— Это вы о чем, бабушка?
— О том, что ты — пустое место. А я смогу взять под контроль четыре армии. Одна на юге, в Нанкине, другая в Гуаньчжоу, куда уехал принц Ран Мин, третья на востоке, где охраняет границу князь Юн Чжоу, мой друг. Ну и четвертая на севере, куда ты отправил генерала Гао. Да, с ним мы далеко не друзья, но тебя он теперь ненавидит гораздо больше. К тому же он тесть принца Ран Мина, которого именно я когда-то сделала регентом. А принц умеет быть благодарным. И, видит Бог, я объединюсь с этими Гао, как бы я их не ненавидела. Но я пойду на это. И четыре армии, стянутые со всех концов страны, раздавят Пекин с его жалким гарнизоном, как гнилой орех. А ты уже не отделаешься ссылкой, предупреждаю.
— Вы, вы, вы… Вы все мне присягнули!
— Но это не значит, что мы не действовали все эти годы. А чем занимались вы? Ты и тупоголовые Чуны? Раздули бюрократический аппарат? Растащили казну по кладовым?
— Не смейте оскорблять сестру и братьев моей супруги!
Он вскакивает, сжимая кулаки, лицо красное. А меня этот баран, честно сказать, достал. Поэтому продолжаю:
— Вы понятия не имеете, как обстоят дела в империи. Хотя бы знаете, сколько в ней провинций? Перечислите.
— Мне регулярно поступают доклады!
— О том, что все замечательно? — с иронией спрашиваю я. — Вам просто не говорят правду, ваше величество, поскольку вы все равно не станете проверять. На местах воровство и мздоимство, коррупция достигла чудовищных размеров. А чем занимаетесь вы? Ищете в Запретном городе колдунов? Если кто-то посмеет без моего разрешения войти в красную комнату, тем паче посадить меня под арест, то мои сторонники, а их я вам перечислила, поднимут мятеж. Так как?
О, Лин! Спасибо тебе и твоей предусмотрительности! Ты навестил казармы! И еще большее спасибо за Сяоди!
— Но, но, но…
Император начинает заикаться, что означает высочайший признак волнения. И неизвестно, чем бы закончилась наша перепалка, потому что главный евнух опять подает его величеству какие-то знаки, но в кабинет влетает слуга с криком:
— Началось! Ваше императорское величество, началось!
— Что началось? — с недоумением спрашиваю я.
— По совету свояченицы я призвал к постели больного сына могущественного шамана. И он немедленно проведет обряд изгнания болезни из Первого принца.
— Так это вы, выходит, занимаетесь тут колдовством!
У меня нет слов. Какой еще обряд⁈ Ребенку нужен врач!
Но в крестьянских семьях свирепствует мракобесие, которое косит население не хуже той же оспы. Вера в колдовство и шаманов. Лекари-то дороги, и лекарства тоже. Да и где их грамотных отыщешь, в глуши-то? Мать императора, крестьянка по происхождению, ничего лучше не нашла, чем прибегнуть к привычному с детства обряду, Чун Ми тоже не бог весть как образована. А ее младшая сестра, императрица тем паче. Я пытаюсь остановить произвол, но меня никто не слушает.
— Если вы к нам не присоединитесь, бабушка, я объявлю вас пособницей дьявола. Значит, вы боитесь приблизиться к святому. Который мигом вас разоблачит.
Да к какому на хрен святому⁈ Этот баран коронованный что, имеет в виду шамана⁈ Но меня зажали в угол, к тому же я еще надеюсь спасти ситуацию. И мы с императором чуть ли не бегом направляемся во дворец к его супруге. У самых ворот мне под ноги кто-то бросается.
Я с трудом узнаю одного из придворных лекарей, потому что на нем лица нет.
— Госпожа, умоляю! — он бьется в пыли, пытаясь обнять мои ноги. — Остановите это! Мальчик умирает, ему нужно лекарство! У меня оно есть! Прогоните шамана и позвольте мне попробовать исцелить Первого принца!
Потому что если он умрет, то всех лекарей, которые его пользовали, казнят. Я несусь за императором, прекрасно понимая, что ситуация критическая, но мне то и дело преграждают дорогу слуги. Приходится буквально всех распихивать, а у дворца императрицы сегодня собралась толпа! Поэтому, когда я оказываюсь в комнате, где лежит больной ребенок, сразу понимаю — поздно!
Обряд уже начался, и я не могу его прервать, иначе меня и в самом деле объявят дьяволицей!
Я не верю, что этот татуированный во всех местах, включая даже совесть экзорцист сам святой Николай, и вообще в шамане есть хоть капля не то, что святости, хотя бы благоразумия. Чтобы понять: мальчик при смерти. Но злодей безусловно мастер своего дела, лихо работает.
Возможно, владеет гипнозом, потому что и у меня ножки подрагивают. Использует голос, набор слов, погружающих в транс, какие-то шаманские практики, мне неизвестные.
После легкого успокаивающего позванивания в колокольчик и тихого пения очистительных заклинаний экзорцист приступает собственно к процессу.
А именно к вызову духов. Рисует талисман на листе желтой бумаги и запечатывает его особой своей печатью. Потом зажигает свечу и поет мантру:
— Я, великий шаман, повелеваю источникам всех болей в теле — в мышцах, в голове, в глазах, во рту, в руках и в ногах Первого принца страдающего лихорадкой с помощью моего волшебства да будут все демоны связаны, пленены и скроются в глубинах ада! Посылаю вас туда, откуда пришли! Спешите последовать моему приказу!
