переждать.
— Тебе, кажется, понравились пещеры? — я загадочно подмигиваю, прихватывая оступившегося ангела за талию.
— Ты бывал здесь раньше? — озвучивает она свою догадку.
— Много раз, детка, — киваю я. — Изучил эти горы вдоль и поперек.
— Когда ты успел?
— Ночи длинные, — пожимаю плечами. — А у меня хроническая бессонница. К тому же я не планировал до конца жизни батрачить в строительном городке, пока тебя окучивают на свободе всякие княжеские выродки.
— Мы же закрыли тему Гримальди? — с упреком смотрит на меня Энж. — Ты сказал, что веришь мне.
— Это не отменяет того, что ублюдок должен поплатиться за то, что распускал свои клешни на мою жену.
— Боже, Кол. Да с ним и так разберутся! — раздражается Пикси. — У нас полно проблем, без сведения счетов с Гримальди.
— Мы успеем все. Я люблю совмещать приятное с полезным, — двусмысленно ухмыляюсь. — Нам нужно ускориться, детка. Сможешь?
Она согласно кивает, и, отложив разговоры, мы начинаем передвигаться быстрее. Жара усложняет задачу, духота не собирается отступать, а только набирает силу. Под ногами скрипит гравий, поднявшийся ветер бросает в нас мелкие камни.
— Далеко еще? — выбившись из сил, спрашивает Пикси. Она останавливается и, наклонившись, опирается ладонями на колени, пытаясь отдышаться.
— Нет, метров триста. Видишь скалу? Пещера прямо под ней, — показываю пальцем в сторону груды крупных камней у подножия горы.
— Совсем близко, — с облегчением отзывается Энж. Я подхватываю жену на руки, несмотря на ее протесты и требования поставить на место.
— Там целый лабиринт из подземных тоннелей, — рассказываю я по дороге. — И только один ведет насквозь. В обход мы потратили бы в два раза больше времени и рисковали бы попасться под прицел военных.
— Нас уже ищут? Как думаешь? — крепко держась за мою шею, с тревогой интересуется ангел.
— Да, детка. Они наверняка на хвосте, — даю неутешительный ответ.
Остаток пути мы проводим в молчании. Энжи периодически рвется слезть с моих рук и пойти самостоятельно, но я непреклонно иду вперед, не поддаваясь на ее уговоры. Отпускаю своего неусидчивого ангела на землю, только добравшись до первого рубежа огромных глыб. Стираю пот со лба, жалея, что не оставил глоток воды в бутылке. Самонадеянность однажды меня погубит. Но не в этот раз.
— Ты слышишь? — внезапно говорит Пикси, резко оглядываясь назад.
У меня в ушах шумит от гула крови, но даже сквозь него я различаю рокот моторов приближающихся внедорожников. Самих автомобилей еще не видно. В таких тихих, не тронутых цивилизацией местах необычная акустика, здесь все звуки слышатся ярче. Мы одновременно поднимает глаза в небо, замечая вдали несколько черных точек.
— Военные вертолеты, — испуганно шепчет ангел.
— Уходим, — командую я, схватив ее за руку.
Страх и опасность придают сил, активируя все энергетические резервы организма. Мы бежим так быстро, как только можем, успеваем скрыться в каменистом гроте пещеры до того, как наши преследователи появляются в зоне видимости.
— Нас не заметили? — привалившись спиной к прохладному камню, задыхаясь спрашивает Энжи.
— Нет, — уверенно качаю головой. — Можем немного передохнуть и пойдем дальше.
В пещере стоит абсолютная тьма. Стащив через голову ненавистную кандуру вместе с платком и шнурком, передавившим голову, швыряю все это добро себе под ноги. Гонка по пустыне закончилась, нелепое платье мне больше не понадобится. Похлопав по карманам джинсов, достаю из заднего налобный фонарь. Закрепив его на голове, включаю светодиоды и поворачиваюсь к прилипшей к стене Энжи. Она слеповато щурится, закрываясь ладонью.
— Ты так тщательно подготовился, что мне становится страшно, — нервно улыбается ангел.
— Почему? Должна радоваться, что у тебя такой предприимчивый муж, — ухмыляюсь, убавляя яркость.
— Без «Ястреба» ты бы отсюда не ушел, а значит, твоя предприимчивость, не появись я здесь, могла закончиться летально.
— Когда ты научишься жить сейчас, детка? — щелкнув ее по носу, мягко говорю я. — Не думать, что было бы, а проживать настоящее, не ища призраков в прошлом?
— А как насчет завтра? О будущем ты готов думать, Кол? — серьёзно спрашивает Энжи.
— Ты меня научишь. Поверь, ангел, я очень способный ученик, — взяв ее руку, я несильно сжимаю тонкие пальцы в своей ладони. — Нам пора.
Я не преувеличивал, сказав, что досконально изучил эти горы, а конкретно пещеры под ними. Продумывая способы побега, я перебрал множество вариантов. Самый перспективный и безопасный был путь, которым мы с Пикси идем сейчас. Через пару часов пешей прогулки (если так можно назвать выматывающее петляние по труднопроходимым лабиринтам), мы наконец выбираемся на поверхность и оказываемся в затерявшейся между гор долине.
Наши мышцы затекли и одеревенели, абайя Анджелины стала напоминать драную тряпку, моя футболка и джинсы выглядят не лучше, ноги стерты до кровавых мозолей, жажда лишает рассудка, солнечный свет больно бьет по зрительным рецепторам, но мы все равно счастливы, наши пальцы переплетены, а сердца бьются в такт.
