— Само собой, матушка.
Он почтительно мне кланяется. Еще бы! Теперь от меня зависит его судьба! В живых его теперь уж точно не оставят, если мы проиграем.
Я полна решимости.
Но буквально на следующий день на меня обрушивается удар судьбы.
Глава 12
Мне всегда казалось, что я к этому готова. Еще когда ухаживала за тяжелобольной бабушкой, понимала, что в борьбе со смертью рано или поздно проиграю. Но билась я достойно. И продлила бабушкину жизнь, насколько это было возможно.
А тут выпустила из рук ситуацию. Увлеклась борьбой за власть. Император, будто конь с отпущенными поводьями, ринулся на пастбище. К накрытому столу. И позволил себе лишнего. Не только острую и соленую еду, которая была ему вредна, но и алкоголь.
Мои враги, воспользовавшись моим отсутствием и жестким контролем, тоже постарались. Я не видела, кто конкретно подливал старику. Но тост следовал за тостом.
И последствия не замедлили сказаться. Как только его дети, внуки и правнуки, не живущие в столице, покинули дворец, его величеству стало плохо. Словно и впрямь попрощался.
Я сразу поняла: инсульт. Шанс выкарабкаться есть, но шанс умереть гораздо больше. И вот тут я испугалась. У меня же еще ничего не готово!
Император лежал без сознания, а вокруг его ложа собирались шакалы. Слеталось черное воронье. Сбегались отовсюду падальщики. Во дворец к наследному принцу потянулись просители и прихлебатели.
Я моментально взяла себя в руки. Бороться, Катя! И перенесла свои вещи в спальню к похожему на живой труп императору. Заявила во всеуслышание, что буду спать на коврике у двери, но его величество не оставлю ни на секунду!
Я включилась на полную. Сама почти перестала есть и спать. Подняла на уши всех дворцовых лекарей, а парочку показательно казнила. Заявив, что не допущу к его величеству шарлатанов. Никаких кровопусканий! Собрала консилиум, вспомнила в деталях, как выхаживала бабушку.
Наследная принцесса пыталась вмешаться, но тут на сцене появился Юн Чжоу. Решительности у него прибавилось. Он заявил, что пока император жив, ничьи другие приказы Парчовые халаты выполнять не будут.
А поскольку его величество без сознания, то решения принимает его Благородная супруга Ли. Касающиеся его здоровья.
Парчовые халаты встали на мою сторону. А в дверях покоев его величества насмерть встал Хэ До. Яо Линь тоже подключилась. Кормила меня насильно, потому что аппетита у меня не было, и утешала, как могла. Я превратилась от переживаний в тень.
Не только за собственную жизнь я боялась. Да я вообще про это забыла! Даже про Лин Вана. Чье войско наверняка уже идет к столице. Да наплевать! Старик и в самом деле стал мне дорог. Я успела его по-своему полюбить. У любви ведь много лиц. Физическое влечение я испытываю только к Лин Вану. А к императору — глубокую привязанность. Дочернюю.
И я боролась. Две недели слились в одно большое черное пятно. Потом оно начало размываться, появились лучики света. У его величества дрогнули ресницы. Пошевелились пальцы на правой руке. Император застонал.
Когда он очнулся, я поняла, что ему тоже страшно. Он стиснул мою руку своими скрюченными пальцами и прохрипел по слогам:
— Не хо-чу… уми-рать… Мэй… по-мо-ги.
И я поняла: не все так безнадежно. По крайне мере, не полный паралич. Крепкий старик! Левый угол рта уполз вниз, лицо словно треснуло и перекосилось, но говорить, хоть и с трудом, император может. И он в сознании, что важно.
— Вы будете жить, ваше величество, — твердо сказала я. — Все страшное позади. Но обещайте меня слушаться.
Он с трудом, но кивнул. А я решительно взялась за дело. Сначала надо поставить в известность Восточный дворец: не торопитесь.
В Китае старших почитают свято, здесь с этим строго. Как бы наследник не хотел поскорее занять престол, сыновний долг есть сыновний долг. И его высочество буквально ползет от двери в спальню до кровати, где лежит пластом отец. Размазывая по жирному лицу слезы.
Убедительно. На кровати сижу я. Пичкаю Сына Неба с ложечки питательным бульоном. Заботливо промокаю губы мягкой душистой тканью.
— Отец… — наследный принц бьется лбом в ковер. Раз, другой, третий… Не переусердствуй, дорогой.
Император шевелит пальцами.
— Что? — вскидываюсь я.
— Мэй… не у… хо… ди…
— Я не уйду, ваше величество.
Понимаю: он боится. Беспомощен абсолютно. Несчастный больной старик. Только мне он, похоже, и нужен. Лишь мне он может доверять. Он и цепляется за меня как за соломинку.
— Жи-ить…
Основной инстинкт включается на полную. Страх перед смертью. Желание ее отсрочить, хоть ненадолго. А поскольку уход за ним хороший, а я так просто гениальная сиделка, мы с императором потихоньку идем на поправку.
Я не знаю, сколько он еще протянет. Знаю только, что никогда уже не будет прежним. Теперь это развалина. Но я знала дедушку, который восемь лет пролежал почти полностью парализованный. Но жил! При хорошем уходе все возможно. Год-другой у меня точно есть.
