Но наряду с этим в стенной росписи мы видим и такие элементы, которые отражают реальный мир и действительную жизнь тех, кто был погребен в склепе. Анфестерий, очевидно, был воином; поэтому он представлен в виде вооруженного конника, которого сопровождает слуга, ведущий запасную лошадь. Труднее объяснить, почему изображена кочевническая юрта. Может быть, в этом проявилось желание подчеркнуть ту степную обстановку, в которой протекала походная жизнь воина Анфестерия. Но возможно и другое предположение, а именно, что сам Анфестерий или его ближайшие предки вели когда-то кочевой или полукочевой быт, будучи представителями варварской знати, той ее части, которую экономические и культурные преимущества жизни в городах Боспора соблазняли настолько, что они охотно туда переселялись, в какой-то мере эллинизировались там, вливаясь в состав верхнего социального слоя Боспорского государства. Как известно, в результате наплыва в боспорские города такого рода жителей из состава местных племен, с которыми греков тесно связывали общие экономические интересы, культура Боспора всё более приобретала своеобразный местный колорит.
В художественном отношении роспись склепа Анфестерия еще во многом продолжает традиции эллинизма, что проявляется, прежде всего, в передаче посредством живописи архитектурной структуры стен. Но тут же проявились и те новые элементы, которые рождались и развивались в боспорском искусстве римского времени в соответствии с вкусами полугреческой-полуварварской среды. Характерным в этом отношении является стремление к яркой красочности при общей плоскостности изображаемого и достаточно условной передаче соотношения частей, пропорций. Интересно, что одна из лошадей, изображенных на южной стене, окрашена в яркозеленый цвет. Художник ради цветового эффекта прибег к краскам, совершенно но отвечавшим действительности. Но вместе с тем он по-своему стремился к реалистичности образов. Это достигалось посредством очень тщательного изображения бытовых деталей: костюмы, вооружение, убор коня, шатер, — все это воспроизведено старательно, верно и, можно даже сказать, любовно.
Ярким образцом декоративной живописи с чисто мифологическими сюжетами росписи, выполненной в так называемом цветочном стиле, наиболее характерном для боспорской живописи I — II вв. н. э., является так называемый склеп Деметры, открытый в Керчи в 1895 г.69
Склеп представляет собой почти квадратную в плане комнату (2.20 X 2.75 м), покрытую полуцилиндрическим сводом. Оштукатуренные стены (в них имеются три пиши), а также свод склепа украшены росписью. Линия начала свода условно обозначена декоративным сухарным карнизом, который исполнен красками так, что создается иллюзия его скульптурной рельефности. В отличие от склепа Анфестерия, вся поверхность стен до указанного декоративного карниза оставлена в цвете штукатурки и не дифференцирована, т. е. не имеет росписи, подражающей кладке или облицовке стен. По обеим сторонам каждой ниши написаны лишь ветки винограда. Направо от входа изображена женская фигура Калипсо с наброшенным на голову покрывалом в знак траура. Слева от входа представлен обнаженный, но обутый в сандалии с крылышками бог Гермес, держащий в руке свой жезл — кадуцей. В представлениях греков, Гермес и Калипсо встречали души умерших у входа в Аид и провожали их в загробное царство под землей; поэтому-то и здесь в склепе они изображены у входа.
Полукруглое поле стены (люнетка) над входом расписана изображением пышных ярких гирлянд, состоящих из растительных веток, скомбинированных с различными плодами (груши, яблоки, гранаты). Все это должно было символизировать райскую обитель блаженных, в которую попадают души после смерти.
Противоположная люнетка занята изображением мифологической сцены увоза Персефоны, дочери богини Деметры, похитившим ее богом преисподней — Плутоном. Все свободное пространство люнетки, не занятое фигурами, заполнено, как и на потолке, разбросанными лепестками и листьями.
В колеснице, запряженной четверкой коней, стоит полуобнаженный Плутон, придерживающий маленькую куклообразную фигурку Персефоны (рис. 72). Над лошадьми видна миниатюрная фигурка парящего в воздухе возничего, который держит в одной руке поводья, в другой — кнут. Внешность Плутона имеет восточные черты: лицо обрамлено густой окладистой бородой, сливающейся с пышной курчавой шевелюрой.
Сводчатый потолок склепа украшен изображением растительных гирлянд, плодов, перехваченных лентой, пучков маков и птиц, сидящих на гирляндах. В центральной части свода находится круглый, окаймленный венком медальон, внутри которого на темнооливковом голубоватом фоне написано погрудное изображение богини Деметры (рис. 73). Пышные каштановые волосы окаймляют строгое лицо богини и падают на плечи. Шея охвачена золотым ожерельем, ниже видна часть синего хитона, покрывающего плечи и грудь. Сжатые губы, широко открытые скорбные глаза, устремленный вдаль взор убедительно и с большой экспрессией передают душевное состояние матери, бродящей в поисках за дочерью и напряженно вглядывающейся вдаль.
