– Тебя назвали ангелом, но ты настоящая Дьяволица, – страстно бормочу я, наклоняясь к ее лицу. – Ты украла мое сердце в том проклятом саду. Я заберу твое. Так будет честно, Пикси.
– Через два дня я улетаю в Атар, – тихо шепчет ангел, глядя на меня сквозь пелену слез. – Все уже решено, – она тяжело дышит, упираясь ладонями в мою грудь, так и не заметив, что ее блузка полностью расстёгнута. Кружевной полупрозрачный бюстгальтер под ней не оставляет сомнений – она рассчитывала на последнее свидание.
– Амиран сказал, что это была твоя инициатива, – разведя ее запястья в сторону, я вплотную сталкиваю наши тела.
– Не надо… – протестующе пискнув, она пытается упираться, но упоительно быстро сдается.
– Так торопилась убежать от меня? – сжав ладонями упругие ягодицы, приподнимаю Энджи над полом, она впивается ногтями в мои плечи, намеренно причиняя боль. Ей так легче убедить себя, что я все это делаю против ее воли. Насильник, совратитель девственниц и извращенец. Так и есть, детка. Так и есть.
– Я боялась, что ты зайдешь еще дальше, – бормочет Пикси, пока я несу ее прямиком к столу. – Ты меня напугал, унизил. Я не хотела… То, что ты сделал в машине…
– Тебе придется делать это с Фейсалом аль-Рахимом, ангел, – усадив ее на столешницу, несильно обхватываю нежную шею пальцами, вынуждая запрокинуть голову. Она шепчет «нет», раздвигая ноги и позволяя мне тереться о ее промежность каменным пахом. – Думаешь, он станет ждать до свадьбы, когда все уже решено, и ты сама приплыла в его руки?
– Фейсал – человек чести. Он не будет… – я закрываю ее глупый лживый рот ладонью, второй собираю подол длинной юбки, задирая вверх по бедрам.
– Поверь, Пикси, если твой принц не полный кретин и импотент, он трахнет тебя при первой же удобной возможности.
– Я не позволю… нет, стой, – шипит ангел, когда я просовываю руку в ее трусики.
– Позволишь, ведьма, – рычу я, обхватывая зубами ее нижнюю губу. Мои пальцы безошибочно находят чувствительный бугорок между влажными складочками. – Для него ты будешь такой же мокрой, или тебе придется представлять меня на его месте? – изощренно ласкаю ее плоть, мягко надавливая именно там, где она особенно отзывчива. – Тебе не привыкать кончать с моим образом в голове. Да, детка?
– Хватит! Остановись! – она с силой бьет меня в плечо, сдавливая коленками мои бедра. – Это гадко, Мердер.
– Гадко? – хрипло смеюсь я, пресекая попытки сопротивления и раздвигая ее ноги шире. – А, по-моему, тебе нравится, ангел, – настойчивее кружа большим пальцем по набухшему клитору, я жадно целую приоткрытые губы, проталкивая язык между жемчужных зубок, и сразу перехожу в наступление, не дав ей опомниться. Она задыхается, бьется, извивается всем телом, сочась влагой в мою ладонь. Дёрнув вниз бюстгальтер, поочередно сжимаю налившиеся груди свободной рукой, пощипывая призывно торчащие соски. Дернувшись, Энджи сдавленно мычит в мой рот, распахивая длинные ресницы. Похоть и страх – вот, что я вижу в потемневших глазах. Запретное желание всегда как вызов, которому невозможно противостоять. Она никогда не будет хотеть меня сильнее, чем сейчас.
Вытащив руку из ее трусиков, я отрываюсь от истерзанных губ, позволяя Энджи отдышаться.
– Это вовсе не гадко, детка, – облизав блестящие от ее соков пальцы, я с пьяной ухмылкой смотрю в ошеломленные глаза. – Попробуй, – прижимаю подушечки к ее губам. – Открой рот, и ты поймёшь, насколько ты сладкая ведьма.
– Ты больной, – отрицательно мотнув головой, хрипло бросает Энджи и снова пытается оттолкнуть меня от себя.
– А ты наивная, Пикси. Маленькая глупая девочка, – шепчу я, медленно опускаясь на колени, которые крепко удерживаю обеими руками, не позволяя трусихе сдвинуть ноги. – Расслабься, сегодня твоей заднице ничто не угрожает, – успокаиваю я, почувствовав ее напряжение. – Оргазм можно получить самыми разными способами. Этот тебе понравится, Пикси. Ни капли унижения. Только удовольствие, – оттянув зубами мокрый кружевной край белья, провожу языком по набухшим складкам. Красивая и дьявольски вкусная. С этой минуты это мой любимый десерт. Слезы и похоть – идеально.
– Что… О, Боже, Мердер, нет, – сдавленно взвизгнув, Энджи хватает меня за волосы. – Хватит. Сюда кто угодно может войти!
– Не дергайся, ангел. Никто не войдет, – обещаю я, поглаживая подрагивающие бедра, и возвращаюсь к пульсирующему в ожидании клитору, проделывая языком все то, что пару минут назад творили мои пальцы.
Анджелина
Мои ладони скользят по столу, я откидываюсь назад, ощущая калейдоскоп совершенно новых ощущений. Становлюсь оголенным проводом, комком нервов, из которого неравномерно выходят искры. Боже, что он делает…
Резко выгибаю спину, почувствовав, как язык Мердера совершает круговое движение вокруг моего клитора. Стон срывается с губ, одна из рук с силой сжимает край столешницы. Мать его, еще несколько таких прикосновений, и я умру прямо на его рабочем столе.
