Через час я поняла, что ничего не вижу. Всё расплывается перед глазами от слёз. Моя попытка уйти в работу с головой оправдалась на первые минут двадцать, а потом нагрянули воспоминания, которыми меня снесло.
Слёзы, которые, кажется, решили вылиться все одномоментно, грозили меня затопить. Но вместе с ними приходило опустошение и боль понимания действительности.
Теперь я действительно одна с Кнопкой против всего мира.
Когда входная дверь открылась, я, оглушенная рёвом и болью, этого не заметила и поняла, что в кабинете уже не одна только спустя пару несколько мгновений, когда необычный посетитель стоял возле моего стола.
Глава 21
Богдан
Роксана вместе со своим папой как с цепи сорвались, когда оба встали в позу по переносу дня свадьбы на ближайшее время.
Да мне-то хоть завтра, но из собственной вредности я не уступал.
Ночной звонок моей помощницы стал им в помощь. Я хотел поскорее вернуться, пока мадам шарфик от отчаянья не натворила дел, тем более что до меня дошла малоприятная информация касательно её персоны.
Да только жизнь распорядилась иначе. В пятницу я всё равно не смог вылететь, как и в субботу.
— Я вам нахрен плачу такие деньги-то?! А, Алексей Петрович?! Нахрена?! Если вы умудряетесь запороть целую партию товара, не знаете, как исправить это дерьмо, так ещё и чистеньким теперь хотите из этой задницы выйти.
Директор столичного филиала моей компании нервно дёргал ногой и изучал в последние десять минут нашего разговора шнурки собственных туфлей.
Что у людей за манера во время разговора в глаза мне не смотреть?! Вот и Ева, мать её …
В левой половине тела привычно прошёл спазм боли. Это от нервов, а ещё от собственного бессилия. Неожиданное понимание острой необходимости вернуться туда терзало меня всё утро воскресенья.
— Я сейчас улетаю. Вернусь через неделю. И не дай бог вам, Алексей Петрович, не исправить ваш косяк. Смерть с её косой вам покажется детским аттракционом.
Директор подскочил с кресла для посетителей и с большими от удивления глазами подлетел к столу.
— Но, Богдан Анатольевич, как же так?! Клиенты требуют только вас. Что я-то могу сделать?
Да, расслабил я всех. Обычно проблемы крупного масштаба всегда улаживаю сам, чтобы потом не переживать о качестве итога.
— Да срать я хотел, что вы с ними будете делать. Хоть себя в рабство продавайте, но мою компанию отбелить и вернуть половину себестоимости.
Мужик открыл рот в ещё большем шоке.
— И да, мне тоже всё равно как. Можно из ваших личных средств, а можно подключить мозги и поработать, за что собственно я вам и плачу.
Алексей подорвался следовать за мной, когда я, подхватив кейс с документами, пошёл на выход.
— Разговор окончен и обжалованию не подлежит, — прорычал я своему непонятливому директору.
Связался с пилотом моего самолёта уже из машины, договариваясь о скором вылете.
Осталось успокоить семейство Тихомировых и можно спокойно возвращаться. У нас был запланирован обед, но думаю, поздний завтрак их тоже устроит.
— Павел Валерьевич, доброе утро. У меня возникли неотложные дела, так что придётся перенести нашу встречу на сейчас. Я еду в ваш любимый ресторан, жду вас с Рокси минут через тридцать.
— Доброе, Богдан, но давай тогда вечером встретимся.
— Не получится. Я улетаю в ближайшее время, как получится организовать вылет.
— Даже так! — удивлённо воскликнул мэр. — Я думал, что предстоящее бракосочетание — это главная тема нынешних выходных.
— Бизнес, Павел Валерьевич, — коротко пояснил я, не собираясь докладывать подробности своей жизни. — А насчёт бракосочетания, вроде бы, всё было оговорено ещё лет пять назад. Ведь все в ходе тех переговоров остались довольны?! Или я чего-то не понимаю?
— Да, — буквально со скрипом выдавил из себя мой будущий родственник.
— Вот и отлично. Жду.
Тихомировы прибыли с опозданием на пять минут, но это воистину рекорд. Роксана явно была недовольна, но видимо, получив порцию воспитания от отца, сидела с каменным лицом почти всю нашу короткую встречу.
— Дату свадьбы определили через неделю на субботу, — начал я с основного. — Никаких пышных церемоний, иначе придётся искать нового жениха.
Папа кивал, а дочурка мысленно проклинала день, в который я родился. Уж лучше бы кляла день, когда я выжил, тогда у нас было бы хоть что-то общее.
— Ближайшие пару дней буду занят, а после жду подробности торжества. Я так понимаю, организацией вы сами, Павел Валерьевич, займетесь.
— Да. Пригласим только близких и несколько проверенных журналистов, чтобы правильно осветили информацию.
Кивнул. Осветить-то надо, а иначе на уже имеющихся былинах вырастит ещё горка говна.
— А куда, дорогой, так торопишься? Слышала, у твоей мышки помощницы мать скончалась.
— Я в курсе. Люди, Роксана, умирают. Тебе ли не знать, — спокойно и метко намекнул на её личные потери, не желая сейчас лишних вопросов от девушки.
