мя также вели крупные торговые операции.
Через приморские города азиатской стороны Боспора в торговый обмен было втянуто все Прикубанье, дававшее не только большое количество пшеницы, шедшей на экспорт, но и поглощавшее много промышленных товаров, изделий ремесла, — как импортных, так и боспорских.
Численный рост земледельческих поселений, возникновение на Кубани новых селений в I в. н. э. явились в значительной степени результатом возросшего спроса на продукты сельского хозяйства, что всё более усиливало переход к оседлому быту известной части кочевых сарматских племен, вливавшихся в состав коренного оседлого меото-скифского земледельческого населения. Тем самым росло здесь влияние сарматской культуры. Скифскио элементы, свойственные культуре меото синдского населения Прикубанья в архаический и классический периоды, начиная с эллинистического времени, все более изживались. Их вытеснял сарматский культурный уклад, который стал уже вполне господствующим в первые века нашей эры. Многочисленные курганы, раскопанные на правом берегу среднего течения Кубани (в римское время река носила сарматское наименование — Вардан), тянущиеся почти непрерывной цепью на протяжении нескольких десятков километров, дают представление о сарматизированной культуре Прикубанья в последние века до нашей эры и в первые века нашей эры. Они же, с другой стороны, убедительно показывают, насколько значительно было здесь культурное влияние Боспора, его городов, втягивавших население Прикубанья в оживленный торговый обмен.36
В кубанских курганных погребениях первых веков нашей эры найдено значительное количество дорогих вещей, которые доставлялись боспорскими купцами в кубанские поселения и выгодно обменивались на продукты сельского хозяйства.
Мужские погребения обычно содержат оружие: чешуйчатые или кольчатые панцыри, стрелы, дротики, мечи, кинжалы. Металлические изделия не ограничивались оружием. Достаточно распространенными были позолоченные бронзовые кувшины и тазы, нередко имеющие рельефные чеканные украшения, бронзовые круглые зеркала, бронзовые и золотые фибулы, золотые гривны (шейные обручи), ожерелья, браслеты, перстни с резными камнями, множество мелких тисненых нашивных золотых бляшек для украшения одежды.
К числу дорогой утвари принадлежат разнообразные стеклянные сосуды: чаши, кубки, флаконы для благовоний, причем стекло это различных цветов — белое, голубое, зеленое, пестрое. Керамические изделия представлены довольно часто встречающимися фигурными сосудами, краснолаковыми блюдцами. Очень обильны в могилах бусы — из золота, жемчуга, стекла, горного хрусталя, лигнита, халцедона, сердолика бирюзы, аметиста, янтаря, египетской пасты.
Вместо ранее практиковавшегося скифского обычая сопровождать погребение знатного человека большим количеством закланных лошадей, теперь в могилу предпочитали класть только конскую узду или кусок жертвенного мяса; обряд принесения в жертву лошадей, начиная с эллинистического времени, применялся здесь редко. Часть вещей, входящих в состав погребального инвентаря кубанских курганов римского времени, представляла собой импорт из отдаленных заморских промышленных центров, поступавший в крупные торговые центры Боспора и оттуда распространявшийся далее в глубь страны. Таковы в значительной своей части стеклянная посуда, пастовые бусы и амулеты, бронзовые кувшины и светильники на треножниках; импортными были, вероятно, и некоторые ювелирные украшения. Кое-что изготовлялось ремесленниками в местных кубанских поселениях (бронзовые котлы, простые глиняные сосуды). Большая же часть вещей — это изделия оружейных, ювелирных и иных мастерских, работавших, главным образом, в Пантикапее, а также в других городах Боспорского царства.
Подобно Прикубанью, обширным рынком сбыта товаров являлась для греческих купцов и область Дона, где роль крупнейшего торгового пункта попрежнему играл боспорский город Танаис, довольно скоро оправившийся от разрушений, причиненных ему царем Полемоном I во время подавления мятежа. При посредничестве Танаиса в торговый обмен были вовлечены в римское время не только кочевые племена и оседлое земледельческое население Придонья, но и алано-сарматские кочевые племена нижнего Поволжья, как об этом свидетельствуют раскопки древних могильников на территории Саратовской области. Судя по находкам из курганных погребений этого района, в первые века нашей эры туда доставлялись боспорское вино в глиняных кувшинах, изредка в амфорах, глиняные сосуды хорошей выделки, железное оружие, бронзовые зеркала и фибулы. Наряду с предметами боспорского происхождения (повидимому, немало такого рода вещей изготовлялось непосредственно в самом Танаисе), в приволжских степях находили также сбыт изделия, импортированные на Боспор из отдаленных заморских стран, например египетские амулеты из голубой пасты в виде жуков-скарабеев или фигурок лежащих львов, дорогие стеклянные и пастовые бусы. 37
Из Танаиса велись также торговые сношения с населением северо-восточной части Приазовья, занятого преимущественно сарматским племенем сираков. Боспорские купцы в римское время вели торговые операции не только в крупных приморских городах, но и углублялись, главным образом, по рекам довольно далеко во внутренние области.
