Кейси был необходим мне как воздух. Сколько бы времени мы ни проводили вместе, нам всегда было мало. Он не разделял страсти к литературе и классической музыке, но его это не отпугивало. По-моему, Кейси был парнем, которого легко могла бы полюбить почти любая девушка. Он часто смеялся, любил поддразнивать окружающих, не задевая их чувств. Азартный и напористый, он тем не менее легко прощал и просил прощения. В отличие от меня, Кейси не стеснялся проявления чувств: обнимал отца, целовал маму, первым сказал, что любит меня. Он всегда давал мне понять: я – лучшее, что случилось с ним в жизни. Кейси был прекрасным сыном и вырос бы достойным мужчиной, мужем и отцом. С самого первого поцелуя он стал солнцем в моей вселенной.
Однажды Кейси ни с того ни с сего спросил, влюблялась ли я раньше. Мы сидели, обнявшись, на большом диване в гостиной его родителей. Была суббота, мы жевали домашний карамельный попкорн, на низеньком столике перед нами стоял поднос с кока-колой. На широком экране телевизора что-то взрывалось и разрушалось, а жизнь была прекрасна.
Удивленная вопросом, я рассмеялась и ответила «нет», сжав его руку в своей. Он сказал, что тоже, и оставил эту тему. Казалось, Кейси знал, как я отвечу, не нуждаясь в подтверждении. С минуту я помолчала, держа его за руку, рассматривая линии на ладони и пытаясь понять, что подтолкнуло его к этому вопросу.
– А что? – спросила я вдруг, поддавшись любопытству.
Кейси рассеянно перевел взгляд на меня.
– Что?
– Почему ты спросил, влюблялась ли я раньше? – пояснила я.
Кейси пожал плечом и снова отвернулся к экрану.
– Не знаю. Просто подумал… Ты, наверное, не замечала меня до прошлого года, но я-то тебя давно заметил.
– Да?
Он вздохнул, взял пульт и поставил фильм на паузу, так что бедняга, которого только что швырнули, застыл в полете. Кейси вгляделся в мое лицо.
– Джози, ты очень красивая, и так было всегда. – От этой похвалы меня охватило тепло, и я заулыбалась, смущенная, но довольная. Кейси продолжил: – И, что самое удивительное, ты как будто этого не замечаешь. Еще в средней школе мы с друзьями обсуждали тебя. Некоторые считали тебя заносчивой, потому что ты всегда молчала и не интересовалась никем из нас.
Я вскинула брови. На этот раз смутился уже Кейси.
– Просто ты была намного взрослее всех. Как будто с другой планеты. Ты никого не обижала, просто держалась в стороне, словно тебя ничего, кроме учебы, не интересовало. А еще были те, кто подозревал, что у тебя есть парень постарше.
Кейси внимательно посмотрел мне в глаза, будто оценивая впечатление, которое произвели его слова. Может, он ждал от меня подтверждения этой теории. – Ты была выше всех, выглядела старше и уж точно превосходила всех по уму. Но я-то знал, что никакая ты не заносчивая, а просто стеснительная. Ты, наверное, не помнишь, но в седьмом классе мы сидели за одной партой на естествознании. Ты всегда вела себя очень мило, совсем не высокомерно и не самовлюбленно. Я каждый день с нетерпением ждал этого урока. Тогда я и решил, что однажды ты станешь моей девушкой. Мне иногда нравились и другие девчонки, но так, как ты, – никто.
Я наклонилась к нему и нежно коснулась его губ. Кейси ответил на поцелуй, и разговор на время прервался. Потом с кухни донесся голос его мамы, и мы вернулись с небес на землю и отодвинулись друг от друга на безопасное расстояние. Кейси нажал кнопку на пульте, и несчастная жертва броска завершила свой полет, врезавшись в стену. Кейси обхватил меня за плечи рукой, а я прижалась к нему, подобрав под себя ноги в пушистых розовых носках.
Остаток вечера я провела в размышлениях, пытаясь не поддаться чувству вины. Я была рада, что Кейси включил что-то со Шварценеггером: я могла отвлечься на свои мысли, пока мой парень был увлечен зрелищем на экране. Прошло много времени с тех пор, как я постоянно думала о Сэмюэле. Теперь он лишь иногда прокрадывался в мои мысли. После событий одиннадцатого сентября я подумала, не окажется ли он в числе морпехов, которых отправят воевать в Афганистан. Я смотрела новости и вспоминала его лицо. Но я уже давно не скучала по нему – не так, как раньше. В конце концов, я не видела его уже больше двух лет.
Но в этот момент, сидя рядом с Кейси, сжимая его руку, я вынуждена была признать, что солгала. И пускай сейчас я люблю только его, мне уже доводилось влюбляться. Я любила Сэмюэля. Это было не просто увлечение. Это была любовь. Невинная, странная, преждевременная… но все же любовь. Раньше я себе в этом не признавалась, но теперь, оглядываясь назад, поняла, что это правда. Эта мысль потрясла меня.