Что-то они не торопятся, демоны эти, потому что ребенок в сознание не приходит. Но все молчат!
Затем шаман бросает гадательные полумесяцы из бамбука. Сначала выпадает ян, плоские стороны сверху, что означает: боги смеются. Потом неоднократно выпадает инь, плоские стороны снизу. Ответ отрицательный. Демоны туточки. А нам надо чтобы сверху были и плоская, и округленная сторона, инь и ян в равновесии.
Снова ян! И опять инь! Но упорный шаман достигает-таки положительно ответа, а мы с целителями теряем драгоценное время.
Потому что бросать гадательные таблички приходится раз десять, не меньше.
Талисман сжигают, часть пепла смешивают с водой, чайную ложку которой вливают в рот несчастному ребенку. Мое терпение заканчивается, и я рвусь к нему:
— Пустите! Ваше императорское величество! Вы убиваете единственного сына! Пустите к нему врача!
Шаман мгновенно выходит из транса и его кривоватый указательный палец с грязным ногтем, которым он насовал немало микробов в рот больному мальчику, упирается в меня:
— Она приспешница демонов! Она помешала изгнать их!
Так и знала! Первый принц весь горит и уже почти не дышит! А меня хватают под руки и оттаскивают к двери!
Уже за порогом слышу минуток через десять:
— Его высочество Первый принц скончался!!!
Твою-то мать!
Но это еще не все! Когда о смерти сына узнает императрица, у нее начинаются преждевременные роды. А шаман еще здесь и вновь принимается за свое черное дело!
Я по-прежнему не могу вмешаться и призвать на помощь медицину. Да, средневековую, но хоть какую-то! Я тоже многому научилась за эти годы! И аналог антибиотиков у меня есть! Слабенький, конечно, но хоть что-то! Если бы только мне его позволили применить! Но я ж теперь дьяволица!
Невежественные Чуны и такой же невежественный император продолжают верить в чудо вместо того, чтобы действовать! Мол, святые духи помогут роженице! Шаман бьет в бубен или куда там, потому что меня изолировали, и я ритуала не вижу. Но демоны, видать, вошли во вкус. И решили всех болящих изничтожить.
В результате разражается вселенская катастрофа. Мы за два дня теряем сразу двух принцев, а император всех своих сыновей! Потому что Мать Нации в итоге рожает слабенького недоношенного мальчика, который умирает спустя пять часов!
У меня нет слов. Я многое повидала, после того как попала в средневековый Китай, но с таким кретинизмом сталкиваюсь впервые.
Сижу в полной прострации, пытаясь переварить случившееся, и тут Хэ До открывает дверь, и в мои покои вваливается все тот же лекарь с криком:
— Спасите, меня госпожа! Я ни в чем не виноват!
— Знаю.
Мы хотели как лучше, и ты, и я. Но мальчик умер.
— Вы знаете не все!
— Говори!
— Поначалу это была всего лишь легкая простуда. Первый принц вовсе не был слабым. Но с каждым днем его высочеству становилось хуже. И не от болезни.
— Что⁈
— Я подозреваю, ему давали яд. В небольших дозах, чтобы никто ничего не заподозрил. И я хотел дать универсальное противоядие, которое могло сработать. Вот о каком лекарстве я говорил. Я бы выяснил, что это был за яд, но боюсь за свою жизнь. Всех лекарей, которые лечили Первого принца приказали взять под стражу. Уверен, что приговор будет — смертная казнь.
— Понимаю: нужно вскрытие. Анализ тканей на токсины. Или хотя бы визуальный осмотр внутренних органов. Но кто ж нам позволит! Значит, ребенка отравили.
— И это еще не все!
— Говори! — вновь приказываю я.
— Акушерок тоже арестовали. Но одна успела спрятаться. Ее сейчас повсюду ищут. И меня тоже.
— А с родами, что не так?
— Второй принц родился слабеньким, это правда. Но его можно было выходить. Ребенок сразу закричал и выглядел жизнеспособным. Но шаман никого к нему не пускал. Изгонял демонов. Пока младенец не умер.
— Но это же чудовищно! И наказание понесут невинные⁈
— Да. Боюсь, что люди не выдержат пыток и во всем признаются. Даже в том, чего не делали. А истинного виновника, шамана, никто не посмеет и пальцем тронуть.
— Только инквизиции нам тут не хватало! Принца лечили лучшие врачи! Он же уничтожит весь цвет китайской медицины, этот огородник!
— Увы. Император в горе. Надо ждать репрессий, госпожа. Массовых казней и ссылки попавших в опалу ученых и врачей, тех, которые сумеют выжить в этой кровавой бойне.
— И кто же за всем этим стоит?
— Я боюсь сказать это вслух.
— Я тоже.
Прозевала. И Чун Ми превратилась в дракона. Хотя вылупилась из куриного яйца. Поначалу это и была курица, но неразделенная любовь и глубокая обида запустили процесс трансформации. И у курицы выросли когти, гребень спустился на спину, а клюв стал изрыгать смертоносный огонь.
И получилось чудовище. Амбиции у Чун Ми всегда были непомерные. А я, дура, даже не поняла, что она любила покойного мужа. Потому и мозолила ему глаза. Ревновала. Надеюсь, к