На одном из каменных надгробий, найденном в Керчи, сохранилась греческая стихотворная эпитафия I в. и. э., которая гласит, что в могиле похоронен купец (έμπορος), умерший в земле сираков, очевидно во время одной из своих торговых экспедиций. «Ныне же каменная плита имеет написанным меня, Христиана, сына Азиатика, до брака нашедшего злосчастную смерть среди иноплеменников», — меланхолически возвещают высеченные на плите строки эпитафии, сочиненной каким-то местным пантикапейским стихотворцем.38
Степные пространства, лежащие между Доном и Аральским морем и предгорьем, заселенные алано-сарматскими племенами аорсов, а южнее между Азовским морем, Каспием и Кавказским предгорьем — сираками, пересекались дорогами, которые связывали северное Причерноморье с Востоком — с Закаспийскими областями и Кавказом. Страбон, характеризуя племена аорсов, пишет, что они «владели обширною страною, господствовали почти над большей частью Каспийского побережья и вели караванную торговлю индийскими и вавилонскими товарами, получая их от армян и мидян.
Через приволжские и каспийско-приаральские степи проходил торговый путь на Восток, известная еще Геродоту дорога из Причерноморья к уральскому и казахстано-алтайскому золоту. В римское время по этой дороге осуществлялась связь также и со Средней Азией, которая, в свою очередь, поддерживала сношения с Китаем. Таким путем проникали в район нижней Волги, на Кубань и на Керченский полуостров китайские изделия. В пантикапейских погребениях римского времени были найдены: китайский шелк, китайского типа нефритовые украшения рукоятей мечей.40 Существование вышеуказанных связей подтверждается и находками боспорских монет римского времени в Заволжье,41 на Алтае,42 в Средней Азии.43
Возрождение городов Боспора в I — II вв. н. э., несомненно, сопровождалось значительными строительными работами. В крупных городах, особенно столичных центрах, строилось и перестраивалось много общественных зданий и частных домов. Государственным и культурным центром продолжал оставаться Пантикапей. Здесь была царская резиденция, тут жило много придворной знати и государственных чиновников. Равным образом, в столице было сосредоточено немало бога тых купцов, судохозяев, промышленников, ремесленников, художников. Но культурный облик боспорской столицы каким он был в римское время, может быть охарактеризован, главным образом, лишь по некрополю, по огромному числу раскопанных в Керчи могил первых веков нашей эры, давших обильный и чрезвычайно яркий вещевой материал. Что касается самого города, то как о Пантикапее, так и о других боспорских поселениях римского времени мы знаем еще мало, вследствие того, что они весьма недостаточно подвергались раскопкам, о чем уже было сказано выше.
Некоторые большие сооружения — храмы и другие монументальные постройки, возникшие в Пантикапее в доримское время, — продолжали, вероятно, существовать в первые века нашей эры, подвергаясь лишь частичным перестройкам. Однако в связи с бурными событиями на рубеже II—1 вв. до н. э. немало крупных монументальных зданий Пантикапея подверглось порче и разрушению. Характерно, что на пантикапейском акрополе при раскопках, которые там время от времени велись в XIX в., неоднократно находили в стенах построек римского периода использованные в качестве строительного материала части богатых сооружений классического и эллинистического времени, погибших, скорее всего, во время указанных выше событий.
Из сколько-нибудь определенных и значительных архитектурных сооружений римского времени, открытых в Пантикапее, можно назвать термы (бани), которые были раскопаны на северном склоне горы Митридат в 1898 г.44 Термы представляют собой небольшое здание, к которому примыкает мощный двор. Внутри терм имеется топочное помещение, в котором сохранилась печь и большая яма, куда сваливали золу. Рядом находилось горячее отделение — кальдарий, с бетонированным полом и желобом для стока воды. Кроме того, было теплое отделение — тепидарий, в котором находился полукруглый бассейн, и холодное отделение — фригидарий, причем в обеих комнатах пол выложен кирпичами. В термы вода шла по водопроводным трубам. При раскопках возле терм были открыты две водопроводные магистрали; одна состояла из свинцовых труб, другая — из глиняных.
О культовых сооружениях римского времени в боспорской столице достоверно известно лишь, что царь Савромат предпринял восстановление храма бога войны Ареса и находившейся в храме статуи (IPE, II, 47).
Культ женского божества, пользовавшийся на Боспоре всегда наибольшим почетом как земледельческий культ богини плодородия, в римское время в Пантикапее выражался в почитании, прежде всего, богини Кибелы. Последнее, несомненно, являлось отражением весьма интенсивных культурных связей с Малой Азией, которая была изначальной родиной культа Кибелы и местом наибольшего его распространения. Найденная на пантикапейском акрополе большая мраморная статуя Кибелы, о которой мы уже ранее упоминали, как известно, относится к римскому времени; это копия II в. и. э. с классического греческого оригинала. Ее появление на вершине столичного акрополя, где находилось святилище Кибелы, следует рассматривать как результат особой заботы об этом святилище, проявленной со стороны ревностных почитателей Кибелы, может быть в лице одного из боспорских царей. Надо к тому же добавить, что в нижней части города Пантикапея, севернее горы Митридат, в районе предполагаемой агоры были найдены также мраморная сильно поврежденная статуэтка Кибелы римского времени и надписи еще III в. до н. э. с упоминанием ее же имени.