– Не отпускаю. Попросил подождать и заплатил, – огрызнулся Ворошилов.
Сдается мне, что я столько раз повторяла ему, чтобы не рассчитывал оказаться в моей квартире, что кукушка у Волка уже закипает.
Кукушка у Волка… Ну вот, я опять ржу аки придурочная.
– Только до квартиры, и я уезжаю, – провозгласил Никита Андреевич твердо, дергая металлическую дверь подъезда, как только я наконец попала магнитной кнопкой в нужную дырку.
– Да я доберусь…
– Ага. Восемь этажей возможных приключений. Я провожу.
– И после этого я – параноик… – Я толкнула его небрежно в грудь, заваливаясь в подъезд.
Дом у меня из обычных – темные пролеты, никаких консьержей, следящих за порядком. Лифт. Маленький, даже коляска не войдет. Вернее, некоторые входят. Но из суперузкого разряда.
Нажала на старую проплавленную кнопку. Восьмой этаж… Это вам не хухры-мухры. Спускаться пешком еще ладно, а вот идти вверх своими ножками… Посмотрела на покачивающегося Ворошилова. Не, его ножками тоже не получится.
Нужен лифт.
Старая кабинка с не самыми приятными запахами скрипнула, когда мы оба вошли внутрь. Но она всегда скрипела. Да это меня не беспокоит. Когда ввязывалась в ипотеку, для меня было важнее, что я смогу позволить себе личные квадратные метры. А лифт – ерунда…
Никиту Андреевича знатно перекосило, когда двери закрылись. Вот – узнаю привычное лицо начальника. Не его это – кататься в грязных тесных лифтах.
А я в уголочке постою. Две стенки меня держат. Отлично!
– Как ты себя чувствуешь?
– Ненавижу вас. Хочу спать.
А еще меня тошнит. Запах лифта прямо заставляет комок подступать к горлу. Мне срочно нужен кофе. И помнить, что вот этого вот качка нельзя запускать к себе. Слишком он добренький последние полчаса. А я все еще в состоянии трезво оценивать ситуацию. Ведь так?
Свет в кабинке моргнул, и лифт со скрипом остановился. Нас немного качнуло.
– Твою мать, – выдохнула я раздраженно.
– Мы застряли? – Ворошилов попробовал нажать несколько кнопок на панели, но бесполезно.
– Ага. У него бывает такое. Проводка коротит.
По утрам это особенно достает. Когда вышел чуть позже и хочешь поскорее спуститься. А лифт решает, что у него иные планы.
Ворошилов вновь повернулся к панели и надавил на кнопку вызова дежурного. Только куда там! Выходные, вечер… До них не дозвонишься и в будние дни, а сейчас рассчитывать на чудо тем более не стоит.
– Он поедет, если кто-то вызовет лифт, – постаралась успокоить я босса.
Собственно, вот и причина неприятных ароматов в лифте. Лифтеров или добрых соседей дождаться не каждый может.
– У тебя есть номер кого-нибудь из соседей?
Умник.
– У меня есть разбитый телефон.
– Ясно.
Ворошилов вручил мне свой аппарат, а сам принялся раздвигать металлические дверцы.
– Зачем? Вы в курсе, что это небезопасно?
Но он меня не слушал. А то! Во-первых, это Волк. Во-вторых – пьяным море по колено. В-третьих… Как тут не заделаться спасителем? Да еще с таким эффектом – мышцы набухают так, что рукава чуть ли не лопаются, демонстрация силы во всей ее прелести.
Разблокировала телефон босса, пока он старательно старается справиться с дверьми. Даже пароль не поставил. Самоуверенность налицо.
Двадцать первый век, я тебя люблю!
Та-ак… приложение такси, чат с водителем. Прошу таксиста набрать на домофоне какую-нибудь из квартир, чтобы вышли и нажали на кнопку вызова лифта.
– Не стоит, – предупредила Никитку, который уже пытался зафиксировать двери. Интересно, как это вообще делается? Они сами зафиксируются, если раскрыть их полностью? Или есть какая-то секретная кнопка? – Сейчас уже поедем.
На дворе не поздняя ночь, кто-нибудь да выйдет, поможет. Тем более что водитель такси уже скинул, что «сигнал принял». А ведь не обманул Никитка. Действительно не отпустил машину. Молодец какой!
Тут же одернула себя. А то будет, как у Киплинга с кошкой, которая гуляла сама по себе. Похвалю трижды, и все – я пропала.
Как я и сказала – помощи не пришлось долго ждать. Свет в лифте в очередной раз моргнул, механизмы загудели, мы вновь продолжили движение.
– Твою ж…
Двери лифта агрессивно захлопнулись, а вот Ворошилов, кажется, не успел убрать руки.
– Вы как? – спросила я, ощутив легкий укол беспокойства.
Босс завалился на двери, одну из кистей прижимая к коленям.
– Охрененно, черт возьми!
Грубо, но я готова понять человека. Ник с шипением поднял взгляд, старательно стискивая зубы. Больше не ругался, хотя на лице была прописана вся ненормативная лексика нашего могучего русского…
– Больно, да? – поинтересовалась я искренне.
Мне-то не больно, я пьяненькая, мне, наоборот, диалога хочется. Главное, не ляпнуть что-то типа «А я говорила» или «Осторожнее надо быть». Самые раздражающие фразы, если тебе уже плохо.
Ворошилов смерил меня убийственным взглядом.
– Надо лед приложить, – двери лифта как раз открылись на моем этаже.