— Какое жуткое место, — замечает Пикси, оглядывая долину.
Я с ней согласен, хотя сам никогда здесь не был. Точнее, я добирался ровно до выхода из пещеры, а потом возвращался назад. Энж права. Без «Ястреба» я не смог бы выбраться. Ангел меня спасла. Спасла нас обоих. Она мои крылья, а я ее свобода.
— Это нейтральная территория, — объясняю я, шагая по черной земле. — Она не принадлежит ни одному из государств.
— Буферная зона? — Энж выглядит удивлённой. — Но почему здесь?
— Когда-то здесь было очень красиво, буйная растительность, обжитые деревеньки, небольшая горная река, поддерживающая жизнь местных жителей, а сейчас не осталось ничего, кроме пепла и сажи. Война, детка. Война уничтожает все самое лучшее, что есть на планете.
— Война уничтожает самое лучшее в людях, — подхватывает ангел, выразительно заглядывая мне в глаза. — Пообещай, что не будешь никому мстить. Ни Амирану, ни Гримальди.
Сдвинув брови, я смотрю на нее, наверное, целую вечность, удивляясь, когда моя маленькая наивная Пикси успела превратиться в рассудительную смелую Анджелину.
— Я больше не буду называть тебя Пикси, — с улыбкой говорю я, тронув ее лицо тыльной стороной ладони.
— Почему? — она озадаченно хмурится.
— Ты выросла из этого прозвища, ангел, — обхватив ладонями тонкую талию, я привлекаю ее к себе, собираясь зацеловать до одури, но моим планам мешает шум лопастей снижающегося вертолета. Энж застывает в моих руках, в распахнувшихся глазах появляется паника. — Не бойся, детка. Это за нами, — успокаиваю я и, не удержавшись, все-таки быстро целую в сухие горячие губы.
— На корпусе кабины израильский флаг, — разорвав поцелуй, замечает Энжи. — Это значит, что мы летим…
— В Иерусалим, ангел. Нас ждет святая земля.
— Мы там еще не были, — улыбается моя воодушевленная жена.
— И надолго не задержимся.
— Куда отправимся дальше, Коул?
— Куда захочешь, детка. Назови любое место, я построю тебе там дом твоей мечты, — клянусь я, точно зная, что на этот раз ничто и никто не помешает мне выполнить обещание.
— Я хочу холмы и океан, — сквозь слезы кричит Анджелина. Кричит, потому что грохот лопастей заглушает все остальные звуки. Я крепко сжимаю ее в объятиях, неотрывно глядя в глаза.
— Значит, будут холмы и океан, — говорю как можно громче. Энжи согласно кивает, хотя я не уверен, что она расслышала. — Я тебя бесконечно люблю, детка, — добавляю шепотом, и озарившая ее лицо улыбка говорит мне о том, что эти слова ангел прекрасно поняла, как и я точно такие же, сказанные в ответ:
— И я тебя бесконечно, Коул.
И это самое правильное и настоящее признание, хотя добираться до него нам пришлось босиком по стеклам, бегом по пескам и ползком по камням. Никаких больше смертельно и безнадёжно. Впереди счастливая бесконечность, и только мы решим, какой будет наша с ангелом свобода.
Эпилог
Спустя 3 года и 9 месяцев
— Куда мы летим? Милая, спроси у папы, куда мы летим? Может, хотя бы перед тобой он не устоит и все расскажет, — заговорщицки шепчу я, прижимая Эльмиру к себе, пока она борется со своей неусидчивостью и постоянно ерзает у меня на коленях. Время от времени дочь прижимается носом и лбом к окну иллюминатора и с восторженным придыханием разглядывает облака.
Она летает с трех месяцев и, казалось бы, уже давно должна перестать удивляться виду кучеряво-белого полотна, простирающегося под нами. Но со свойственным ей детским любопытством она каждый раз выглядывает на небесах что-то новое и с непосредственным восторгом трехлетней девочки делится своими впечатлениями с нами.
— Мам, посмотри! Я снова вижу башню из снега! Я в мультике видела, там живет принцесса льда, — не до конца проговаривая некоторые слова, тоном всезнайки заявляет Мира и бьет крохотным пальчиком по прочному стеклу, заставляя меня обратить внимание на земной ландшафт.
Судя по всему, мы пролетаем где-то над Гренландией. Хм… мне хорошо знаком этот вид, и я не наблюдала его больше трех лет. Именно в эту часть света я обычно летала через Гренландию. Что там еще может быть? Гондурас? Мексика? Бразилия… да что угодно, где мы снова найдем уютное пристанище на несколько месяцев.
В регулярных перелетах и переездах мы живем постоянно. Каждые три месяца мы меняем место жительства, и нам с Коулом обоим это нравится. Ровно на один год мы задерживались лишь на острове Бали — почти сразу, как только сбежали из Анмара. Именно там я выносила и родила Эльмиру максимально естественным путем, под аккомпанемент мелодичных и гипнотизирующих мантр. Не без помощи акушерки, что специализируется на натуральных родах, и поддержки Коула. Он держал руку на пульсе во время всего процесса и, если что, был готов отвезти меня в ближайшую больницу. Но проведя всю беременность возле волшебного вулкана Агунг и бескрайне дикого, поражающего своей силой все мое воображение океана, я поняла, что Эльмира должна появиться на свет именно таким образом.