се мужчины со стороны жениха покидают гостиную, Ал снимает с меня платок.
Мы просто смотрим друг на друга. У меня создается впечатление, что он медленно любуется каждым миллиметром моего лица. Его ладонь трепетно касается передних прядей моих волос.
– Надеюсь, что я скоро увижу тебя, моя красавица. Нам нужно уезжать. В данный момент я не могу покидать Атар на долгое время, – поясняет свое недолгое пребывание на празднике будущий муж.
Естественно. Он даже не шейх, а принц своей страны. Не сомневаюсь, что его день расписан по секундам.
– Возможно, я найду время, чтобы приехать к тебе и узнать тебя лучше, – просто обещаю я, вновь замечая влюбленную улыбку на его губах.
Да уж. Теперь я знаю, как выглядит мужчина, когда он по-настоящему испытывает чувства. Когда это не бездушный имитатор. Не эмоциональный импотент.
Остаток вечера я провожу с девочками в женской половине дома. От танцев и музыки давно кружится голова, но я не подаю виду, что что-то не так. Диалоги, поздравления, вопросы… абсолютно все проходит мимо меня. Эмоции атрофированы, словно кто-то ампутировал мою возможность ощущать и воспринимать. Моя клетка стала сегодня в три раза теснее.
Открыв почту на телефоне, получаю рабочий емейл. Дурное предчувствие собирается в районе солнечного сплетения и взрывается внутри, как только я замечаю почту Коулмана.
«Завтра зайди в мой кабинет. Нужно обсудить твой последний проект», – короткое письмо, от которого меня бросает в жар.
Он думает… думает, что я хочу его видеть? Что я, правда, приду? Черта с два. Закипев от возмущения, я на эмоциях бегу в кабинет отца, чтобы поставить последнюю точку в наших с Мердером отношениях.
– Пап, проанализировав свою помолвку, я хотела попросить тебя кое о чем, – поспешно стучусь, нарушая рабочий покой Джареда Саадата.
– О чем, милая? – мужчина тут же захлопывает ноутбук, акцентируя мое внимания на своих руках. Его татуировки на костяшках и тыльной стороне ладони напоминают мне о Мердере.
О его жадных пальцах на моей талии… и…
– Раз уж мне предстоит свадьба с Фейсалом, я хочу узнать его поближе до конца учебы. Переведите меня в Атар на стажировку и учебу. Там есть филиал моего университета.
– Ты хочешь жить одна? Без нас. В общежитии или вроде того? – отец выгибает бровь, сканируя меня внимательным взглядом. Только бы ничего не заподозрил. – Или же с мужем? Это на тебя не похоже. Думал, ты будешь оттягивать день свадьбы.
– Я не знаю, каково это жить одной, – искренне признаюсь я. – Мне не хочется расставаться с вами. Но я бы хотела узнать будущего мужа поближе. Мне он нравится, но хочется. Понимаешь, пап, хочется знать, с кем я свяжу свою судьбу. Думаю, ты будешь не против, если любимая дочь проверит твой выбор в полевых условиях. Ты же хочешь, чтобы я была счастлива? Быть может, он садист! Волк в овечьей шкуре! – разыгрываю целое представление. – Вряд ли конечно. Поэтому и прошу о переводе, пап. Чтобы убедиться.
– Что ж, как бы мне не хотелось в этом признаваться, но ты уже взрослая. Не вижу причин тебе отказывать, – Джаред разводит руками в стороны. – Вот только… жаль, что ты уедешь. С другой стороны, здесь всего час на самолете.
– У вас есть мальчики, пап, – крепко обнимаю его, подбегая к рабочему креслу.
– Это точно. С ними не соскучишься, – он гладит меня по волосам, и я всем сердцем ощущаю то, как сильно он меня любит. И действительно хочет для меня самого лучшего. Поэтому и Фейсала выбрал мне, как Мира для Алисии. Может быть, отцовское сердце никогда не ошибается?
– И все же твое решение мне кажется странным…
– Не ищи двойного дна там, где его нет, пап. Я не такая, как Камила и Алисия. Я принимаю вашу с мамой волю. Фейсал будет мне отличным мужем.
– Ну хоть с тобой нет проблем, – с усмешкой выдыхает Джаред. – Я переживал, что тебе все это давление, как вы называете, не понравится.
– Что мне может не понравиться? Вы выбрали для меня принца. О чем еще можно мечтать, – продолжаю лицемерить я, надеясь, что он никогда не узнает, насколько низко я пала.
– О такой как ты можно только мечтать, ангел. Ты чистая, светлая… искренняя. Как твоя мама. Фейсалу крупно повезло.
Отец целует меня в лоб, и я напрягаюсь от услышанных слов, которым я больше не соответствую.
Мердер
Конечно же она не пришла. Продолжает играть оскорблённую невинность, хотя по факту с ее драгоценной девственностью ничего не случилось. Упрямая, как все женщины Саадат. Тигрицы с обостренным чувством собственного достоинства и неискоренимым рвением к личной свободе, но вынужденные прятать свои стремления к самостоятельности под чадрой. Арабские дочери с американским воспитанием – я был свидетелем того, как каждой из их пришлось упасть с небес на землю.
Энджи напрасно думает, что самое плохое с ней уже произошло. Она забыла – боль и наслаждение всегда ходят рядом. Главное падение еще впереди. О том, что оно будет куда жестче, чем планировалось, я узнаю на следующий день. Менеджер по персоналу передал мне документ с требованием освободить Анджелину Саадат от выполняемых обязанностей, подписанный ее отцом.