Никита поднял руку – пальцы выглядели целыми, но неслабо так покраснели после удара и уже заметно припухли.
Буду считать, что такую травму он симулировать не смог бы. При всем желании. А у меня в морозилке имеется упаковка брокколи, которую я все равно собиралась выбрасывать, так как за полгода даже не открыла.
– Держи! – Я вручила боссу его телефон. – Садись, – указала на диван в коридоре. Чтобы не успела в Волчьих мозгах зародиться крамольная мысль о том, что стоит завалиться в мою спальню. – Я сейчас.
Задев плечами всего две стены, я сгоняла на кухню, вернулась с холодным пакетом овощей и вручила его горе-спасителю. Присела на тот же диванчик. Тошнота еще не отпустила, а слишком быстрый проход по квартире опять вызвал круговорот в голове.
– И зачем все это было нужно? – произнесла я, решив нарушить своим голосом слишком затянувшуюся тишину.
Ворошилов сосредоточенно прижимал пакет к ушибу, а я просто вытянулась на диване, ощущая, как мышцы приятно расслабляются, доводя меня до состояния желе.
– Ну… я узнал, что ты умеешь не быть чопорной принципиальной занудой.
– Неправда, – улыбнулась я лениво. – Я самая дикая зануда, которую только можно найти.
Девчонки всегда повторяли мне это. Оказаться с ними на одной волне получалось в исключительных случаях. Мне неинтересны клубы, я не готова выходить на пикеты с плакатами или убегать на выходные в Турцию… Теоретически – с удовольствием, но как-то все никогда не получалось. Обычно все сводилось к тому, что надо было работать. Даже Дашка, которая сидела в декрете, и та умудрялась хвастать, что у нее жизнь и то ярче моего маршрута дом – работа – дом. Ну и что? Если мне милее пазл дома собирать, чем искать в сети любовь всей жизни?
– Мне нравится слово «дикая», – заметил Волк, поворачиваясь в мою сторону.
Как же это глупо! Но я снова смеюсь.
– Ладно, допустим… ты тоже не такой, каким казался.
– Такой, – заверил меня Никита, поджимая губы. Сам улыбается и сам же пытается это скрыть.
– Жонглер, конечно, никудышный… – Я не преминула вставить шпильку.
– Да ну? Завтра покажу…
– Нет! Никаких завтра! – воскликнула я. Третий день с Волком? Нет уж! Я пьяная, а не сумасшедшая. – У меня законный выходной.
– Да?
Мне кажется или действительно с каждым своим «да?» Ворошилов чуть приближается ко мне?
– Никаких, – повторила я тише, совсем теряя уверенность.
– А если я так хочу?
Нет, он точно приближается! Я уже даже могу упереться руками в горячую мужскую грудь.
– Зато я не хочу, – заверила я Никиту.
Мне очень нужен выходной, чтобы протрезветь и обдумать дальнейший план действий.
– Тебе же понравился наш вечер? – тихо спросил Ворошилов.
Очередной вопрос, произнесенный вкрадчиво, словно меня опять гипнотизируют. А меня гипнотизируют, это точно. Голова кружится, хочется сделать большую глупость. Сложно отвести взгляд от губ, которые так медленно двигаются, растягивая каждое слово, будто это не слова вовсе, а медовая патока.
– Кто сказал такую глупость?
– Значит, нет?
– Значит, нет…
Я сама подалась вперед, чтобы коснуться губ Ворошилова. Как-то неосознанно, теряясь в мыслях, утопая в собственных ощущениях.
Сердце в груди колотилось так сильно, что я себя не слышала. Чувствовала только это биение, которое заставляло все тело вытягиваться в ожидании волнительного возбуждения. Адреналин и алкоголь – взрывная смесь. Начинаешь начальников целовать, словно не знаешь, что это очень плохая затея.
Очень-очень плохая затея.
– Меня сейчас стошнит. – Я пихнула Никиту в грудь, отстраняя от себя. Потому что не шутила.
Головокружение, тошнота, волнение, которое я только что испытала. И желудок скрутило спазмом.
Неловко спрыгнула с дивана и понеслась в туалет.
Первый спазм, второй, третий. Меня выворачивает, и я продолжаю сидеть в обнимку с белым фаянсовым другом.
Дверь за спиной приоткрылась. Боже, какой позор!
И очередной спазм.
Ворошилов аккуратно собрал мои волосы в хвост, придерживая их за спиной, пока я продолжаю сокрушаться над собственной беспечностью. Конечно… выпивать на пустой желудок…
– Там… такси… ждет, – выдавила я из себя, улучив короткий перерыв.
– Ждет. Не волнуйся.
Можно я сама уволюсь? После такого я точно не смогу выйти на работу и смотреть начальнику в лицо.
– Давай помогу. – Никита заметил, что я начинаю вставать, и тут же подхватил меня за талию.
– Тебе нужно уйти, – попыталась рыкнуть я, только сказать это грозно не получилось.
– Ага, – Ворошилов помог мне выйти из туалета. – Комната где?
Ответа от меня не потребовалось, Волк и сам сориентировался. В однушке достаточно сложно потеряться. Дверь в мою комнату он толкнул плечом, довел до кровати. К этому моменту я начала уже очень сильно нервничать.
– Успокойся, – приказал шеф раздраженно, чувствуя, как я дрожу всем телом. – Ложись и спи.
Он помог мне, я бы даже сказала, заставил меня лечь, накрыл одеялом. Потом вспомнил про кроссовки и стянул их с ног.