— Маам, прости.
Я очнулась.
За своими тяжёлыми мыслями обо всём сразу я позабыла, что ничего не ответила ребёнку! Вот ж дрянь!
— Кноп, не надо. Всё хорошо. Конечно, предлагать дядям роль твоих пап не очень хорошо, но это не ужасно. Я не сержусь. Даже приятно, что ты, несмотря ни на что, считаешь меня самой лучшей мамой. Это такой большой, нет, огромный комплимент для меня, дорогая моя!
Я искренне улыбалась и в знак мира протянула ей ладошку. Эва быстро схватила мои пальцы и трепетно сжала. Из любимых голубых глаз ушла печаль и раскаяние.
Мы разомкнули наши руки, и я вернулась к вождению.
— Я знаю, родная, что тебе хочется иметь папу, но давай больше не будем звать на эту роль малознакомых людей, да и вообще …
Я замолчала, боясь наговорить лишнего.
— Поняла. Больше не буду, — уже спокойнее пообещала дочь, зевая.
Будем надеяться! Нам бы сначала этот кошмар пережить. И вообще откуда возникла эта тема? Хотела снова попытать дочь, но она уже дремала.
Устал мой неугомонный зайка.
На следующий день ехала на работу с дрожанием в сердце и пальцах.
Карантин в детском саду, к моему счастью, отменили, ибо первоначальный диагноз не подтвердился. Там всё как-то так было напутано, что у меня возникли подозрения насчёт реальности всей этой истории. Может, просто не захотели в этот день работать? У нас в саду продлённая неделя, но в субботу ходит всего несколько человек, так как нормальные родители в этот день отдыхают и занимаются своими отпрысками.
Бесполезно. В попытках отвлечься на другие темыя очень старалась не думать о том, что меня ждёт в кабинете. Всё равно думала.
Утром специально встала на полчаса раньше, чтобы приехать в офис заранее и, возможно, попытаться всё объяснить боссу.
Да только зря! Или слава богу!
Шефа на рабочем месте не было. Его даже в городе не было.
За мной следом в кабинет влетела вездесущая Алёна.
— Ева Леонидовна, там, наверное, полный треш. Босс наш мрачнее обычного, слова не скажет. Ночью улетел.
Я несколько секунд пребывала в состоянии фрустрации, не понимая, радуюсь ли я пустому кабинету или нет. Холодно как-то.
Когда переварила информацию, то возник всего один вопрос — откуда?!
— Алёна, ты спишь с боссом? — разворачиваясь к девушке лицом, я решила воспользоваться тактикой Аренского — бить сразу наотмашь.
— Неет, — заикаясь, пролепетала помощница. — Вы чего?! У нас с этим андроидом никто и не хочет. Вот если бы душка Сабуров, но он, кажется, только вас и замечает.
Информации вышло много, но ответа на свой вопрос я не получила.
— Откуда тогда такие подробности жизни Аренского?
Алёна потупила глазки в пол и замерла.
— И?
— Он меня ночью вызвал.
— Почему тебя, а не меня?
Девушка оживилась, взмахнув своим неизменным хвостом с голубыми прядями.
— Вот! Я, когда босс вывалил на меня кучу распоряжений, прифигела и спросила то же самое. Богдан Анатольевич в ответ заявил, что, во-первых, у вас маленький ребёнок, во-вторых, с такими пустяковыми заданиями даже дебил справится, так что нет смысла беспокоить вас, а в-третьих, — она запнулась и, понизив голос, продолжила. — В-третьих, если я хочу и дальше работать на своём месте, а не чистить сраные унитазы, то молча и быстро выполню всё необходимое.
Теперь верю! Это всё в духе Аренского, когда он сам не в духе.
— Хорошо. Извини тогда. И вообще меня твоя личная жизнь не должна касаться, — понимая, что перегнула палку, решила сразу всё объяснить Светловой. — Просто мне и так тяжело даётся работа с нашим новым, а если меня ещё кто-то топить за спиной станет…
— Ой, ну вы что, Ева Леонидовна! Я всё понимаю. Не знаю, как вы вообще его терпите, — в конце уже тише добавила Алёна, нервно оглядываясь назад.
Хотя мы стояли вдвоём в кабинете шефа с закрытыми дверьми.
Отвечать ничего не стала. Тут словами не передать, как я его терплю.
Раз уладили наши недомолвки, то двинула к своему рабочему месту.
Босс постарался на славу — вся поверхность письменного стола была заложена папками с непонятно чем, примерно на полметра в высоту.
Охренеть!
— Это архив, — тихо за моей спиной пояснила Алёна. — Я его полночи к вам таскала.
— Зачем? — вырвалось у меня, хотя вряд ли моей помощнице дали пояснения.
— Богдан Анатольевич сказал, что все ваши задания он написал. Вон сверху три листика, скреплённые красной скрепкой.
Вдох-выдох.
— И надолго его великое чванство отбыло? — чувствуя, как кровь закипает в районе затылка, я процедила свой вопрос сквозь зубы.
— Обещался ненадолго, но, скорее всего, на неделю, до пятницы.
Срок ясен.
— Спасибо, Алёна Вячеславовна. Я как тут список дел прочитаю, а потом как наизусть выучу, так вам наберу.
— Конечно, Ева Леонидовна.
Она почти испарилась, и это хорошо, так как меня распирало от недовольства. Этот завал на моём столе можно месяц разбирать, не поднимая головы. Я-то не Золушка, у которой есть помощники — звери и Фея крёстная.