Пусть лучше о себе переживает.
— Да, умирают, и это естественно, а то, что мой сводный брат буквально утопился в горе этой женщины, против правил.
Тут я не сдержал удивления.
— Боже мои, откуда такая любовь и привязанность к Киру?
Роксана недовольно дёрнула носиком.
— От верблюда. Соскучилась!
— Рокси, — отцовский окрик звучал как взмах плети.
Девчонка тут же прикрыла рот и принялась дальше изучать виды за окном.
— Думаю, мы договорились, Богдан. Хорошего полёта.
Это прозвучало как благословение на мой уход, так что тут же подорвался.
Уверен, невеста мне ещё припомнит этот момент не раз, но это не моя затея
— выдать прекрасную ее за меня ужасного. Все недовольства к папочке.
На похороны Теневой Юлии Александровны я не успел. Кир отчитался, что всё прошло хорошо, и Ева отбыла домой спать, ибо завтра рвётся выйти на работу.
Наверное, хочет поразить меня своими заплаканными глазами и вымученным от бессонницы лицом.
И хотя на деле выходило всё, вроде бы, нормально, но меня никак не посещало успокоение, поэтому решил заехать в офис и немного поработать. Отвлечься, так сказать.
Уже в пути пожалел, что не вызвал шофёра или хотя бы такси, так как спазмы продолжались, мешая управлять, а напряжение больных связок доставляло дополнительную боль.
Пока стоял в пробке в результате аварии на две полосы, вспомнил, что кое-кто мне так и не перезвонил.
— Привет, дядя! Как дела?
Очень как-то оптимистично.
— Привет, племянница. Неужели твои рыдания в трубку сутки назад оказались преувеличенными? Столько радости в голосе.
— Нет. Просто я решила, хоть раз в жизни послушать совета мудрого человека.
— Лесь, ты там ненароком травкой или чем похуже не баловалась?!
Я не шутил. Мы с ней чего только не прошли.
— Нет. Кристальная! Могу и пописать в баночку и крови литр дать для любых анализов.
— Тогда что? Кто это такой влиятельный появился в твоей жизни?
— Ты.
Я был удивлен. Это как когда дочь Евы предложила мне роль её отца. Что-то из ряда вон.
— Расцениваю твоё молчание как шок, — смеясь, прокомментировала племянница.
— Угадала.
— Ну вот! Я его бросила. Выгнала с чемоданами. Пусть катится со своей любовью в тундру и сопки.
— И что так просто покатился? — очень сомневаясь, переспросил девчонку.
— Нет, но я подготовилась. Сначала вызвала охранника, который за мной иногда присматривает. Ну а против комплекции Василиска муженёк мой ничего противопоставить не мог.
Я был рад. На самом деле и очень искренне, чувствуя, как улыбка непривычно корежит мои губы.
— Правильно, родная. Давно пора. Василий, надеюсь, пока с тобой побудет?
Она нервно закашлялась.
— Да, конечно. Я совсем не против.
— Хорошо. Не болей давай. Позднее наберу и решим вопрос развода.
— Угу. Как скажешь, дядя.
Разговор закончился, и пробка стала продвигаться, но я всё ещё был удивлен решением племянницы. Надо бы набрать моему Василиску. Нутром чую, приставленный к ней в одном лице и широких плечах охранник и Фея-крёстная по вытаскиванию этой юной задницы из передряг приложил к этому делу руку, а то и другие части своего большого тела. Васе я доверяю, но надо бы проверить.
Но это потом. Сейчас меня больше волновал муж племяшки и его внеочередное обострение шизофрении.
Глава 22
Ева
— Саша?!
Не знаю, чего больше было в моём голосе — удивления или недовольства.
Вот не зря этот гад снился на днях.
Говно! Всплыло, когда его совсем не ждали.
— Ты как прошёл через охрану?
Краше стать в секунду я не могла, так что спокойно достала упаковку одноразовых носовых платков.
— Ну здравствуй, Евушка.
Внутри меня всё перевернулось от его голоса, но я давно повзрослела и, как правило, поумнела, так что все эмоции запрятала куда подальше.
— Уверена, что продолжения нашего разговора не желаю. Сейчас вызову охрану, а можешь сам спокойненько отправиться восвояси.
Но Саша явно не собирался покидать кабинет, а весь его бравый настрой говорил, что сейчас мне будет преподнесена очередная гадость, элегантно упакованная его высоким слогом философа.
— Ой, какие мы стали решительные. Что ни говори, дорогая, а наш развод пошёл тебе на пользу. Наверное, только мамаша твоя не оценила таких перемен в своей нежной и милой девочке.
— Саш, заткнись, пожалуйста. Я только пару часов назад похоронила её, так что не трогай мою маму. Найди в себе хоть каплю человечности.
Но бывший муж только зло рассмеялся, а потом уставился на меня горящим взглядом блестящих глаз. Ненормальных и нездоровых глаз.
— Да, пусть там вертится теперь. Ей всё равно прямая дорога в ад.
Я, не выдерживая оскорбления в адрес родного человека, подскочила с кресла.
— Саша, вали отсюда. Прочь из моей жизни. Иди туда, где был все эти годы.