– Причина не указана? – до побелевших костяшек сжав в кулаке шариковую ручку, я смотрю на проклятый листок, но строчки расплываются перед глазами.
– Нет, – качнув головой, отвечает Леони Кантен, ведущий специалист по подготовке кадров. – Но ходят слухи, что Анджелина уезжает в Атар, будет работать там, в компании своего жениха. Вы, наверное, знаете, что на днях состоялась помолвка…
– Знаю, – ровным тоном отзываюсь я, на долю секунды прикрыв ресницы. Меня снова не включили в список приглашенных. Амиран аль-Мактум – дьявольски злопамятный король. Я успел сто раз пожалеть, что когда-то не смог держать свой язык за зубами. Наверное, потому что был уверен, что годы дружбы и моя проверенная временем преданность для него не пустой звук, но оказалось, что для него на первом месте тупые традиции и политические выгоды. – Мне нужно подписать? – скрипнув окаменевшей челюстью, спрашиваю я.
– В этом нет необходимости, – отвечает Леони. Ее французский акцент режет слух, а аромат духов кажется приторно сладким. Я поднимаю на смазливую шатенку в узкой до неприличия юбке тяжелый взгляд, и, занервничав, девушка начинает быстро тараторить: – До замужества отец полностью распоряжается судьбой дочери. У вас нет полномочий оспорить его решение.
Разумеется, нет. Но я против. Я категорически не принимаю этот долбаный ультиматум. Губы кривит зловещая улыбка. Это она. Нисколько не сомневаюсь, что, использовав свои актёрские данные, маленькая хитрая бестия выпросила у отца перевод в Атар.
Трусиха Пикси. Все-таки решила сбежать. Такая же отчаянная, как свои сестры. Я догоню, будь уверена. Догоню и заставлю пожалеть о каждом сделанном шаге. Никакого пепла, я искупаю тебя голышом в раскалённой магме, а потом вылечу каждый ожог на твоей коже и заставлю поверить: я твой единственный спаситель.
– Я могу идти? – почуяв неладное, напряжённо интересуется Леони Кантен.
– Нет, – медленно качаю головой и разрываю жалкую бумажку на глазах оторопевшей француженки. А после разрываю ее блузку, нижнее белье и жестко трахаю на рабочем столе. Леони не возражает. В отличие от принцессы Саадат, мисс Кантен не чувствует себя ни грязной, ни униженной, и ей чертовски нравится, что ее имеет президент крупнейшей в Анмаре компании.
Глава 7
Анджелина
На следующей неделе состоится мой переезд в Атар, а это значит, что мне стоит решиться на крайний «Саботаж» в своей жизни. Коулмана там не будет точно: Алисия передала, что в это время он должен быть в важной поездке с Амираном в другой провинции. А я так хочу попрощаться со всеми друзьями в непринужденной и расслабленной обстановке. Мой побег происходит ровно по часам отключения камер, и к полуночи я уже падаю в объятия Айны.
– Не верю, что ты уезжаешь! Еще и замуж выходишь! За принца Атара! Боже, он такой красавчик, – обмахивая себя ладонями, щебечет Айна.
– Ты так думаешь? – толкаю ее в бок. – Полегче, он мой будущий муж.
– Выглядишь счастливой. А что произошло на том «Саботаже»? Ты так и не рассказала мне… Мы все чуть с ума не сошли, пока не получили утром твое сообщение о том, что все в порядке и нам ничего не угрожает!
– Ничего особенного, – отмахиваюсь я. – Мердер решил подшутить надо мной, – бросаю на Айну многозначительный взор. Из всех, она единственная, кто знает о существовании нашей переписки.
– Его здесь нет, Энджи, – строгим голосом предостерегает меня собеседница. – Ты все время по сторонам оглядываешься, – ее голос опускается до низкого шепота. – Только не говорим мне, что…, – кажется, финал нашего интернет-флирта она прочитала по моим глазам.
Слава Богу, от ответа перед подругой меня защищает новоприбывшая толпа ребят, что спешат попрощаться со мной.
– Поздравляю с помолвкой!
– Удачи на новом месте, Энджи!
– Не забывай про «Саботаж».
– Да, мы всегда ждем тебя, детка!
– Без тебя вечеринки будут скучными. Помнишь, как ты прыгала через костер?
– Танцевала за диджейским пультом в хлам пьяная?
– Помнишь, как мы держали твои волосы, пока ты блевала в пустыне? – подшучивают надо мной Айна и Зейн.
– Еще бы, бро, – здороваюсь со своим другом сжатым кулаком и легким ударом по нему. – Я ничего не забуду. Спасибо вам, ребят. Вы моя свобода. И не забрасывайте «Саботаж». Пусть этот маленький Лас-Вегас в сердце Анмара процветает и хранит свои тайны. Мы должны жить хоть иногда, а не ходить по струнке перед стариками, что пытаются убедить нас в том, будто древние традиции – норма в двадцать первом веке.
Одобрительный гомон заканчивается свистом и очередным тостом, после которого я опустошаю свой стакан до самого дна. Отдавшись ритмам битовой музыки, я танцую, как в последний раз в своей жизни.
Не думала, что это произойдет буквально…
Вдруг одна из машин из круга подъезжает вплотную к диджейскому пульту. Второй джип паркуется рядом, и из обоих машин выскакивают люди в спец. одежде и огромными автоматами. Все это похоже на сюрреалистический сон, настолько бредовый, что я не в силах поверить в реальность происходящего.