Взяла сверху упомянутый список и начала изучать. Всё, как я и думала, сводилось к одному — разобрать, прочитать, систематизировать, утилизировать, переделать, выделить, отобрать…
Да чтоб у него печень лопнула!!! Вот если бы он мне это ночью показал, я бы его на месте прибила и трупик вон в парке прикопала. Именно поэтому этот упырь вызвал Алёну, а не меня. А все его заботливые фразы про ребёнка лишь прикрытие.
— Ева, привет! Ну ты рада, что строгое начальство исчезло? Ты… — Сабуров замолчал.
То ли от выражения моего «радостного» лица, а может, мой заваленный стол рассмотрел.
— Ого! Вот это сюрприз!
Значит, стол.
— Да, Кирилл. Боюсь, наши с тобой планы насчёт ужина сегодня и выставки в среду можно сразу отменить. Мне надо завершить это, — махнула рукой за свою спину. — До пятницы и плюс текучка.
Тут даже сверхурочные часы придётся взять.
Сабуров нахмурился. Мне кажется, это впервые, когда я разглядела признаки злости на всегда весёлом мужском лице.
— Нет! Он специально что ли?! — собираясь выйти из кабинета, зло бубнил мой зам.
— Кир, не надо, пожалуйста, — попросила я, хотя, чего именно не надо, и сама не знаю.
— Ева, давай потом поговорим. Извини, — уже на пороге вроде как вспоминая обо мне, попросил Сабуров.
Он ушел, а на душе стало совсем погано. Они с шефом друзья, а сейчас из-за меня могут поругаться, а ведь Кирилл совсем ни причём!
И, пока не передумала, набрала номер телефона.
— Богдан Анатольевич, не смейте разговаривать с Сабуровым, — тут же высказалась я, едва услышала хриплое «алло» на том конце провода.
Глава 17
Богдан
— Богдан Анатольевич, не смейте разговаривать с Сабуровым!
В трубке гневно вопил женский голос. Не веря ушам, перепроверил имя абонента входящего звонка. Тенева.
— Вы меня там слышите?!
— Ну Ева, если ты продолжишь и дальше так орать в трубку, то боюсь, слух точно потеряю.
— Не смейте разговаривать с Кириллом, — чуть тише, но с тем же наездом приказала моя охреневшая сегодня утром помощница.
— Я вот думаю, ты вчера, наверное, свежим воздухом передышала, а сегодня субординацию позабыла.
— Нет. Я ничего не забыла, — ещё более спокойно, но уверен, что её голубые глаза на том конце провода меня линчуют. — Не говорите с вашим замом, пожалуйста.
Она упряма, как дятел в весеннюю пору, но почти мольба из её уст звучит как ангельское пение.
— Что у вас там случилось? — начал я выяснять причину такой паники у моей помощницы, хотя …
В мои мысли врезается писк мобилы в ухо.
— Тенева, подожди слёзы лить, у меня вторая линия.
Девушка снова начинает свою волынку, но, взглянув на экран телефона, понимаю, о чём твердит Ева.
Кир активно пытается до меня дозвониться. Ох, блять, эти голубки меня начинают утомлять.
— Ева, мне Сабуров телефон обрывает. Ты его послала, и он хочет мне поплакаться?!
Не очень люблю эти нюни, но этот вариант событий прямо-таки грел мою душу.
— Нет. Кирилл разозлился.
Я улыбнулся своему отражению в оконном стекле.
— А что так?! — невинно поинтересовался я. — Ему не нравится, что дама его упорно динамит?
Тенева тихо зарычала, явно прикрывая рукой микрофон.
— Богдан Анатольевич, вы, как обычно, думаете не в том направлении.
— А ты знаешь, в каком я обычно думаю? Даже любопытно послушать.
— Конечно, сколько угодно! Любопытство не порок! Так что обычно в плоском и горизонтальном, а ещё всегда в чёрных тонах.
Я был не согласен, но девушка продолжала без права моего мнения.
— И Кирилла разозлил ваш порыв перевернуть и сложить заново наш архив в лице меня одной.
Сабуров снова звонил. Видимо, действительно на нервах.
— Я так и думал. И всё, что могу сказать, сочувствую.
Отошёл от окна моего номера в гостинице, бросая больное тело на кровать.
Снова эта боль. Мышцы левой половины тела нечеловечно сводило, кажется, натягивая все сухожилия до предела, едва не ломая по пути кости. Сам виноват, забросив в последнее время тренировки.
— Спасибо огромное, но можете засунуть его… — продолжала психовать моя помощница.
— Ева, твоя дочь похожа на её отца? — перебиваю Теневу, стараясь, чтобы в голос не пробралась моя боль.
Абонент замолкает, что мне на фоне затуманенного сознания кажется, будто проходит вечность до её осторожного ответа.
— Да. Очень. А что?
Напряжение Теневой чувствую даже на расстоянии, а мне хочется послушать её голос, когда она говорит о дочери. Мягкий и заботливый.
— И как? Отцовские черты не мешают её любить?
— Нет, конечно! — тут же возмущаются на том конце провода. — Она же моя девочка. При чём тут это. Внешность — это лишь внешность, да и какая разница, когда любишь.
Она любит дочь. Я это и так знаю. Вчера только убедился в их неразрывном тандеме, но Еве хочется меня убедить. Глупышка.