Я никогда не говорила Кейси о Сэмюэле. Ни слова. Теперь я попыталась понять причину своего молчания. Я не стыдилась тех чувств… просто у меня не было слов, чтобы описать их. Есть вещи, которые нельзя объяснить, которыми невозможно поделиться. Если передавать такие сокровища из рук в руки, они мгновенно растеряют свой блеск. Я вспомнила одно выражение из Евангелия: «метать бисер перед свиньями». Свинья никогда не увидит красоты в драгоценностях. У нее нет ни опыта, ни способности понять их значение. Наша с Сэмюэлем дружба была для меня таким драгоценным камнем, и даже самые близкие люди, которых я ни за что не сравнила бы со свиньями, не смогли бы понять, что значат для меня эти воспоминания. Ведь говорят же иногда: «Это надо было видеть». Так и здесь: объяснять было бы бессмысленно. Вот я и не пыталась. Сэмюэль ушел из моей жизни, и в тот вечер, держа за руку свое будущее, я твердо решила, что прошлое должно остаться в прошлом.
В день выпускного, двадцать восьмого мая, весь наш класс собрался в зале на торжественное вручение аттестатов. Оно проходило в алфавитном порядке, и фамилии «Дженсен» и «Джудд» стояли рядом. Мы с Кейси вместе подбросили шапочки в воздух. Я входила в десятку лучших учеников класса и вполне могла бы добиться права произносить речь на выпускном, но приложила все усилия, чтобы этого не произошло. Третье место в рейтинге означало, что мне не придется подходить к микрофону. Речи меня не интересовали. Все вокруг, включая Кейси, обнимались и плакали, но я не проронила ни слезинки.
Я не считала старшую школу лучшим временем в своей жизни и была более чем готова к новому этапу… который начался бы у алтаря, где мы с Кейси должны были на глазах у всего города принести друг другу клятвы. В детстве я миллион раз пересматривала мюзикл «Семь невест для семи братьев», и вот мне самой предстояло стать июньской невестой. Мы уже назначили дату, напечатали объявления, а мое свадебное платье – то самое, в котором мама выходила замуж за отца, – висело у меня в шкафу, и я каждую ночь засыпала, глядя на него.
После вручения аттестатов выпускники традиционно ехали на ночную вечеринку в аквапарк в Прово, который находится в сорока пяти минутах от Нефи. Кейси был общителен и обожал такого рода развлечения, а я с радостью поехала с ним, хотя аквапарки не очень любила, а не спать всю ночь предпочитала с книгой в руках. Потом автобус должен был отвезти выпускников обратно в школу, где ждал завтрак в виде блинчиков, приготовленных мамами учеников. Кейси работал в супермаркете в Нефи, раскладывая товары по полкам перед открытием, и в это утро у него была смена. Поэтому мой брат Джонни должен был заехать за мной в школу после своей ночной смены на электростанции. Ну, а Кейси предстояло ополоснуться в душе и немного вздремнуть в комнатке для персонала, прежде чем начать работу.
Мы, как всегда, стремились оттянуть момент расставания. Было почти пять утра, а смена Кейси начиналась только в шесть тридцать, и он решил, что успеет сам отвезти меня домой, заскочить в душ и вздремнуть. Мы позвонили на электростанцию, и нас соединили с братом.
– Мне совсем не трудно, Джонни, – серьезно произнес Кейси.
Джонни расхохотался.
– Разумеется, тебе не трудно, да и Джози только за, – усмехнулся он. – Но вы оба всю ночь не спали, а сейчас пять утра. Я освобожусь через сорок пять минут. К чему тебе лишний раз круги наматывать?
Но Кейси убедил его, что все в порядке, да и я присоединилась к уговорам, и очень скоро мы уже ехали в Леван на стареньком зеленом «форде». Мы очень любили эту машину, потому что переднее сиденье было нераздельное и можно было сидеть совсем близко друг к другу. Кейси вел машину, а я прижималась к его боку. Одной рукой он держался за руль, а второй сжимал мою ладонь. После аквапарка от нас обоих пахло хлоркой, а наши кудри высохли, повиснув тугими спиральками. Я собрала волосы заколкой, но Кейси со своими ничего поделать не мог, и они лезли ему в глаза. Поэтому я постоянно поправляла его локоны. Мы болтали всю дорогу до дома.
Солнце едва-едва выглянуло из-за восточного хребта, и городок все еще дремал в тени, когда мы остановились на дороге возле моего дома. Я много дней провела в каньонах между гор. В тот год была сухая зима, холодная и почти бесснежная. По традиции фермеров Запада, мы постились и молились о дожде, понимая, что талых вод будет мало. Для фермеров наступала тяжелая пора. Но я была слишком счастлива, чтобы по-настоящему беспокоиться, и в то утро горы, обрамленные розоватым светом надежды, позолоченные лучами предвкушения, казались мне родными. Кейси вышел из машины, а я выбралась следом, поскольку сидела ближе к его двери, чем к своей. Он прислонился к дверце, притянул меня к себе и прижался щекой к моей макушке. Мы молча смотрели, как встает солнце. Подростки обычно не любят вставать рано утром, и в этом мы ничем не отличались от остальных. Мы никогда раньше не встречали рассвет вдвоем. Я до сих пор помню, как меня переполняла радость, похожая на беззвучную музыку. Когда я позволяю себе окунуться в воспоминания, эта музыка звучит у меня в голове, наполняя сердце болью. Крепкие, мускулистые руки Кейси обнимали меня за плечи, а когда он наклонился и потерся своей щекой о мою, я почувствовала его сладкое дыхание, пахнущее кленовым сиропом.
– Я так люблю тебя, Джози Дженсен, – прошептал он мне на ухо.