Закусив нижнюю губу, бросаю взгляд на Коулмана и все это развращенное безобразие, что он творит со мной. Ноги бесстыдно разведены в стороны, носочки прижаты максимально близко к бедрам. Стоит мне только сфокусировать взор между ними и увидеть кончик его языка, скользящий по моим складочкам, как кровь мгновенно приливает к лицу. Воздух в легких заканчивается… Так хочется оттолкнуть его ногой к стене и как можно дальше, и в то же время я жажду, чтобы его пленительная ласка никогда не заканчивалась.
Взгляд Коулмана совершенно дикий, хоть и ресницы опущены. Все его внимание сосредоточенно на моем наслаждении, бедрах, ягодицах, которые он терзает ладонями одномоментно с губами. Его язык дразнит меня около входа, проникает внутрь, трахает меня, слегка заполняя… и снова возвращается к пылающему комочку, нуждающемуся в его внимании и горячем рте. Всасывающие движения выбивают кислород из моих легких. Он просто съедает меня, заставляя забыть о смущении и стеснении, раствориться в ощущениях полного доверия, абсолютной открытости, уязвимости и расслабления.
Я в чувстве собственной ахуенности от одной только мысли, что этот мужчина одержимо и нежно поедает мою киску, в то время как в повседневной жизни остается гранитной и неприступной скалой. Для всех, абсолютно для всех, кроме меня…
Только я знаю, какой он на самом деле. Только он знает, какая я. Когда мы вместе, можно снять маски, отбросить их в сторону… Это красиво, незабываемо. В этом куда больше настоящего, чем во всей моей притворной и фальшивой жизни, где я вынуждена жить по распорядку и правилам.
Он и есть жизнь.
Другой рукой ныряю в его волосы, оттягивая их, пьянея от тактильных ощущений и их мягкости. Внизу живота горит и пылает, эйфория каскадами разливается по всему телу, и мне хочется растянуть этот миг на вечность, забыть обо всем… и я забываю.
Пьянею, теряю рассудок. Мне почти плевать на то, что кто угодно может войти и увидеть нас. Плевать, если завтра это окажется во всех газетах и нас убьют. Сейчас – да. Бесстыдная принцесса и правая рука шейха – так написали бы в заголовках, но какое это имеет значение, если только близкий контакт с Коулманом дает мне вкус жизни. Все мое тело дрожит в предвкушении еще нескольких его движений и сокрушительного оргазма. Подмахиваю бедрами ему навстречу, движениями умоляя о большем.
Скорее, быстрее, глубже… еще чуть-чуть, и я начну шептать только одно: «Хочу твой член, Коул». Чтобы не закричать об этом вслух, я кусаю губы, стону его имя, стараясь не сорваться на пошлые и бесстыдные предложения, непозволительные для принцессы Анмара.
– Да, так, Коул. Так хорошо. Только не останавливайся, прошу, – пребывая в бессознательном тумане, всхлипываю и молю его я. И он тут же отстраняется от меня, облизывая влажные губы. Наши взгляды пересекаются, мои бедра предательски дрожат, ягодицы елозят по поверхности стола. Его глаза насквозь сканируют. Гипнотизирует сумасшедший колдун, злобный гений. Обволакивает меня, подчиняет себе. А я позволяю… и хочу позволить ему столько запрещённых вещей, которые мне и не снились.
Видел бы меня кто-нибудь прямо сейчас… Я грязная шлюха, способная на «раз, два» раздвигать ноги для того, кто не является моим мужем. Но Мердер единственный в мире, кого я хочу видеть своим мужчиной. И он прав. Я и одного поцелуя в губы от Фейсала не переживу. Я никогда не смогу подарить ему ребенка, выносить его под сердцем. Мое тело словно не способно принять кого-либо другого в себя. За все эти годы там уже накопилось слишком много Мердера.
В каждой клеточке. Мой личный вирус, от которого не защит ни одна программа и вакцина.
Такой сильный. Такой странный. Такой сумасшедший… такой же, как и я. Требовательный и бескомпромиссный, лучший… Розовая пелена застилает глаза, меня накрывают ощущения, которые я, казалось, похоронила в себе после насильственного эпизода в пустыне.
Нет. Каждое проклятое чувство к Мердеру живет и процветает внутри, пуская все глубже свои дьявольские корни. Задевает артерии сердца, течет по венам. И никакая капельница не очистит меня от этого убийцы. Да я и сама готова пригубить его до дна, только дайте мне бокал, сразу два, три…
Безумие.
– Черт, я тебя ненавижу, – хнычу, осознавая, что Брейн просто внезапно остановился и больше не собирается продолжать разрушительный танец ловкого языка на моей пылающей коже.
Невольно любуюсь им, засмотревшись на игру его скул и мышц под облегающей рубашкой. И я люблю его губы. Пухлые, ничуть не отнимающие его мужественности во внешнем образе. Если бы могла дотянуться, провела бы по ним, замурлыкав от удовольствия…
– Ты определись, Пикси, – его пальцы резко проникают в мое лоно, одаривая еще одним спектром новых эмоций. Резко выдыхаю, наслаждаясь небольшой наполненностью. Этого недостаточно, особенно когда я вспоминаю, насколько они малы по сравнению с его мощной ракетой, способной одним толчком отправить меня в космос. – Твои показания меняются со скоростью ветра.
– Что ты хочешь от меня услышать сейчас? Я не могу думать, я не могу дышать…, – я готова расплакаться, не в силах совладать с игрой гормонов и животными инстинктами.