Я плачу от счастья. У меня получилось…
— Мэй… — император тоже плачет. Из плохо видящих старческих глаз ручьем текут слезы. — Простиии….
Мы как никогда близки. И в этой близости ни грамма корысти. Я спасаю ему жизнь, потому что спасаю.
Наступает день, когда старика в инвалидном кресле вывозят на прогулку. То есть, кресло качу я, никому этого не доверю. От сволочей в парче и золоте всего можно ждать. Потому что за на нами следует разряженная в пух и прах толпа: императорская свита. Только мы с его величеством похожи на безмолвные тени, наши одежды черные, а лица сосредоточенные. Мы еле тащимся, но это все равно победа.
— Ваше величество, посмотрите, какое сегодня синее небо! — с восторгом говорю я, когда кресло, наконец, в саду.
Император похож на маленького ребенка, который получил желанную игрушку. Ему хорошо, насколько может быть хорошо тяжелобольному человеку, который чудом избежал смерти.
И тут появляется гонец. Смотрит на меня. Теперь все вести до его величества доводят только с моего дозволения. Я стараюсь не расстраивать старика. Но сегодня у меня прекрасное настроение.
— Докладывай, — велю я.
— Армия генерала Вана с вашего позволения завтра войдет в столицу. Прикажете устроить торжественную встречу победителям?
— А мы победили?
— Генерал вам писал, но вы…
— Где эти письма? — нетерпеливо говорю я. — Кому они адресованы? Императору или, в самом деле, мне?
— До генерала Вана дошла весть о тяжелой болезни его величества. Но она дошла и до монголов. Генералу пришлось задержаться. Но враг разбит. Генерал Ван писал вам, госпожа.
— Живо неси.
Письма Лина я читаю вслух. Император внимательно слушает. А потом вдруг спрашивает:
— Ты любишь его?
Речь его величества отныне невнятна, но я понимаю его с полуслова. Да что там! С ползвука! И говорю:
— Не так, как вас.
— Ты меня любишь? — недоверчиво спрашивает Сын Неба.
— Стала бы я вас выхаживать. Ведь у меня теперь есть сын. Меня не так-то просто сделать почетной дамой для совместного с вами путешествия в загробный мир. Но я все равно буду бороться за вашу жизнь, пока хватит моих сил. Лин Ван молодой здоровый мужчина. Он в моей любви нуждается не так, как вы. И я останусь с вами, пока не остановится ваше сердце.
— Мэй… Ты… мое… счастье…
Мы обнимаемся и плачем. Мелодрама все-таки.
А на следующий день трубят трубы, бьют барабаны. Армия генерала Лин Вана с развернутыми знаменами входит в Пекин!
Будь моя воля, я полетела бы к городским воротам, как на крыльях! Перемахнула через высокий забор, и…
Но нельзя!
Мне и в императорском дворце присутствовать нельзя, на торжественной церемонии в честь победителей, но его величество вцепился в меня, как клещ. Не оторвешь! Я и не возражаю. Все равно его никто кроме меня не понимает. Император говорит невнятно, но между нами незримая связь. Мы стали одним целым.
Я стою в тронном зале, ни жива, ни мертва. Вот сейчас я его увижу! Сколько же времени прошло? Полгода, год? Я уже потеряла счет дням в разлуке. Как там у Лина с женщинами? Он молод и хорош собой. Не женился ли он на какой-нибудь монгольской принцессе? Не завел ли гарем? Вдруг в его обозе пара-тройка юных красавиц, с которыми Лин так и не смог расстаться? Привез их с собой в столицу.
За столько месяцев вдали от меня с ним всякое могло случиться, с моим Лин Ваном. В том числе и новая любовь. Мысли бегают по кругу. Сердце то бьется с бешеной скоростью, то замирает. Вот сейчас оно вообще остановилось. Я дышу через силу.
Еще немного, и по моему лицу потекут слезы. И тут я слышу:
— К вам генерал Лин Ван, ваше величество!
Император кивает, силясь улыбнуться, а я за нас обоих говорю:
— Пусть войдет.
И цепенею. Он сейчас войдет… Секунды кажутся мне вечностью, каждая. Время остановилось.
Лин падает на колени, но при этом успевает бросить жадный взгляд на меня. Похоже, он больше никого не видит, хотя в тронном зале толпа. Все хотят узреть героя и послушать о его подвигах. И я чувствую, как сердце снова начинает биться. Не разлюбил!
Потом Лин Ван докладывает об успехах Великой Мин на полях сражений. А я начинаю нервничать. Мне кажется, что Лин немного бледен. И вставая с колен, он пошатнулся. Ранен?!
Мне бы спросить, но язык присох к гортани. Разглядываю жадно такое любимое лицо. Мой Лин…
— Указ Его Величества! Император Великой Мин Сын Неба и Властелин Всея Земли, всемогущ, великодушен, справедлив и щедр. Да продлятся годы его драгоценнейшей жизни! Генерал Лин Ван проявил героизм и мужество, разбил врага, обратил его в бегство, поэтому Его Величество жалует генералу титул князя…
— Благодарю, ваше величество.
Лин снова падает на колени и бьет челом. Но успевает бросить на меня выразительный взгляд. Мол, нужен мне был этот титул, как коню губная помада, я мечтаю только о тебе. Мои щеки окрашивает стыдливый румянец. Кажется, что все это видят. Как Лин на меня смотрит, и как смотрю на него я.