Высокое мастерство, с каким написана Деметра, заставляет вспомнить о существовании в Пантикапее живописцев-портретистов. Очевидно в этом жанре там работали художники, вполне владевшие лучшими традициями эллинистического искусства, что нашло свое отражение и в работе мастера, рисовавшего Деметру.
В ином стиле выполнена картина увоза Персефоны. Здесь наблюдаются значительная обобщенность и плоскостность фигур, стремление к геометризации форм, несоблюдение пропорций и, как следствие этого, анатомические неправильности. Вместе с тем художник старается тщательно передать некоторые детали, которыми он как бы желает подчеркнуть реальность изображенных образов и предметов (таковы узоры на колеснице, кнут и поводья в руках возничего и т. д.).
Рис. 72. Похищение Персефоны — роспись на южной стене склепа, открытого в 1895 г. I в. н. э. Керчь.
Картина выполнена мастером, у которого античные греческие приемы живописи уже в значительной Мере переработаны в духе боспорского искусства, формировавшегося под всё более усиливавшимся влиянием местных вкусов. Так происходило, впрочем, всюду, где античный греко-римский мир тесно соприкасался с варварскими обществами. Склеп Деметры, как одно из немногих исключений, был открыт неразграбленным. Вдоль боковых, восточной и западной, стен стояли деревянные саркофаги. Возле восточного саркофага найдены синий с белыми пятнами стеклянный сосуд, украшенный рельефными орнаментами (произведение сидонской фабрики в Сирии), а также высокий бронзовый канделябр и лежавшая рядом с ним серебряная раковина; два золотых перстня обнаружены под саркофагом. Около западного саркофага оказались: погребальный золотой лавровый венок, золотые дутые бусы и две золотые бляшки, воспроизводящие монеты начала I в. н. э., а также сосуд из бледнозеленого стекла с рельефными украшениями, подобный тому, что стоял с восточной стороны.
Первые захоронения были совершены в склепе еще до середины I в. н. э., но несколько позднее (вероятно, в конце этого же столетия), при повторном использовании склепа прах ране погребенных людей был изъят из саркофагов и сложен в преддверие склепа, а в саркофаги были помещены новые покойники. Вместе с ними появилась в склепе лошадиная уздечка, которая была повешена на одну из стен.
Предметы лошадиной сбруи в пантикапейском склепе свидетельствуют об определенных процессах, происходивших в социальной и культурной жизни Боспорского царства. Если взять в целом пантикапейский некрополь I в., то следует признать, что он еще не содержит ничего, что заметно расходилось бы с греческими обычаями, нравами и верованиями. Греческие основы культуры боспорской столицы, видимо, еще продолжали сохраняться. Изменился облик вещей, но набор их, в смысле функционального значения, остался прежний, хотя уже и нет того ярко выраженного палестрического характера быта мужчин, который свойственен был столичному населению Боспора в эпоху Спартокидов, что соответственно сказывалось тогда на составе могильных вещей. Но с конца Ι в. и особенно на протяжении II в. н. э. в пантикапейском некрополе чрезвычайно отчетливо выступают такие черты, которые свидетельствуют об интенсивном проникновении в среду жителей боспорских городов обычаев, присущих не греческому, а сарматскому населению Причерноморья.
Рис. 73. Изображение богини Деметры на своде склепа. I в. н. э. Керчь.
Появляется значительное количество погребений, в которых пантикапейцы похоронены вместе с принадлежавшим им оружием — мечами, кинжалами, ножами, стрелами. Больше того, в могилы нередко кладут конскую сбрую, узду, а иногда хоронят рядом с человеком и его лошадь. Боспорская столица, как и все государство, постепенно все более варваризуются.
Мужская часть свободного населения боспорских городов в это время была тесно связана с военным делом. Каждый мужчина, принадлежавший к господствующему классу, должен был с оружием в руках защищать свое государство. Боспорское войско, в задачу которого теперь входило, прежде всего отражение натиска со стороны кочевых алано-сарматских, племен, заимствует у последних их оружие и военную тактику.
Сарматы в военном отношении отличались от скифов, хотя, подобно скифам, они также были конными воинами. Скифское войско представляло собой легко вооруженную подвижную конницу; скифы были конными лучниками, основным оружием которых был лук. Стремительно атакуя в конном строю врага, скифы уже с дальних дистанций осыпали противника градом стрел и только окончательный завершающий удар наносили с помощью короткого меча. У сарматов, наоборот, главная часть войска представляла тяжело вооруженную конницу, для которой лук являлся вспомогательным оружием, а основным наступательным оружием служили длинное копье (гика) и длинный меч.70 При этом сарматский воин гораздо основательнее был защищен: на него надевался обычно длинный тяжелый панцырь — пластинчатый или в виде кольчуги, голова покрывалась коническим шлемом.